— Валяй, — откликнулась Айви.

Джоди включила телевизор и принялась переключать каналы, пока не наткнулась на последний выпуск новостей. Сообщалось о пожаре в трехэтажном доме в пригороде Саути. Попытка угона автомобиля в Пайке. Волейбольный мяч, забытый кем-то в бумажном пакете, вызвал панику в бостонском аэропорту Логана и на несколько часов блокировал терминал авиакомпании «Дельта».

И ни слова о теле пропавшей женщины, обнаруженном в заброшенном доме в Браш-Хиллз.

Айви чувствовала себя измученной и усталой. Она едва могла оторвать голову от подушки. По телевизору пустили рекламный ролик: под звуки арфы на экране порхала белая бабочка. Айви закрыла глаза и стала впитывать легкую музыку. Потом сплела пальцы рук, лежавших на животе, и спросила себя, сколько пройдет времени, прежде чем приступ начнется снова.

Айви даже не заметила, как заснула. Открыв глаза, она увидела, что над ней склонилась доктор Шапиро. Джоди, которая, судя по ее виду, тоже прикорнула в своем кресле, зевнула и потянулась. Телевизор был выключен. Часы показывали полночь.

Доктор Шапиро задернула занавески вокруг кровати и осмотрела Айви, после чего подкатила столик с фетальным монитором поближе к ее кровати.

— Вот эта линия отслеживает ваши схватки, — сказала она, показывая на верхнюю линию, которая сейчас лениво змеилась по экрану. — А вот эта, — она кивнула на нижнюю линию, ритмично вздымавшуюся и опадавшую, — обозначает вашу малышку. Видите? С вашим ребенком все хорошо, просто она еще не готова выйти оттуда и приветствовать наш мир.

— Значит, роды у меня еще не начались?

— Такое бывает сплошь и рядом, особенно в случае с первенцем.

— Боль, расстройство желудка — я думала, это верные признаки…

— Когда вас привезли сюда, у вас начались хорошие, сильные схватки. Но в течение последнего часа мы ничего не наблюдаем. Если к утру они не возобновятся, мы вас выпишем. Вам будет спокойнее и комфортнее у себя дома. Дети всегда следуют собственному расписанию. Но рано или поздно все они неизбежно выходят на свет.

— Тебе незачем оставаться здесь, — заявила Айви подруге после того, как доктор Шапиро вышла из палаты. — Похоже, ложная тревога.

— Не волнуйся, я скоро уеду. Но утром я вернусь и отвезу тебя домой.

— Но моя машина…

— Ох, я совсем забыла. Твоя машина здесь, — спохватилась Джоди.

— Я спокойно могу доехать домой и сама.

— Может быть, ты уймешься наконец? И думать забудь об этом. Я попрошу кого-нибудь отвезти меня, а потом кто-то из нас отгонит домой твою машину. Словом, я обо всем позабочусь. — Джоди скрестила руки на груди и с вызовом уставилась на Айви. — А ты спи, спи. Тебе нужно отдохнуть.

«В самом деле, — подумала Айви, — день выдался на редкость долгим, а ведь только сегодня утром я проснулась в спальне у Джоди; вернулась домой и обнаружила проклятый запах». Джоди осталась, чтобы вместе с ней обыскать особняк. Они не нашли ничего — если не считать коробки с книгами, присутствие которой неопровержимо свидетельствовало о том, что Дэвид солгал в очередной раз. Ее компьютер с зарегистрированными посещениями сайта Каймановых островов и заказом билетов через Интернет — еще одна ложь.

А потом она обнаружила миссис Биндель без сознания. Вероятнее всего, карета «скорой помощи» отвезла соседку в ближайшую больницу. Утром, если у нее вновь не начнутся схватки, Айви постарается разыскать ее. Быть может, миссис Биндель вспомнит, что случилось, когда она со своей собакой…

Собака! Бедная Феба. Она ведь так и сидит до сих пор, привязанная к бельевой веревке, всеми забытая и голодная, ожидая возвращения Айви.

— Джоди, ты должна сделать еще одну вещь… — прошептала Айви.

Но Джоди калачиком свернулась в кресле, сладко посапывая.

