— Вот теперь она закреплена! — объявил капитан после добрых двадцати минут работы. — Благодарю вас, джентльмены!

Я двинулся обратно к кораблю, мечтая поспать. В иллюминаторах пассажирского отсека виднелись прижатые к стеклам лица. Взгляд мой скользнул по окнам апартаментов Топкапи — там у огромного венецианского окна стояли Кейт и мисс Симпкинс. Тропическое солнце сверкало на объективе камеры Кейт. Она подняла руку и помахала мне.

Леди заслонялись зонтиками от палящего солнца, джентльмены пытались укрыться под шляпами. В черных открытых туфлях и ботинках на каблуках им было не очень-то удобно стоять на мелком белом песке. Они кренились и покачивались. В этих своих черных одеждах они выглядели странно тонкими и хрупкими, колышущимися в нагретом воздухе, будто миражи. В лесу кричали неизвестные птицы, тяжело ударился о землю кокос, прибой разбивался о рифы. Капитан Уолкен стоял перед своими собранными вместе пассажирами, благожелательно щурясь.

— Леди и джентльмены, прежде всего позвольте мне принести извинения за эту незапланированную остановку по пути в Австралию.

В ответ из толпы раздалось несколько благодарных смешков; но большинство людей, приметил я, все еще казались потрясенными и встревоженными, а некоторые даже рассерженными.

— К счастью, благодаря моему замечательному экипажу мы произвели исключительно мягкую посадку и надежно встали на якорь. Наш корабль почти не поврежден, не считая, конечно, того важнейшего обстоятельства, что мы потеряли много газа, поднимающего корабль в воздух. За это мы должны благодарить пиратов.

— Значит, мы потерпели кораблекрушение! — сказал один из пассажиров.

— Не совсем так, сэр. Наш корабль уцелел. И он полетит снова.

— Когда? — поинтересовалась мощным голосом женщина. — Мы не дети, капитан. Скажите нам правду.

— Разумеется, мадам. Ремонтные работы, уверяю вас, идут полным ходом. Именно поэтому я попросил вас всех сойти на берег. Временная мера, уверяю вас. Сейчас необходимо насколько возможно облегчить «Аврору», пока мы не загерметизируем все места утечки газа.

Я взглянул на корабль. Он завис всего в нескольких дюймах над песком. Несколько человек из команды уже вовсю трудились, откапывая хвостовой стабилизатор. Если «Аврора» потеряет еще хоть немного гидрия, она ляжет на песок всем весом, а на это не рассчитан ни один воздушный корабль. Без гидрия она раздавит сама себя. Там, внутри, матросы, должно быть, в сумасшедшей спешке выискивают любую дыру в тонкой коже газовых отсеков. А снаружи корпус облепили остальные члены команды, заделывающие все те разрывы, которые мы пропустили ночью. Хотел бы я быть сейчас среди них. Лунарди там. А я здесь, раскачиваюсь на кокосовой пальме, пытаясь приладить веревки и натянуть брезент, чтобы создать тень для наших драгоценных пассажиров.

— Но мы сможем снова подняться в воздух? — спросил еще кто-то.

— Со всем нашим теперешним грузом — сомневаюсь. Нам придется оставить груз — мебель и другие вещи не первой необходимости. Неизвестно, сколько гидрия у нас останется к окончанию ремонтных работ. На данный момент у нас достаточно пищи и питьевой воды. Погода отличная, и мы все целы — за печальным исключением нашего старшего офицера связи, мистера Федерстоуна.

Капитан помолчал мгновение, и я видел, как он вздохнул. Думаю, никто из тех, кто был тогда в салоне А-палубы, не сможет стереть из памяти эту картину. Как Спирглас вскинул пистолет, так равнодушно и решительно, и спустил курок. Брызнувшие кровь и осколки кости — и жизнь, ушедшая навсегда.

