Внезапно он протянул к ней руку и, легонько коснувшись пальцами щеки, проговорил:

– Для меня это все тоже впервые.

Джулианна взглянула на него с явным удивлением:

– Я очень сомневаюсь, что вы неопытны, милорд. Или я просто не поняла вас? Что вы имеете в виду?

Маркиз едва заметно улыбнулся:

– Я хочу сказать, что у меня никогда не было жены. – Пальцы его коснулись ее шеи, а затем он стал спускать пеньюар с ее плеч. – Я раньше никогда не прикасался к девственнице, уверяю вас.

Что ж, теперь понятно. У него было множество женщин, но все довольно опытные. И этому не следовало удивляться, ведь он красив, богат и знатен. Да ведь и Гарри не был девственником – она прекрасно это знала.

– Значит, нам придется учиться вместе, – прошептала Джулианна, и пеньюар ее соскользнул вниз.

– Полагаю, в этом и состоит смысл брака. – Он снова улыбнулся. – Думаю, что это совместное путешествие, полное открытий.

«Какие у него красивые губы», – подумала Джулианна. И тотчас же вспомнила, как маркиз поцеловал ее на брачной церемонии, после произнесения клятв. Конечно, в том поцелуе не было страсти, но все же он показался ей… довольно приятным. И вообще, наверное, не следует так уж сильно волноваться. Ведь муж сам сказал, что у него это в каком-то смысле впервые. Так что он, должно быть, тоже чуть-чуть нервничает, просто умело это скрывает.

И сейчас, когда она была уверена, что Майкл снова собирается поцеловать ее, ей хотелось лунного света, страсти и бьющегося сердца. Ведь это ее первая брачная ночь! Да, конечно, ее муж не Гарри и все теперь совсем не так, как когда-то предполагалось, но очень может быть, что они с Майклом вполне подходят друг другу.

Он посмотрел ей в глаза и легонько провел пальцем по вырезу ее ночной рубашки. По телу пробежала дрожь, когда муж коснулся ее грудей, а внизу живота возникло какое-то странное ощущение. И казалось, что жар, исходивший от него, согревал, а легкий аромат бренди немного пьянил.

Внезапно он обнял ее за талию и привлек к себе, так что теперь между их телами оставалась только преграда из тонкой ткани ее ночной рубашки и его халата. И тут же, опустив голову, он коснулся губами ее губ. Ресницы Джулианны опустились, а сердце бешено забилось в груди.

А Майкл, чуть отстранившись, пробормотал:

– У ваших губ – вкус невинности.

А потом он снова ее поцеловал, на сей раз по-настоящему. Джулианна же, стоявшая совершенно неподвижно, наслаждалась этим его поцелуем и этими объятиями – ведь теперь муж целовал ее совсем не так, как в церкви, перед сотнями свидетелей.

И все же этот поцелуй… он был вовсе не такой, как в ее мечтах, не такой, какого она ожидала. Джулианна сама точно не знала, чего именно ожидала.

Рука мужа легла ей на затылок, а язык скользнул между губ. Она в испуге попыталась оттолкнуть его, но он еще крепче прижал ее к себе. А уже в следующее мгновение, охваченная новыми ощущениями, Джулианна расслабилась; с трепетом прижимаясь к мускулистой груди мужа, она вновь наслаждалась его неожиданными ласками.

Наконец, прервав поцелуй, он хрипловатым шепотом проговорил:

– Идем в постель.

Постель? Ах да, конечно… Она ведь знала про это. Что бы в дальнейшем ни произошло, это должно происходить в постели.

Муж по-прежнему крепко прижимал ее к себе, и в какой-то момент она вдруг почувствовала, что к ее животу прижимается что-то твердое. Поначалу это встревожило ее, но потом Джулианна осознала: она просто взволнована ожиданием и предвкушением чего-то необыкновенного, чего-то нового и скорее всего необычайно приятного.

Едва заметно кивнув, она прошептала в ответ:

– Да, пойдем.

Этого Майкл никак не ожидал. Не ожидал, что способен так возбудиться от невинной молодой женщины, жениться на которой его заставил долг перед семьей.

