– Таким образом, Джон Китаец нуждается в нефти, и у него, по-видимому, нет валюты, чтобы платить за неё, особенно если наша торговля с ними исчезнет в сточной трубе. Им нужны наши доллары. Юань в любом случае не годится как платёжный инструмент. Международная торговля тоже ведётся в долларах, и, как я сказал, они истратили почти все, которые у них были.

– И что вытекает из этого?

– Сэр, КНР практически обанкротилась. Примерно через месяц они поймут, в какую яму попали, и это будет для них тяжёлым ударом.

– Когда нам это станет известно?

– Это моя задача, Джек, – сказал министр финансов. – Я распорядился, чтобы мне доставили эти документы сегодня утром, и затем поручил Марку изучить их. Он наш лучший специалист по экономическому моделированию, даже когда измучен после смены одиннадцати часовых поясов.

– Значит, мы можем прижать их, пользуясь этой информацией?

– Это один из вариантов.

– Что, если эти демонстрации окажут влияние?

Гант и Уинстон одновременно пожали плечами.

– Тогда в ситуацию входит психологический фактор, – сказал Уинстон. – Мы можем предсказать его влияние до некоторой степени на Уолл-стрит – именно так я сделал большинство своих денег, – но психоанализ страны не входит в мою епархию. Это твоё дело, дружище. Я всего лишь управляю твоей бухгалтерией на другой стороне улицы.

– Мне нужно знать больше, Джордж.

Министр снова пожал плечами.

– Если рядовые граждане начнут бойкотировать китайские товары, американские компании примутся сворачивать паруса.

– Это кажется мне чертовски вероятным, – вмешался Гант. – При такой ситуации многие руководители компаний наложат в штаны.

– Так вот, если такое случится, китайцы понесут большие потери и быстро почувствуют это, причём убытки будут очень велики, – закончил «Торговец».

И какой тогда будет их реакция? – подумал Райан. Он нажал на кнопку.

– Эллен, принесите мне одну. – Через мгновение его секретарша появилась в кабинете и передала сигарету.

Райан закурил и поблагодарил её улыбкой и кивком.

– Ты ещё не обсуждал ситуацию с Государственным департаментом?

Уинстон отрицательно покачал головой.

– Нет, хотел сначала показать это тебе.

– Гм. Марк, какое у тебя мнение о переговорах?

– Это самые высокомерные ублюдки из всех, с которыми мне приходилось иметь дело. Я хочу сказать, что встречался с крупными предпринимателями, способными потрясать страны, но даже худшие из них знали, когда им могут понадобиться мои деньги, чтобы заниматься бизнесом, и когда они вспоминали об этом, их поведение сразу менялось в лучшую сторону. Когда стреляешь из пистолета, убедись сначала, что его дуло не направлено на твой член.

Райан рассмеялся, тогда как Арни съёжился. Никто не должен так разговаривать с президентом Соединённых Штатов, но некоторые из посетителей знали, что могут разговаривать так свободно с Джоном Патриком Райаном, человеком.

– Между прочим, раз уж речь зашла об этом, мне понравилось, что ты сказал китайскому дипломату.

– Что вы имеете в виду, сэр?

– Их члены не достаточно велики, чтобы вступать в соревнование с нами, кто помочится дальше. Хорошая фраза, хотя не на дипломатическом языке.

– Как вы узнали об этом? – удивлённо спросил Гант. – Я никому не рассказывал, даже этому ослу Ратледжу.

– Ну, у нас есть способы, – ответил Джек, внезапно поняв, что упомянул нечто из закрытого отсека под названием «ЗОРГЕ». Нужно следить за собой.

– Выражения, подобные этому, можно услышать в раздевалке атлетического клуба Нью-Йорка, – усмехнулся министр финансов. – Но только в том случае, если ты стоишь в футах четырех или больше от собеседника.

– И тем не менее это похоже на правду. По крайней мере, в отношении валюты. Значит, у нас в руках пистолет, который мы можем направить им в голову?

– Да, сэр, совершенно верно, – ответил Гант. – Им может потребоваться месяц, чтобы понять это, но долго укрываться от действительности они не смогут.