Снаружи донесся вой сирены. Он становился все ближе и ближе, пока не стих, когда карета «скорой помощи» подкатила к дверям отделения неотложной помощи. Она представила себе, как желтая полицейская лента опоясывает жалкое бунгало на Белчер-стрит. Фургоны теле- и радиокомпаний, совсем недавно окружавшие ее собственный дом, теперь наверняка припаркованы там вдоль тротуара на протяжении нескольких кварталов. Внутри работают полицейские эксперты, собирая улики и снимая отпечатки пальцев.

Айви оставалось только надеяться, что она вела себя достаточно аккуратно и осторожно, чтобы не оставить следов своего присутствия на месте преступления. Находясь в спальне Мелинды, она натянула рукава куртки на руки. Но вот сообразила ли она сделать то же самое в ванной комнате? Прикасалась ли она к краю ванны? Как бы там ни было, сейчас уже слишком поздно волноваться и переживать из-за этого. Она содрогнулась, вспомнив об этих жутких розовых ногтях. Сколько прошло времени после распродажи ненужных вещей у них во дворе, прежде чем Мелинду убили? Где это случилось и когда ее тело перенесли в ванну? Пожалуй, именно эти вопросы направят полицейское расследование в другое русло.

Айви повернулась набок и посмотрела на фатальный монитор. Линия, показывающая ее схватки, превратилась в непрерывную прямую, зато сердце ее малышки билось ровно и гулко. Блип. Блип. Блип. Блип… Под убаюкивающий электронный писк прибора она вновь смежила веки и заснула.

Айви испуганно вздрогнула и проснулась. Сквозь сон она еще успела заметить, как из ее палаты поспешно выходит медсестра в пурпурном халате. Ее «конский хвост» качнулся на прощание в дверях, и она исчезла в коридоре. Она чем-то напомнила Айви Синтию Гудвин, новую помощницу Дэвида по административной работе, куклу Барби, как прозвала ее Джоди. Кресло, в котором спала подруга, опустело, и свет в палате был включен.

Нижняя линия на фетальном мониторе — сердце ее малышки — все так же пульсировала в ровном успокаивающем ритме. Экран прибора отбрасывал неяркие зеленоватые тени на стены и потолок. Айви закрыла глаза и представила себе, как она входит в черно-белые рисунки своей любимой детской книжки «Мадлен», декламируя про себя такие легкие и приятные строчки.

Она не знала, сколько прошло времени, когда ее разбудило прикосновение чужой руки к животу. В ногах ее кровати стояла чья-то неясная фигура.

— Мы знаем, что вы там были.

Айви сразу же узнала хрипловатый голос детектива Бланчарда.

Что он делает здесь, в больнице, посреди ночи? И почему она не видит его лица? Как он смог дотянуться до нее с того места, где стоит? Тем не менее она отчетливо чувствовала его руку. Айви попыталась отодвинуться, стряхнуть ее, но оказалось, что она парализована и не может пошевелиться.

«Это мне снится», — сказала она себе.

Она заставила себя проснуться, задыхаясь и хватая воздух широко открытым ртом, как если бы поднималась на поверхность после того, как слишком много времени провела на глубине. Рядом с ее кроватью стояла женщина в униформе медицинской сестры. На лице у нее была хирургическая маска. Рука покоилась на животе Айви, а сама она при этом смотрела на фетальный монитор. Это был не детектив Бланчард.

Голова Айви бессильно упала обратно на подушку. Это всего лишь медсестра. Значок-пропуск с фотографией, свисавший с нагрудного кармана ее халата, искрился зеленоватыми отблесками света от фетального монитора.

— Все в порядке. Все в полном порядке. Расслабьтесь, — проговорила медсестра. — Я всего лишь пришла проверить состояние вашего ребенка.

А потом она повернулась и, не говоря более ни слова, вышла из палаты. Единственным доказательством ее присутствия стал запах латексной резины и легкий, едва уловимый аромат духов «Опиум».

Айви так и не смогла отогнать от себя воспоминания о навязчивом запахе, посему остаток ночи спала плохо, урывками. Ей казалось, что каждые полчаса к ней заходила новая медсестра, чтобы взглянуть на нее и ребенка у нее в утробе. В половине восьмого на следующее утро пришла доктор Шапиро, отсоединила ее от фетального монитора и объявила, что ее выписывают.