– Докладывает пост 50. Мы видим оживлённое движение, похоже это пехота, на северном склоне Рисового хребта. По нашей оценке, количество пехоты равняется примерно полку, – захрипело в наушниках.

– Сколько у нас фугасных снарядов? – спросил Команов.

– Тридцать пять, – доложил заряжающий.

Это было достаточное количество. Кроме того, в пределах досягаемости Рисового хребта находились пятнадцать тяжёлых 152-мм гаубиц МЛ-20. Они стояли на бетонных площадках рядом с массивными бункерами, наполненными снарядами. Команов посмотрел на часы. Почти половина четвёртого утра. Ещё девяносто минут, и начнёт рассветать. На небе не было ни единого облачка. Он поднял голову и увидел звезды, такие яркие, каких никогда не увидишь в Москве с её загрязнённой атмосферой. Нет, сибирское небо было ясным и чистым, и над его головой виднелся океан света, ещё более яркий из-за полной луны, все ещё висящей высоко над западным горизонтом. Он снова приложил бинокль к глазам. Да, на Рисовом хребте было заметно движение.

– Начинаем? – спросил Пенг.

– По вашей команде, – ответил Ва.

Пенг и его штаб находились впереди своих орудий, чтобы лучше видеть результаты артиллерийского огня.

Но в семидесяти тысячах футов над головой генерала Пенга летела «Мерилин Монро». Каждый из беспилотных самолётов «Тёмная звезда» имел написанное на нём имя, и, получив разрешение выбрать названия для высотных разведывательных самолётов, наземные команды выбрали имена звёзд кино, причём каждое из них, разумеется, было женским.

На носу этого беспилотного самолёта была искусно нарисована центральная страница из журнала «Плейбой» 1953 года, но глаза, смотревшие вниз с невидимого разведчика, были электронными и работавшими во множестве спектров, а не светло-голубыми. Внутри носовой части самолёта, сделанной из фибергласа, находилась направленная антенна, передававшая полученную информацию на спутник, откуда она поступала в самые разные точки на земной поверхности. Самой ближней был Жиганск, а самой дальней – Форт-Бельвуар, в Виргинии, рядом с Вашингтоном, округ Колумбия. Отсюда информация по оптиковолоконным кабелям устремлялась во множество секретных агентств. В отличие от большинства разведывательных систем, из беспилотного самолёта передавались чёткие изображения, напоминающие кадры кинофильмов в реальном времени.

– Похоже, они готовы к наступлению, – заметил старший сержант капитану, своему непосредственному начальнику. Действительно, были видны солдаты, загоняющие снаряды в казённые части полевых орудий, за которыми следовали небольшие матерчатые мешочки, вмещающие метательные заряды.

– Сколько всего орудий, сержант? – спросил капитан.

– Чертовски много, сэр.

– Это я и сам вижу. Как относительно количества? – повторил вопрос офицер.

– Больше шестисот орудий, и это только в одном секторе, капитан. И ещё четыреста подвижных пусковых ракетных установок.

– Вы ещё не заметили самолётов?

– Нет, сэр. Китайцы ещё не летают ночью, по крайней мере, для бомбардировок.

– Орёл Семь Зебре, конец связи, – передал по радио в Жиганск старший диспетчер с АВАКСа.

– Зебра Семёрке, слышу вас пять на пять, – ответил майор, командующий наземной станцией.

– Видим вражеские самолёты, тридцать два, летят на север из Сипинга, полагаем, это «Сьерра-Униформ два-семь».

– Разумное предположение, – сказал майор на наземной станции своему командиру авиакрыла. – В Сипинге находится их 667-й полк. Это их лучшие самолёты, полковник.

– Как мы поступим, чтобы перехватить их?

– Наши русские друзья из Нелькана. Ближайшие американские птички далеко на севере, и у нас ещё нет приказа вступать в бой с китайскими самолётами, – ответил полковник. – О'кей, давайте сообщим русским.

– Орёл Семь Чёрному Ястребу Десять, видим китайские истребители в трех сотнях километров по направлению один-девять-шесть от вашей позиции, тридцать ангелов, скорость пятьсот узлов. Они все ещё над китайской территорией, но ненадолго.

– Понял, – отозвался русский капитан. – Дайте мне вектор.

– Рекомендуемый вектор перехвата два-ноль-ноль, – сообщил американский диспетчер. Он отлично говорил по-русски. – Поддерживают ту же скорость и высоту.

– Понял.

На радиолокационных дисплеях Е-ЗВ было видно, что русские Су-27 повернули на перехват китайских Су-27. Русские войдут в радиолокационный контакт примерно через девять минут.