– О'кей, позаботьтесь о том, чтобы об этом знали в госдепе и ЦРУ. Да, передайте ЦРУ, что они первыми должны были сообщить мне об этом. Разведывательные оценки – это их работа.

– У них есть отдел экономической разведки, но их специалисты не самые лучшие, – заметил Гант, поворачиваясь к присутствующим. – Да и неудивительно. Лучшие умы в этой области заняты на Уолл-стрит или, может быть, в научных учреждениях. В Школе бизнеса Гарварда платят намного больше, чем на правительственной службе.

– И талант тяготеет к той области, где платят больше, – согласился Джек.

Младшие партнёры в юридической фирме среднего размера зарабатывают больше президента, что иногда объясняет, почему в Белом доме оказываются такие люди. Служба на благо обществу должна быть жертвоприношением. По крайней мере, так было для него – Райан доказал свою способность делать деньги в деловом мире. Однако о долге служить своей стране он узнал от отца и в Куантико, задолго до того, как его заманили в Центральное разведывательное управление, а потом он оказался каким-то образом в Овальном кабинете. А теперь, находясь здесь, уйти невозможно. По крайней мере, если хочешь сохранить уважение к себе. Это было ловушкой. Роберт Эдвард Ли назвал долг самым возвышенным словом из всех слов. А уж он-то знал это, подумал Райан. Ли[64] почувствовал, что попал в ловушку, когда начал защищать то, что было в лучшем случае неправедным делом. Ему пришлось воевать только из-за того, что, по иронии судьбы, он родился в Виргинии. Из-за этого многие навечно прокляли его имя, несмотря на все неоспоримые достоинства как солдата и человека. Итак, Джек, – спросил он себя, – в твоём случае, где находятся талант и долг, справедливость и зло, и все остальное? Как должен ты теперь поступить? Ты должен знать это. Все люди, находящиеся за пределами Белого дома, надеются на него, думают, что он знает, что такое справедливость, что хорошо для его страны, хорошо для мира, хорошо для каждого рабочего человека, женщины и каждого маленького ребёнка, играющего в Маленькой лиге. Да, – подумал президент, – конечно. Ты становишься помазанником мудрой феи, когда входишь сюда каждый день, или тебя целует муза, или, может быть, Линкольн и Вашингтон шепчут тебе в ухо, в твоих снах, каждую ночь. А ведь он временами испытывал трудности, выбирая утром галстук, особенно если рядом не было Кэти, игравшей роль советника по мужским модам. И в то же время он должен был разбираться в налогах, обороне страны, социальном страховании – почему? Потому что его работа заключалась в том, чтобы все знать. Потому что он жил в правительственном здании по адресу Пенсильвания-авеню, 1600 и его охраняла Секретная служба, куда бы он ни пошёл. В базовой школе в Куантико офицеры говорили младшим лейтенантам, только что произведённым в офицерское звание, о том, насколько одиноким является командир.

Разница между этим и тем, где он находился сейчас, равнялась разнице между гребаной хлопушкой и ядерной бомбой. В прошлом из-за такой ситуации начинались войны. Сейчас, разумеется, этого не произойдёт, но когда-то происходило. Это была отрезвляющая мысль. Райан затянулся последний раз пятой сигаретой этого дня и погасил её в коричневой стеклянной пепельнице, которую он прятал в ящике стола.

– Спасибо, что вы рассказали мне об этом. Обсудите эту проблему с госдепом и ЦРУ, – повторил он. – Мне нужно СНРО по этой проблеме, и как можно быстрее.

– Понял, – сказал Джордж Уинстон, встал и направился к подземному коридору, ведущему в его министерство на противоположной стороне улицы.

– Мистер Гант, – добавил Джек. – Идите и выспитесь. Вы выглядите, словно поднялись из ада.

– Мне разрешается спать на этой работе? – спросил «Телескоп».

– Разумеется, как и мне, – ответил президент Соединённых Штатов с кривой улыбкой.

Когда они вышли, он посмотрел на Арни:

– Говори.