– Значит, все здание оборудовано подслушивающими устройствами? – спросил ДиМило, направляясь к подносу, на котором стояла бутылка красного вина.

– Следует исходить из этого, – кивнул Шепке, пока кардинал наполнял бокал. – Я мог бы удалить «жучки» отовсюду, но трудно найти надёжных людей, и… – И те, которые смогут провести такую работу, используют представившуюся возможность, чтобы установить собственные «жучки» для той страны, на которую они работают, – Америку, Британию, Францию, Израиль. Теперь все страны проявляли интерес к тому, что известно Ватикану.

Ватикан, расположенный в центре Рима, технически является независимым государством, отсюда дипломатический статус кардинала ДиМило даже в той стране, где религиозные убеждения в лучшем случае не одобряются, а в худшем их втаптывают в грязь. Ренато ДиМило был священником уже свыше сорока лет, большую часть которых провёл на дипломатической службе Ватикана. Его лингвистический талант был хорошо известен в пределах этой службы, но даже там являлся редким, и ещё более редким во внешнем мире, где мужчины и женщины тратят массу времени на обучение языкам. Однако ДиМило легко овладевал языками – причём настолько легко, что его изумляло, когда другие люди были не в состоянии достигать подобного результата с такой же лёгкостью. Помимо того, что он был священником и дипломатом, ДиМило являлся также офицером разведки – считается, что все послы представляют собой офицеров разведки, но он был гораздо более способным разведчиком, чем большинство послов. Одна из его обязанностей заключалась в том, чтобы информировать Ватикан – следовательно, и папу – о том, что происходит в мире, для того чтобы Ватикан – следовательно, сам папа – мог предпринять необходимые действия или, по крайней мере, использовать своё влияние в нужном направлении.

ДиМило очень хорошо знал теперешнего папу. Они были друзьями в течение ряда лет до его избрания Пон-тифексом Максимусом («максимус» в данном контексте означает «главный», а «понтифекс» – «строитель мостов», потому что священник должен представлять собой мост между людьми и их богом). ДиМило служил Ватикану в качестве нунция в семи странах. До падения Советского Союза он специализировался по странам восточного блока, где овладел искусством дебатов о достоинствах коммунизма с его самыми сильными приверженцами. Эти дебаты почти всегда заканчивались их поражением и его собственным удовлетворением. «Здесь все будет иначе», – подумал кардинал. Дело было не только в марксистских убеждениях. В Китае совершенно другая культура. Два тысячелетия назад Конфуций определил место гражданина Китая, и это место отличалось от того, чему учила западная культура. Разумеется, здесь можно найти место для учения Христа, как и повсюду. Однако местная почва не была столь плодородной для христианства, как в других странах. Местные жители, обращающиеся к христианским миссионерам, делают это из любопытства и, познакомившись с Евангелием, находят христианские убеждения ещё более любопытными, потому что они разительно отличаются от более древних учений их нации. Даже более «нормальные» убеждения, которые соответствовали в той или иной степени китайским традициям подобно Восточному спиритуалистическому движению, известному как Фалун Конг, безжалостно подавлялись. Кардинал ДиМило сказал себе, что он приехал в одну из немногих оставшихся языческих стран, где жертвенность все ещё возможна для счастливцев или несчастных, в зависимости от их точки зрения. Он потягивал вино из бокала, пытаясь определить, сколько сейчас времени, по мнению его тела, в противоположность времени на часах. Как бы то ни было, вкус вина казался хорошим, напоминая ему о доме, который он, по сути дела, никогда не покидал, будь то Прага или даже Москва. А вот Пекин может стать настоящим вызовом.

Он поступал так не в первый раз. Это было по-своему волнующим шагом, возбуждающим и слегка опасным из-за времени и места. Все заключалось главным образом в проверке памяти и надёжности измерений, сделанных на глаз. Самым трудным был перевод английских мер измерения в метрические. Идеальные пропорции женского тела должны быть 36-24-36, а не 91,44-60,96-91,44.

Последний раз, когда он навещал такое место, это происходило в Беверли Сентер Молл в Лос-Анджелесе, где Номури делал покупки для Марии Кастилло, итальянки с роскошными формами. Его ошибка, когда он счёл, что размер её талии составляет двадцать четыре дюйма вместо действительных двадцати семи, привела её в восторг. Всегда следует ошибаться в меньшую сторону в цифрах при покупке женского белья, но, по-видимому, в большую сторону в буквах. Если вы купите бюстгальтер 34С вместо 36В, она, наверно, не рассердится, но стоит вам купить бельё с талией в двадцать восемь дюймов для обладательницы двадцати четырех, вас ждут крупные неприятности.

