— Леска! — закричал ему Стрейкен. — Шлеппи, перережь леску!

Шлеппи замер, обдумывая ситуацию. Пили быстро приближался, и мальчик сделал отчаянный рывок с ножом наперевес. Леска была туго натянута. Она лопнула как струна. Тело Кей Ти обмякло и погрузилось в море.

Левая рука Пили судорожно дергалась, как от электрического разряда. Он выронил револьвер и тот упал в воду. Пили издал пронзительный боевой клич и бросился на Шлеппи, дико размахивая руками.

Вот размахивать руками ему сейчас не следовало бы. У рыбы-камень поликомпонентный яд: нейротоксический, миотоксический, кардиотоксический и цитотоксический. Эффект можно сравнить с укусом кобры или гремучей змеи, последовавшим за укусами кубомедузы и скорпиона, и все за один раз. Теперь яд продвигался к нервным центрам, ответственным за дыхание и сердечную деятельность Пили. Размахивая руками, он только приближал свою смерть. Рука Пили раздувалась у Стрейкена на глазах. Все, что надо было делать Шлеппи, — это подождать еще тридцать секунд, и игра будет окончена.

Расстояние между Кей Ти и катером стремительно увеличивалось. Они все еще шли на пятнадцати узлах. Стрейкен видел ее голову и плечи, но лица уже было невозможно разобрать.

— Оставь его, Шлеппи. Лучше освободи меня.

Пили приближался слева. Шлеппи подбежал к нему справа. Стрейкен сидел на стуле между ними, все еще беспомощный, все еще объект мести Пили. Но у Шлеппи был нож, и Пили должен был разделаться сначала с ним. Он сделал ложный выпад в одну сторону и бросился с другой. Шлеппи был не менее проворен. Юный и ловкий, он слишком быстро двигался для объятого болью дьявола, который пытался гнаться за ним. Он отскакивал от ударов Пили, как мангуста, атакующая змею.

— Шлеппи! Разрежь веревки! Кей Ти утонет.

Пили слабел с каждой секундой: яд дошел до жизненно важных органов. Его колени задрожали. Он терял над собой контроль. На лице появилось выражение сильнейшего разочарования: смесь боли, смятения и отчаяния, как будто он не мог постичь глубину своего невезения. Вдруг Пили остановился. Охваченный резкой болью, он согнулся пополам, и его стошнило на палубу. Шлеппи не надо было повторять дважды. Он перепрыгнул через стул и вонзил нож между связанными руками Стрейкена. Нож прошел через толстые путы легко, как скальпель сквозь шелк. Стрейкен почувствовал, что кровь снова потекла ему в руки, прямо как тогда в «Схипхоле», когда Грут отстегнул ему наручники. Резкими рывками он стряхнул с себя веревки, затем расстегнул застежки на груди.

У Пили началась агония. Из последних сил он набросился на Стрейкена, но его удары были слишком слабы. Стрейкен терпел, пока полностью не освободился. В порыве отчаяния Пили накинулся на него в последний раз с леденящим кровь воплем. Он попытался расцарапать Стрейкену лицо. Стрейкен отвернулся, чтобы защитить глаза, и подождал, пока не почувствовал, что пальцы Пили сомкнулись на его горле. Тогда он двинул локтем назад со всей силой. Стрейкен был выше Пили на несколько дюймов, и попал ему в лицо. Пили отбросило назад, он упал прямо в свою рвоту.

Шлеппи взбежал наверх, к капитанскому мостику, видимо, чтобы проверить, что там с Сумо. Не раздумывая, Стрейкен поднял Пили и выбросил его за борт. Малайзиец плюхнулся в воду как мешок с песком. Стрейкен не стал смотреть, всплывет ли он. Он последовал за Шлеппи вверх по лестнице.

Сумо сидел без сознания в своем кресле. Из его лысой головы текла кровь, но грудь поднималась и опускалась, так что он был жив. Стрейкен схватил штурвал, открыл дроссель и бросил «Морской дух» в крутой разворот. Автопилот отключился. Катер шел ровно, как по рельсам. От Кей Ти их отделяло четыреста метров. Стрейкен выжимал из моторов максимум и покрыл это расстояние меньше чем за тридцать секунд.

Пока они приближались, Стрейкен боялся самого страшного: что Кей Ти перестала бороться. Она лежала на спине. Он обругал себя за то, что приблизился слишком быстро, потому что катер облил ее лицо водой. Она начала отплевываться. По крайней мере он теперь знал, что Кей Ти была жива.