– Сэр, это не выглядит хорошо, – сказал другой майор в Жиганске своему генералу.

– Тогда настало время предупредить их, – согласился генерал ВВС США с двумя звёздами на погонах. Он поднял трубку телефона, канал которого шёл к русскому региональному командному пункту. У них ещё не было времени проложить настоящий канал связи.

– Генерал, звонок из американской технической миссии в Жиганске, – сказал Толкунов.

– Генерал Бондаренко слушает.

– Привет, это генерал-майор Гас Уоллас. Мы только что установили здесь пост разведки и подняли беспилотный разведывательный самолёт над русской границей в… – Он зачитал координаты. – Мы видим, как китайцы готовятся открыть по вашим войскам артиллерийский огонь, генерал.

– Сколько орудий? – спросил Бондаренко.

– По нашим оценкам, до тысячи орудий. Я надеюсь, что ваши люди хорошо укрылись, приятель. Весь проклятый мир сейчас обрушится на них.

– Что вы можете предпринять, чтобы помочь нам? – спросил Бондаренко.

– Мой приказ гласит: не вступать в бой до тех пор, пока они не откроют огонь, – ответил американец. – Когда это произойдёт, я начну поднимать истребители, но у нас мало бомб. Сбрасывать почти нечего. Я поднял АВАКС, обеспечивающий поддержку вашим истребителям в районе Шулмана, но пока это все. Наш С-130 установит завтра канал связи, и тогда мы сможем передавать информацию прямо вам. Короче говоря, будьте наготове, генерал. Похоже, что китайцы вот-вот начнут наступление.

– Спасибо, генерал Уоллас. – Бондаренко положил трубку и посмотрел на свой штаб. – Он говорит, что сейчас начнётся наступление.

Наступление действительно началось. Первым увидел это старший лейтенант Команов.

Вереница холмов, которую его люди называли Рисовым хребтом, внезапно озарилась жёлтым пламенем, который мог быть только вспышками из стволов множества артиллерийских орудий.

– Началось, – сказал он своим людям. Неудивительно, что он держал голову над люком башни, чтобы лучше видеть происходящее. Лейтенант решил, что его голова представляет собой слишком маленькую цель. Перед тем как снаряды взорвались, он почувствовал действие выстрелов; по земле пронёсся гул, как при отдалённом землетрясении. Его заряжающий пробормотал:

– Проклятье! – По-видимому, это была общая реакция людей, находящихся в подобной ситуации.

– Соедините меня с полком, – приказал Команов.

– Слушаюсь, лейтенант, – ответил голос.

– Нас атакуют, товарищ полковник, массивный артиллерийский огонь с юга. На нас летят снаряды и ракеты.

Затем послышались первые разрывы снарядов, главным образом у реки, далеко от него к югу. Разрывы снарядов не были яркими, просто небольшие искры огня, от которых взлетали вверх фонтаны земли. Затем последовал шум, действительно напоминающий землетрясение. Команову приходилось слышать артиллерийский обстрел и раньше, видеть результат разрывов снарядов, но это так же отличалось от прошлого, как взрывающийся бензовоз отличается от бензиновой зажигалки.

– Товарищ полковник, наша страна вступила в войну, – доложил командиру полка пост Пять Шесть Альфа. – Я ещё не вижу движения вражеской пехоты, но они приближаются.

– Видите цели? – спросил полковник.

– Нет, пока никаких целей. – Он посмотрел вниз, в бункер. Его различные посты могут дать направление на цель, и когда оно будет подтверждено и назван свой собственный вектор, они получат рассчитанную артиллерийскую цель для батарей в тылу – но по ним уже был нанесён удар. Китайские ракетные установки были нацелены на объекты далеко за его спиной. Команов повернул голову и услышал отдалённый грохот в десяти километрах позади него. Через мгновение вверх взлетел фонтан огня. Одному из первых залпов китайских ракет удалось попасть в артиллерийскую позицию в тылу. «Не повезло прислуге этого орудия, – подумал Команов. – Первые потери этой войны. Их будет гораздо больше… включая, возможно, и меня». Как ни странно, это была какая-то отдалённая мысль. Его страна подверглась нападению. Это больше не являлось предположением или вероятностью. Он видел и чувствовал это. Он вырос в этой стране. Здесь жили его родители. Его дедушка воевал с фашистами. С немцами воевали и два брата дедушки, и оба погибли на фронте, защищая свою страну, один к западу от Киева, другой под Сталинградом. А теперь эти китаезы тоже напали на его страну? Более того, они атаковали его, старшего лейтенанта Валерия Михайловича Команова. Эти иностранцы пытаются убить его, его людей и отнять у них часть их страны.