Кому нужна моя смерть? – подумал Головко, спустив воду в туалете.

На плоской крыше американского посольства, расположенного в нескольких милях от площади Дзержинского, возвышался целый лес самых разных антенн. Большинство было подключено к приёмным устройствам различной степени сложности и совершенства, которые, в свою очередь, подключались к записывающим аппаратам с медленно вращающимися бобинами, способными регистрировать поступающие сигналы в течение длительного времени. В комнате, где размешались эти аппараты, постоянно находилось несколько переводчиков, гражданских и военных, отлично владеющих русским языком. Переведённые материалы поступали в Агентство национальной безопасности в Форт-Мид, штат Мэриленд, расположенный между Балтимором и Вашингтоном. Было утро, и переводчики обычно приступали к работе до приезда российских чиновников, каналы связи которых они прослушивали. Одним из многочисленных приёмных устройств в комнате был сканирующий радиомонитор, похожий на тот, которым пользовались американские граждане, чтобы подслушивать разговоры полицейских. Российские милиционеры пользовались теми же частотами и аналогичным типом радио, как их американские коллеги в семидесятых годах, так что прослушивать их переговоры было пустяковым делом – они ещё даже не кодировались. Переводчики слушали милицейские переговоры, узнавая время от времени об автомобильных катастрофах, в которые попадали видные люди, но, в общем, пользовались информацией, чтобы держать руку на пульсе Москвы, криминальная ситуация в которой была плохой и продолжала ухудшаться. Это оказывалось полезным для посольского персонала – из этих переговоров они узнавали, каких районов города следует избегать, и следили за преступностью, которая могла затронуть одного из тысяч американских граждан.

– Взрыв? – услышал по радио американский сержант. Он повернулся: – Лейтенант Вильсон, милиция докладывает о взрыве перед самым зданием московского центра.

– Что за взрыв?

– Похоже, что взорвался автомобиль. К месту происшествия прибыла пожарная машина и карета «Скорой помощи»… – Сержант включил наушники, чтобы лучше разобрать голоса милиционеров. – О'кей, белый «Мерседес-Бенц», государственный номер… – Он подтянул к себе блокнот и записал его. – Погибли три человека, шофёр и два пассажира и… проклятье!

– В чем дело, Рейнс?

– Сергей Головко… – Глаза сержанта Рейнса были закрыты, и одной рукой он прижимал наушники к ушам.

– Черт побери! – заметила лейтенант Вильсон. Головко был одним из тех, за которым постоянно следили её люди. – Он один из погибших?

– Пока неизвестно, лейтенант. Новый голос… капитан из местного участка, только что передал, что сейчас подъедет. Похоже, там царит паника, мэм. Слышится множество голосов.

Лейтенант Сьюзан Вильсон раскачивалась в своём вращающемся кресле. Стоит ли позвонить?

– Где сейчас начальник станции?

– Едет в аэропорт, лейтенант, сегодня он должен вылететь в Санкт-Петербург, помните?

– О'кей. – Она повернулась к приборной панели и подняла трубку кодированного телефона STU-6 (secure telephone unit), связывающего её с АНБ в Форт-Мид. Её пластиковый шифровальный ключ был вставлен в соответствующую прорезь, и телефон синхронно соединён с таким же телефоном в штаб-квартире АНБ. Она нажала на ключ, ожидая ответа.

– Дежурный слушает, – донёсся голос с другой стороны земного шара.

– Это московская станция. Мы получили сведения, что Сергей Головко, возможно, стал жертвой покушения.

– Председатель СВР?

– Да. Автомобиль, похожий на его «Мерседес», взорвался на площади Дзержинского. В это время он обычно едет на работу.

– Надёжность? – спросил бесплотный мужской голос. «По-видимому, – подумала лейтенант Вильсон, – это офицер в среднем звании, скорее всего военный, заступивший на дежурство с одиннадцати до семи часов. Наверно, из ВВС. „Надёжность“ – это одно из их любимых жаргонных слов».

– Мы прослушиваем переговоры по милицейскому радио – московской полиции, я имею в виду. Слышим множество голосов, похоже на панику, сообщил мне оператор.

– О'кей, вы можете загрузить это на спутник?

– Да, – ответила лейтенант Вильсон.

– Тогда передайте информацию нам. Спасибо за бдительность, теперь мы сами займёмся этим.