Стрейкен схватил ближайший спасательный круг и спрыгнул вниз с капитанского мостика. Он вынырнул рядом с девушкой и подсунул ей под спину круг. Он звал ее по имени, говорил, что все уже кончилось и что теперь все будет хорошо. Море все еще плескалось у ее губ. Стрейкен просунул руку ей под голову, чтобы приподнять. Затем он посмотрел на ее руки.

Все еще связанные на запястьях, они распухли до размеров грейпфрутов. Она держала их на животе ладонями вниз. Леска глубоко врезалась ей в кожу, из левой руки текла кровь, оставляя в воде туманный след. Кей Ти стонала от боли.

Девушка была почти без сознания. Стрейкен отвел пряди волос от уголков ее рта. Она поймала его взгляд, улыбнулась и отключилась. Находясь на волоске от смерти из-за боли и физического истощения, это самое лучшее, что она могла сейчас сделать. Стрейкен осторожно подтащил ее к ступенькам на корме и позвал Шлеппи как раз в тот момент, когда в пятидесяти метрах от кровавого следа появился первый плавник.

Шлеппи вбежал в кубрик, его губы были плотно сжаты.

— Сумо в порядке? — спросил Стрейкен.

— В порядке. — Шлеппи перегнулся через поручень, ожидая указаний.

Стрейкен не сомневался, что Шлеппи унаследовал силу своего дяди, но принимая во внимание, что у Кей Ти руки были в ужасном состоянии, рисковать не хотел. Он велел Шлеппи держать Кей Ти, а сам поднялся по лестнице. Затем они поменялись местами. Стрейкен просунул руки девушке под мышки и затащил ее на палубу. Как только она оказалась наверху, он поднял ее на руки и отнес в каюту.

— Шлеппи, аптечку. Быстро!

Меньше чем через минуту Шлеппи вернулся с красным пластиковым чемоданчиком. Стрейкен вдруг услышал тяжелые шаги и громкое ворчание над головой. Сумо пришел в сознание и шел помогать.

Они дали Кей Ти дозу морфина и перерезали узлы. Стрейкен снял леску с ее рук. Прикладывая ватные тампоны к ране на ее руке, они подождали, пока кровотечение остановилось. Затем забинтовали запястья. Это было не так просто. Бинты должны быть наложены достаточно плотно, чтобы остановить кровь, и в то же время достаточно свободно, чтобы опухоль спадала. В результате, Стрейкен был уверен, у них все получилось хорошо.

Пока они работали, Кей Ти то приходила в сознание, то снова впадала в забытье. Когда они закончили, ее сильно затрясло от шока и озноба. Стрейкен прикрыл ее одеялами и стал гладить по голове, пока она не провалилась в блаженное забытье. Нельзя было терять время. Девушке нужна была немедленная медицинская помощь. Стрейкен взглянул на Сумо, тот все понял и согласно кивнул. Неверными шагами шкипер стал подниматься вверх по лестнице, Стрейкен направился следом.

Рана Шлеппи была не такая серьезная, как казалась. Пуля скользнула по коже внутренней стороны плеча, но в мышцу не вошла. Он упал на пол в камбузе и притворился мертвым. Затем, когда опасность миновала, мальчик дополз до кают-компании. Когда он на ощупь попытался встать, первое, что попалось ему под руку, был дайвинговый нож Стрейкена, он валялся там еще со вчерашнего утра. Пара швов — и Шлеппи будет в полном порядке. А пока его рану промыли и забинтовали.

Сумо согнувшись сидел на капитанском стуле. На его затылке запекся кровоподтек. Кровяная корка была толстая и черная и напоминала пиявку. Он попытался встать, но вынужден был ухватиться за рулевое колесо — его ноги подкашивались. Удар был сильный. Стрейкен не хотел, чтобы Сумо грохнулся прямо тут, так что он взял его за руку и усадил обратно в кресло. Стрейкен знал, что Сумо ни за что не даст ему самому сесть за штурвал, так что он просто сказал ему отвезти их домой. Сумо надо будет держать «Морской дух» на постоянной скорости, чтобы поменьше качало, подумал Стрейкен, но говорить не стал, понимая, что шкипер и так это знает. Он положил Сумо руку на плечо, чтобы выказать поддержку.

Подобное проявление внимания в другое время вызвало бы неудовольствие Сумо, он сдвинул бы брови к переносице и насупился как бульдог. Но сейчас шкипер даже не стал сбрасывать руку Стрейкена. Стрейкен понимал, что произошло. Шлеппи и «Морской дух» — две самые важные вещи в жизни этого большого человека. Сегодня он чуть не потерял обоих и был физически и морально истощен.