Кэт старалась не заплакать, но безуспешно. Эйдан слегка похлопал ее по плечу:

— Прости меня за все, что я наговорил тебе в тот день. У меня вырвались ужасные слова, прости меня. Ты просто вывела меня из равновесия…

— Я знаю. — Она не могла оторваться от него. — И ты прости меня за то, что я хранила этот секрет так долго.

— Я знаю, ты была уверена, что поступаешь правильно.

Кэт отошла на шаг, но не убрала рук с его сильных плеч.

— Но во многом ты был прав, Эйдан. Например, в том, что я защищала себя, а не тебя. Стыдно признавать, но я не могла заставить себя вернуться сюда, пока Филлис после смерти не оставила мне состояние.

— Гарантия безопасности, — предположил Эйдан. — Ощущение могущества.

— Думаю, что-то вроде того. — Кэт посмотрела в лицо своему сыну — уже мужчина, но еще столько от мальчишки. — Но это еще не все. — Кэт повернулась к скрытой раздвижной двери и посмотрела через столовую в гостиную. Она хотела убедиться, что у нее есть еще несколько секунд, чтобы побыть наедине с сыном.

Эйдан, казалось, испугался.

— Это насчет моего отца, — сказала она, и это успокоило его. — Когда я приехала сюда, я попыталась поговорить с ним. Он очень нестабильный человек — алкоголик. Он бил мою мать и обращался со мной, как будто я была надоедливым соседским ребенком. Он был очень груб со мной, и я всегда знала, что рано или поздно он и на меня поднимет руку.

— Я и понятия не имел.

— Я знаю, милый. И я говорю это тебе, потому что не хочу, чтобы между нами были секреты.

На губах Эйдана появилась улыбка.

— Здорово.

— Теперь ты понимаешь, я правильно делала, что не знакомила тебя с Вирджилом Кавано. Хоть что-то я сделала правильно.

— Ты много чего сделала правильно, мама. — Эйдан повернул голову в сторону доносившихся из гостиной голосов. — Например, то, что вернулась к папе.

Кэт почувствовала, что ее лицо светится от счастья.

— Ты, правда, так думаешь?

— О да. Он… — Эйдан остановился, чтобы справиться с эмоциями. — Я не мог и мечтать о лучшем отце. Или о лучшей матери. А теперь я жду, когда же вы двое одновременно появитесь в моей жизни. Я, наконец, хотел бы почувствовать, каково это — жить в полной семье.

Кэт расплакалась и обняла сына, она никуда не хотела его отпускать.

— У вас все в порядке? — Райли прошел через столовую и зашел на кухню, не зная, удачный ли момент он для этого выбрал.

Кэт оторвалась от Эйдана и вытерла слезы.

— Я сентиментальна, как все матери, — сказала она, оторвала кусочек от бумажного полотенца и промокнула нос. — До сих пор не могу поверить, что Эйдан здесь.

Райли кивнул.

— Я бы уже чего-нибудь съел, — сказал Эйдан. — Вы как?

Райли и Кэт посмотрели друг на друга, а потом на своего сына.

— Конечно, — сказала Кэт.

— Пойдем, пап. — Эйдан предложил Райли руку. — Мам, пойдем. — Он взял Кэт под локоток.

Кэт оперлась на руку сына и инстинктивно обняла Райли. Так они некоторое время стояли втроем, соприкасаясь головами.

Наконец Эйдан произнес:

— Просто невероятно. Я не забуду этот вечер до конца моей жизни.

На День благодарения Кэрри рано отправилась в дорогу, подозревая, что может попасть в пробку. Ей хотелось поскорее покончить с этим неприятным заданием. Она взяла с собой книгу, чтобы почитать в кафе, потому что в Персуэйшн у нее будет час свободного времени.

Она ехала по шоссе и качала головой. Ей было непонятно, почему Райли и вся эта толпа решили открыть клинику именно в День благодарения, святой день, который люди стараются провести в кругу семьи и близких друзей. Ее раздражало то, что она вынуждена была оставить Кеннета одного и ехать за тридевять земель тогда, когда ее родители прислали ей приглашение на семейный обед.

Кэрри вздохнула. Кеннет просто великолепен. Не похож на Райли, конечно, но по-своему хорош. Он работал финансовым аналитиком, вырос в Моргантауне и переехал в Огайо. Он играл в сквош и рокетбол и одевался со вкусом. Его поцелуи сводили ее с ума. И еще у него были замечательные глаза. Конечно, не такие ясные, не такие страстные, как у Райли, но по-своему замечательные.