– О'кей, станция Москва уходит со связи, – услышал майор Боб Титерс. Для него работа в АНБ была новой. Раньше он был отличным пилотом и налетал две тысячи сто часов в качестве командира экипажа на С-5 и С-17, однако восемь месяцев назад повредил левый локоть при езде на мотоцикле, и потеря подвижности стоила ему лётной карьеры, что крайне его расстроило. Теперь он начал карьеру сотрудника разведывательного ведомства, что было интереснее в интеллектуальном смысле, но не представляло собой удачную замену для авиатора. Он махнул рукой, вызывая старшину первого класса ВМФ, и поручил ему прослушивать действующий канал связи из Москвы. Моряк послушно надел наушники и включил программу перевода на своём настольном компьютере.

Он владел русским языком и мог успешно работать на компьютере. Прислушиваясь к переговорам по милицейским рациям, полученным пиратским способом, старшина переводил на английский язык и одновременно печатал сделанный им перевод, который тут же появлялся на экране компьютера майора Титерса.

Я НАШЁЛ РЕГИСТРАЦИОННЫЙ НОМЕР, СЕЙЧАС ПРОВЕРЯЮ, гласила первая строчка.

ОТЛИЧНО. ПОСТАРАЙСЯ СДЕЛАТЬ ЭТО ПОБЫСТРЕЕ.

ДЕЛАЮ ЧТО МОГУ, ТОВАРИЩ КАПИТАН (слышен стук клавиш, неужели русские пользуются теперь для этого компьютерами?).

ВОТ, ГОТОВО. БЕЛЫЙ «МЕРСЕДЕС-БЕНЦ», ЗАРЕГИСТРИРОВАН НА ИМЯ Г.Ф. АВСЕЕНКО (НЕ УВЕРЕН В НАПИСАНИИ), АДРЕС: ПРОСПЕКТ ПРОТОПОПОВА, 677, КВАРТИРА 18 А.

НЕУЖЕЛИ? МНЕ ЗНАКОМО ЭТО ИМЯ!

«Возможно, это и неплохо для кого-то, – подумал майор Титерс, – но не так уж здорово для Авсеенко. Что делать дальше? Старший дежурный офицер тоже „водоплавающий“, контр-адмирал Том Портер. Он, наверно, пьёт сейчас кофе в своём кабинете в главном здании и, скорее всего, смотрит телевизор». Пришло время прервать такое благодушное занятие. Майор набрал телефонный номер.

– Адмирал Портер.

– Сэр, это майор Титерс в дежурном центре. У нас интересные новости из Москвы.

– Что за новости, майор? – спросил усталый голос.

– Станция Москва первоначально сообщила, что кто-то убил председателя КГ… – извините, я хочу сказать, СВР – Головко.

– Что вы сказали, майор? – спросил уже насторожённый голос.

– Оказывается, что это, возможно, не Головко, сэр. Некто по имени Авсеенко. – Титерс произнёс фамилию по буквам. – Мы получаем радиоперехват с милицейских раций в Москве. Я ещё не проверил имя по компьютеру.

– Что ещё?

– Сэр, это всё, что нам пока известно.

К этому времени в посольстве за дело принялся оперативник ЦРУ Том Барлоу. Оперативнику, занимающему третьеразрядную должность, не хотелось ехать на площадь Дзержинского, поэтому он нашёл другой выход из положения – позвонил в офис CNN, связавшись по прямой линии с другом.

– Майк Эванс.

– Майк, это Джимми, – сказал Том Барлоу, начиная заранее согласованную и много раз использованную ложь. – Площадь Дзержинского, убийство кого-то в «Мерседесе». Кажется кровавым и эффектным делом.

– О'кей, – ответил репортёр, делая короткую пометку у себя в блокноте. – Мы займёмся этим.

Сидя за своим столом, Барлоу посмотрел на часы. 8.52 утра по местному времени.

Эванс был напористым репортёром в пробивной службе новостей. Барлоу решил, что уже через двадцать минут на площади Дзержинского появится оператор с телевизионной камерой. На грузовике CNN будет дисковая антенна для передачи изображения в полосе частот Q (14 гигагерц) на спутник связи, откуда сигнал поступит в штаб-квартиру CNN в Атланте и будет снят пиратским способом агентством федеральной службы связи в Форт-Бельвуар, штат Виргиния. Отсюда он будет распространён далее с помощью спутников, принадлежащих правительству, всем заинтересованным агентствам. Покушение на жизнь председателя СВР Головко чертовски интересовало многих людей. Далее он включил настольный компьютер «Компак» и открыл файл с русскими именами, известными в ЦРУ.