«Стресс, – подумал Номури и покачал головой, – имеет самые разные формы и размеры».

Ему хотелось приобрести бельё правильного размера, потому что он намеревался использовать Минг в качестве источника информации, но он собирался найти в ней и любовницу, и это было ещё одной причиной, по которой нельзя допустить ошибку.

Самым простым делом был выбор цвета. Красный, разумеется. Китай по-прежнему оставался страной, в которой красный цвет был «хорошим» цветом, и это было тем более удобно, потому что красный всегда являлся цветом, полным жизни при выборе женского нижнего белья, цветом приключений, смешков… и лёгкого поведения. А лёгкое поведение одновременно соответствовало его биологическим и профессиональным целям.

Ему требовалось разобраться и в других аспектах покупки. Минг не была высокой девушкой, меньше пяти футов – 151 сантиметр или около этого, подумал Номури, переводя в уме одну систему измерений в другую. Небольшая, но неизящная. Фактически в Китае не существовало тучных людей. Китайцы не увлекались перееданием, возможно потому, что у них по-прежнему сохранялось воспоминание о тех временах, когда пищи не хватало и переедать было просто невозможно. В Калифорнии Минг считали бы излишне полной, но у неё просто такой тип фигуры. Она казалась коренастой, потому что была невысокой, и никакая диета или физические упражнения или косметика не в состоянии изменить это. Её талия вряд ли меньше, чем двадцать семь дюймов. Что касается её груди, 34В был самый оптимистичный размер, на который он мог надеяться… ну, может быть, 34С – нет, решил он, В+ в лучшем случае. Итак, бюстгальтер 34В и шорты среднего размера – трусики – красного шелка, что-то женственное… с намёком на дикую, развратную сторону женственности, что-то такое, что она сможет, надев на себя и оставшись одна, смотреть в зеркало и хихикать… может быть, и вздохнуть при мысли о том, насколько иначе она выглядит в этом бельё. А то и улыбнуться той специальной внутренней улыбкой, которую хранят женщины для таких моментов. В это мгновение ты уже знал, что она твоя, а остальное всего лишь десерт.

Лучшей частью «Секрета Виктории» был каталог, предназначенный для мужчин, которые, по сути дела весьма разумно, хотели бы купить самих моделей, несмотря на выражение лиц, иногда делающее их похожими на лесбиянок, принимающих метакуалоновые таблетки, – но если у них такие тела, разве может мужчина требовать что-то ещё? Фантазии, порождённые мечтами. «Интересно, – подумал Номури, – такие модели действительно существуют или являются продуктом компьютеров?» Сегодня с помощью компьютеров можно сделать что угодно – превратить Рози О'Донелл в Твигги или придать Синди Кроуфорд устаревший тип красоты.

За работу, сказал он себе.

Итак – бельё должно выглядеть сексуальным. Оно должно быть таким, чтобы одновременно развеселило и взволновало Минг, да и его тоже. Это являлось частью игры.

Номури вынул каталог из стопки. Он начал листать страницы и замер на 26-й. Там красовалась чёрная модель, и хотя неизвестно, сплавом каких генов она являлась, это были высококачественные ингредиенты, потому что её лицо привлекло бы к себе как члена гитлеровской СС, так и Иди Амина. Таким было её лицо. Но ещё лучше было то, что на ней был бюстгальтер «Рейсербэк», гармонирующий с узенькими трусиками бикини, а цвет был идеальным, красно-пурпурным, который римляне когда-то называли тиррианским алым. Цвет полосы на тоге сенаторов, ограниченный ценой и обычаем для самой богатой римской знати, не совсем красный и не совсем пурпурный. Материалом для бюстгальтера служили атлас и лайкра, он застёгивался впереди, чтобы девушке было легче надевать его, и интереснее для парня снимать, подумал Номури, перемещаясь к одежде, висящей на стойке. Размер тридцать четыре В, решил он. Если бюстгальтер окажется слишком маленьким, это станет тем более лестным для девушки… малый или средний размер для узеньких трусиков бикини?