В связи с моей деятельностью во время Второй мировой войны события в основном рассматриваются с точки зрения высшего командования. Однако я надеюсь, что описание событий всегда даст возможность сделать вывод, что решающее значение имели самопожертвование, храбрость, верность, чувство долга немецкого солдата и сознание ответственности, а также мастерство командиров всех степеней. Именно им мы обязаны всеми нашими победами. Только они позволили нам противостоять врагам, обладавшим подавляющим численным превосходством.

Одновременно я хотел бы своей книгой выразить благодарность моему командующему в первый период войны, генерал-фельдмаршалу фон Рундштедту, за постоянно проявлявшееся им ко мне доверие, командирам и солдатам всех рангов, которыми я командовал, моим помощникам, в особенности начальникам штабов и офицерам штабов, – моей опоре и моим советникам.

В заключение я хочу поблагодарить также и тех, кто помогал мне при записи моих воспоминаний: моего бывшего начальника штаба генерала Буссе и наших офицеров штаба: фон Блюмредера, Эйсмана и Аннуса, далее г-на Гергардта Гюнтера, по совету которого я принялся за записи моих воспоминаний, г-на Фреда Гильдебрандта, оказавшего мне ценную помощь при составлении записей, и г-на инженера Матерне, с большим знанием дела составившего схемы.

Эрих фон Манштейн

Далеко от центра. – Гитлер отдает приказ о разработке плана развертывания наступления на Польшу. – Штаб группы армий «Юг», генерал-полковник фон Рундштедт. – Генеральный штаб и польский вопрос. – Польша – буфер между рейхом и Советским Союзом. – Война или блеф? – Речь Гитлера перед командующими объединениями в Оберзалъцберге. – Пакт с Советским Союзом. – Несмотря на «бесповоротное» решение Гитлера, мы сомневаемся, действительно ли начнется война. – Первый приказ о наступлении отменяется! – Сомнения до конца! – Жребий брошен!

Развитие политических событий после аншлюса Австрии к империи я наблюдал, находясь вдали от Генерального штаба.

В феврале 1938 г. моя карьера в Генеральном штабе, которая привела меня на пост 1-го обер-квартирмейстера и заместителя начальника Генерального штаба, т. е. вторую по значению должность в Генеральном штабе, неожиданно оборвалась. Когда генерал-полковник барон фон Фрич в результате дьявольских интриг партийной верхушки был отстранен от должности главнокомандующего сухопутными войсками[1], одновременно ряд его ближайших сотрудников, в числе которых был и я, был удален из Верховного командования сухопутных войск (ОКХ). Получив назначение на пост командира 18-й дивизии в Лигнице[2], я, естественно, не занимался более вопросами, которые находились в компетенции Генерального штаба.

С начала апреля 1938 г. я получил возможность полностью посвятить себя службе на посту командира дивизии. Именно в эти годы исполнение обязанностей командира дивизии приносило особое удовлетворение, т. к. требовало полного напряжения всех сил. Ведь задача увеличения численности вооруженных сил еще далеко не была выполнена. Более того, непрерывное формирование новых частей требовало постоянно изменения штатного состава уже существовавших соединений. Темпы осуществления перевооружения и связанный с ним быстрый рост в первую очередь офицерского и унтер-офицерского корпуса предъявляли к командирам всех уровней высокие требования, если мы хотели достичь нашей цели: создать хорошо обученные, внутренне спаянные войска, способные обеспечить безопасность рейха. Тем большее удовлетворение принесли итоги этой работы, особенно для меня, после долгих лет службы в Берлине получившего счастливую возможность работать в непосредственном контакте с войсками. С большой благодарностью я вспоминаю поэтому об этих последних полутора мирных годах и в особенности о силезцах, которые составляли костяк 18-й дивизии. Силезия с давних пор поставляла хороших солдат, и, таким образом, военное воспитание и обучение новых частей было благодарной задачей.

Во время непродолжительной интермедии «Цветочных войн»[3], – т. е. занятие включенной в состав рейха Судетской области[4], – я занимал уже место начальника штаба армии, которой командовал генерал-полковник фон Лееб. Находясь на этом посту, я узнал о конфликте, начавшемся между начальником Генерального штаба сухопутных войск генералом Беком и Гитлером по чешскому вопросу, приведшем, к моему глубокому сожалению, к отставке начальника Генерального штаба[5], к которому я питал самое глубокое уважение. С этой отставкой оборвалась последняя нить, связывавшая меня – благодаря доверительным отношениям с Беком – с Генеральным штабом.

Поэтому я только летом 1939 г. узнал о плане «Вайс»[6], первом плане наступления на Польшу, разработанном по приказу Гитлера. До весны 1939 г. такого плана не существовало. Наоборот, все военные мероприятия на нашей восточной границе были нацелены на укрепление обороны, а также обеспечение безопасности в случае конфликта с другими державами.

По плану «Вайс» я должен был занять пост начальника штаба группы армий «Юг», командующим которой должен был стать находившийся к тому времени уже в отставке генерал-полковник фон Рундштедт. Развертывание этой группы армий должно было в соответствии с планом происходить в Силезии, Восточной Моравии и частично в Словакии; детали же необходимо теперь было разработать.

Так как штаба этой группы армий в мирное время не существовало, и его формирование должно было произойти только при объявлении мобилизации, для разработки плана развертывания был создан небольшой рабочий штаб. Он собрался 12 августа 1939 г. на учебном полигоне Нойхаммер, в Силезии. Рабочий штаб возглавлял полковник Генштаба Блюментритт, который при объявлении мобилизации должен был занять пост 1-го офицера Генштаба[7] штаба группы армий. Я считал это большой удачей, ибо меня связывали с этим чрезвычайно энергичным человеком узы взаимного доверия. Они возникли во время нашей совместной работы в штабе армии фон Лееба в период Судетского кризиса, и мне казалось особенно ценным работать в такие времена вместе с человеком, которому я мог доверять. Подобно тому, как иногда незначительные черты характера человека вызывают у нас к нему симпатию, так и меня особенно привлекала в полковнике Блюментритте его воистину неистощимая энергия при ведении телефонных переговоров. Он работал и без того с невероятной быстротой, но с телефонной трубкой в руке он разрешал колоссальное количество мелких вопросов, оставаясь всегда бодрым и любезным.

В середине августа в Нойхаммер прибыл будущий командующий группой армий «Юг» генерал-полковник фон Рундштедт. Все мы знали его. Он был блестяще одаренным военачальником. Он умел сразу схватывать самое главное и занимался исключительно важными вопросами. Все, что являлось второстепенным, его абсолютно не интересовало. Что касается его личности, то это был, как принято выражаться, человек старой школы. Этот стиль, к сожалению, исчезает, хотя он раньше он вносил в жизнь офицеров нюанс любезности. Генерал-полковник был человеком обаятельным. Этому обаянию не мог противостоять даже Гитлер. Он питал к генерал-полковнику, по-видимому, подлинную привязанность и, как это ни странно, сохранил ее даже после того, как он дважды отправлял его в опалу. Возможно, Гитлера привлекало в Рундштедте то, что он производил впечатление человека минувших, непостижимых для него времен, к внутренней и внешней атмосфере которых он так никогда и не смог приобщиться.