А может, все дело в мягкости ее чудесных темно-каштановых волос, цвет которых прекрасно сочетался с их ароматом? Или, может быть, так на него подействовала ее восхитительная стройная фигурка с упругими и чрезвычайно соблазнительными грудями под девственной белизной ночной сорочки? Возможно, и то и другое. И еще – ее огромные глаза, отражающие неуверенность. Да, она очень волновалась, но все же ответила согласием на его предложение отправиться в постель.

Но ведь он, Майкл Хепберн, не тот, которого она заслуживала. Кровь на его руках была, конечно же, не по его вине, но тем не менее она запятнала его. А Джулианна… О, она даже представить не могла, какие ужасные воспоминания его сейчас мучили. Да, война выиграна, битвы закончились и Бонапарт отправлен в изгнание, но воспоминания-то остались. И эти воспоминания о кровавых ужасах войны, возможно, будут терзать его всю жизнь.

Но с другой стороны, Джулианна – его жена, и этот факт никак нельзя игнорировать. И она, эта восхитительная женщина, ничем не связана с его прошлой жизнью. А его сейчас влекло к ней неудержимо, с каждым мгновением все сильнее.

«Она как восход солнца, – думал он, целуя ее ложбинку за ухом. – Она – вся золото и тепло, чарующее обещание…»

А сам он – как холодная ночь, как непроглядная тьма, и ни намека на проблеск луны. Темный, таинственный, опасный…

И все же он желал ее – желал, хотя прекрасно знал, что эта прекрасная молодая женщина должна была принадлежать Гарри, любившему ее по-настоящему.

Но Гарри уже нет в живых, а он, Майкл, должен предложить ей то, что сможет. Конечно, он может предложить немного, так как очерствел душой и стал холодным, а также…

Впрочем, нет! В данный момент он вовсе не чувствовал себя холодным, – напротив, сгорал от страсти, пылал словно в огне, даже забыл о своей ране.

И все-таки странно, что его так влекло к той, на которой он женился из чувства долга.

Может быть, все дело в том, что у него слишком давно не было женщины? Нет, едва ли. Все дело именно в ней, в Джулианне.

Наверное, он мог бы сейчас подхватить ее на руки и отнести на кровать, но ему очень не хотелось рисковать – ведь из-за такого усилия его проклятая рана снова могла открыться.

Взяв жену за руку, Майкл сказал:

– Пойдем со мной. Не бойся.

Она молча кивнула и последовала за ним к широкой массивной кровати, находившейся в противоположной части комнаты. Причем было очевидно, что Джулианна не просто подчинялась мужу, но и доверяла ему. Доверяла человеку, уже долгие годы почти никому не доверявшему.

У кровати Майкл все же не удержался и, подхватив жену на руки, уложил на постель, приготовленную предупредительным Фицхью.

Ну вот… А как теперь объяснить все эти его бинты? К тому же он, вероятно, погорячился, когда укладывал жену на постель. Острая боль в боку вновь напомнила о ране.

Джулианна молча смотрела на него своими огромными синими глазами, а ее грудь чуть приподнималась под тонкой тканью рубашки. И взгляд ее по-прежнему свидетельствовал о том, что она вполне доверяла своему мужу, хотя, конечно же, волновалась.

Глядя на жену с едва заметной улыбкой, Майкл спрашивал себя: «О чем же она сейчас думает? Скорее всего о том, что вот-вот должно произойти». И вероятно, Джулианна прекрасно понимала, что от нее совершенно ничего не зависело. Из-за настойчивости их родителей они вынуждены были вступить в брак. Правда, Майкл еще мог бы отказаться, если бы проявил упорство, а вот у нее действительно не было выбора. Впрочем, Джулианна далеко не единственная девушка, оказавшаяся в таком положении. Очень многим молодым женщинам приходится следовать воле родителей.

Майкл очень сомневался, что Джулианна хоть раз в жизни отказывалась подчиниться родителям. Более того, даже его брат Гарри подчинялся. Когда ему было десять лет, ему сказали, как зовут его будущую невесту, и он, разумеется, не возражал.

Правда, потом случилось так, что он полюбил Джулианну, но любовь – это уже дело случая.

Что же касается Майкла, то ему, как младшему сыну, была предоставлена некоторая свобода, но даже он после смерти брата не решился перечить родителям. Вернее – не захотел их огорчать своим отказом.