Кэрри знала, что должна держаться от Райли на расстоянии ста шагов, как гласило судебное предписание. Ни с ним, ни с Кэт она разговаривать не собиралась. Она появится на этом дурацком мероприятии, внесет залог за Мэтта, потрется об него своими ножками или что там нужно сделать по правилам, чтобы все это видели, после чего уедет. Это должно удовлетворить Мэдлин и заглушить пламя ее ревности, потому что это все, что в ее силах. Кэрри установила себе лимит — пять сотен долларов, она не потратит ни центом больше.

Она решила, что как только все вернутся к работе после выходных, она перечислит деньги из государственного фонда, которые придержала до поры до времени из-за осложнившихся отношений с Райли. Она решила, что нехорошо так поступать. Когда она выбивала деньги на этот проект, она хотела произвести впечатление на Райли, хотела привязать его к себе, хотела, чтобы он сделал ей предложение. Затем, когда она обрезала финансирование, весь город ее возненавидел. И вот теперь она едет, чтобы сказать, что клиника все же получит деньги. Люди сочтут ее умалишенной.

Кэрри задрожала. Она снова возвращается в Персуэйшн, последний раз она была здесь у Вирджила Кавано и чуть не натворила бед. Было очевидно, что ее встреча с Вирджилом Кавано была предвестником несчастья, явным сигналом того, что она ступила на неправильный путь и что ей нужно что-то срочно менять. Если бы она могла отвлечься от дороги, она бы закрыла глаза и поймала момент, когда потоки позитивной энергии сливаются воедино в мироздании.

Кэт чувствовала, что наступил один из счастливейших дней в ее жизни. Пришел такой День благодарения, о котором она мечтала с детства, — стол ломится, все просят друг у друга прощения, в сердцах людей поселилась любовь.

Первое, что она сделала в это утро, это позвонила Райли.

— Счастливого Дня благодарения, — ответил ей сонный голос.

— Я люблю тебя, Райли Боланд.

— Ммм, — ответил он, все еще не до конца проснувшись.

— Я хотела первой поздравить тебя.

— Это так здорово, Скаут. — Она услышала, как он переворачивается в постели.

— Наши влюбленные птахи все еще спят? — спросила она.

— Еще семи нет, так что это весьма вероятно.

Кэт отдернула занавески в спальне и увидела замечательную панораму домов на Лорел-лейн. Она надеялась, что в каждом из этих домов люди живут счастливо и мирно.

— Прости, что разбудила тебя, но я так волнуюсь. — Кэт спустилась по лестнице на кухню. — Я начну готовить индейку и кое-что еще из меню.

Райли усмехнулся:

— Тебе правда нравится этим заниматься?

— Это мой дом, моя семья и мой шанс изменить все к лучшему, так что да, я наслаждаюсь всем этим.

— Я люблю тебя, Кэт. Ты хоть знаешь, как сильно я тебя люблю?

— Сильно-сильно?

— Сильно-сильно. А теперь ты не возражаешь, если я продолжу спать?

Она хихикнула:

— Ну, конечно, не возражаю. Придешь к полудню? Пожалуйста, не забудь прихватить шесть дополнительных стульев. Пока, милый.

Следующие несколько часов Кэт провела в одиночестве, вся в хлопотах, кружила по кухне, пила кофе и слушала музыку. Эйдан и Нола были в Персуэйшн, так что в Балтимор Кэт не тянуло. Поскольку деньги Филлис были вложены в клинику, ее дух тоже витал где-то здесь.

Клифф позвонил около десяти прошлой ночью и сообщил, что он, Барбара и их внучки заехали в «Черри-Хилл». Он сказал Кэт, что очень ждал этого визита. Джефф и Ричард прибыли ранним вечером накануне, и Джефф просто не мог остановиться, расхваливая «Черри-Хилл», — он был в полном восторге.

Джефф казался веселым, но Кэт знала его с Каймановых островов и уловила в его голосе грусть. Его семья в Вермонте спокойно отреагировала на его признание, но сказала ему, что им было бы неудобно приглашать Ричарда на праздник, поэтому, они приехали в Персуэйшн. Когда Кэт пригласила Ричарда и Джеффа, они очень обрадовались. И она с нетерпением ждала встречи с ними.