— И все же у нас есть основания благодарить судьбу, — продолжал наш капитан. — Встреча с мистером Спиргласом могла окончиться гораздо, гораздо хуже. Я намерен отправиться в путь настолько скоро, насколько будет возможно. Я буду держать вас в курсе происходящего. Стюарды к вашим услугам, точно так же, как во время полета. Распорядок остается неизменным, еда будет подаваться в обычное время. Однако ваша безопасность — главная моя забота, поэтому я убедительно просил бы вас оставаться в пределах видимости «Авроры». Берег выглядит очень славно, и лагуна защищена. Если пожелаете, пожалуйста, загорайте и купайтесь, но поглядывайте, не появятся ли акулы. Я должен также просить вас воздержаться от прогулок по острову в одиночку, без сопровождения кого-то из экипажа. Надеюсь, что довольно скоро вы сможете вернуться на корабль. В ближайшее время наши стюарды подадут завтрак сюда, на берег. А теперь прошу извинить меня, я займусь кораблем.

«Очень успокаивающая речь», — подумал я, но она удовлетворила не всех пассажиров. Многие из них изрядно ворчали, и я поймал немало обеспокоенных взглядов. Я снова отвернулся к Базу, привязывавшему к пальме противоположный конец брезента. Получилось неплохое укрытие, вполне достаточное для того, чтобы личики наших леди не пострадали от солнца.

Капитан тихонько приказал нам с Базом и всем остальным стюардам следить за обитающей на острове живностью. Не могу сказать, что это привело меня в восторг. А если здешние обитатели окажутся недружелюбными? Так что если я не бросал украдкой взгляды в сумрак чащи, то наблюдал за «Авророй», страшась, что с ней случится что-нибудь непоправимое. Что ее унесет ветром, или ее захватят каннибалы, или, что более вероятно, она ляжет на песок и раздавит сама себя. Я не хотел оставаться здесь. Я глядел в небо, глубокую кобальтовую синеву. В вышине парила крупная птица — фрегат.

Мы с Базом понадежнее закрепили брезент и присоединились к остальным стюардам, сервирующим завтрак. Надо было расстелить одеяла для пассажиров, соорудить на козлах столы для буфета, потом притащить тарелки и ножи с вилками, и салфетки, и еду. Все это казалось мне такой ерундой теперь, когда «Аврора» в беде. Я все время поглядывал на ее брюхо, проверяя, на сколько еще оно спустилось ближе к песку.

Я даже не желал быть здесь, снаружи. Не хотел помнить, что я на острове, а «Аврора» — на земле. Я хотел находиться внутри нее, помогая своему кораблю, вместо того чтобы ублажать наших пассажиров.

— А как же им, по-твоему, кушать? — в притворном ужасе воскликнул Баз, когда я выплеснул на него все эти мысли. Мы направлялись обратно на корабль, пошатываясь под тяжестью грязных тарелок.

— Пусть потрошат кокосы, — проворчал я.

— А потом? — спросил он. — Пусть сами разбираются с акулами? Сами мажут хлеб маслом? Эти люди сегодня утром остались без свежих круассанов, Мэтт. Вот так. Эти бедняги, выброшенные на берег, будто Робинзон Крузо, должны жить без круассанов. Будь же милосерден, приятель.

— Ой, заткнись, — ухмыльнулся я.

Он взглянул на меня, потом на «Аврору».

— С ней все будет в порядке, ты же знаешь.

— Знаю. — Я постарался скрыть слезы.

— Это уж чересчур для них, правда, — вздохнул Баз. — Особенно без свежих круассанов.

Я рассмеялся. Баз всегда умел меня развеселить.

После завтрака, наспех, за общим столом для экипажа, старший стюард, мистер Лисбон, велел мне пойти поспать.

— Они наверху, наверно, найдут где использовать лишнюю пару рук, — ответил я, имея в виду матросов, чинивших оболочку корабля.

Он покачал головой:

— Сначала спать. Приказ капитана, не мой.

Я порадовался, что рядом никого не было и никто этого не слышал; знаю, что капитан хотел как лучше, но прозвучало это так, будто родители отсылают меня в кроватку. В горле неожиданно застрял комок.

Отец, который больше никогда не отправит меня спать. Мама и сестры дома. На самом деле я не хотел спать. На земле мне никогда не спится хорошо. Легким не хватает воздуха, сердце колотится. Я впадаю в панику, когда не чувствую под собою неба, не чувствую отца рядом. Сейчас мне хотелось работать.

— Нам удалось передать сигнал бедствия, сэр? — спросил я у мистера Лисбона.

— Пираты разгромили радиорубку. Мистер Чадхари пытается починить передатчик.