– Русские придерживаются такой же точки зрения, – подтвердил Джек.

– Тогда почему русские продают китайцам столько вооружения? – прозвучал вопрос Уинстона. – Это неразумно!

– Джордж, не существует правила, требующего, чтобы все в мире было разумным. – Это был один из любимых афоризмов Райана. – Ты узнаешь об этом при службе в разведывательном бизнесе. Как ты думаешь, кто был самым важным торговым партнёром Германии в 1938 году?

Министр финансов увидел опускающийся на него мешок с песком, прежде чем тот ударил его по голове.

– Франция?

– Теперь понятно? – спросил Райан и кивнул. – Затем, в сороковом и сорок первом годах, немцы усиленно торговали с русскими. Это тоже не принесло пользы торговым партнёрам Германии, верно?

– А мне всегда говорили, что торговля оказывает сдерживающее влияние, – заметил министр.

– Может быть, так и обстоит среди людей, но не забывай, что у государств нет принципов, есть только интересы – по крайней мере, у примитивных, которые пока ещё не успели разобраться во всем…

– Вроде КНР?

Райан снова кивнул.

– Да, Джордж, вроде этих маленьких ублюдков в Пекине. Они правят страной с населением больше миллиарда, но поступают при этом так, словно олицетворяют собой новое пришествие Калигулы. Никто ещё не сказал им, что они обязаны заботиться об интересах народа, которым они правят. Нет, пожалуй, это не совсем так, – признал Райан, испытывая приступ великодушия. – У них есть большая идеальная модель заботы о народе, созданная Карлом Марксом, усовершенствованная Лениным и затем осуществлённая в их стране жирным сексуальным извращенцем по имени Мао.

– Извращенцем?

– Да. – Райан поднял голову и посмотрел на Уинстона. – В Лэнгли у нас собрана информация на него. Мао любил девственниц, и чем моложе, тем лучше. Может быть, ему нравилось видеть страх в этих милых маленьких девственных глазках – такого мнения придерживался один из наших специалистов по Китаю, – что-то вроде изнасилования, но его привлекал не столько секс, сколько власть над несчастными девочками. Впрочем, думаю, что все могло быть ещё хуже – по крайней мере, он ограничивался девочками, – сухо заметил Джек. – К тому же исторически их страна отличается более свободными нравами в этой области, чем наша. – Он покачал головой. – Ты бы почитал отчёты, которые я получаю всякий раз, когда приезжает высокопоставленный иностранный сановник, сведения, собранные нами об их личных привычках.

– Мне это будет действительно интересно? – улыбнулся министр.

– Нет, пожалуй. – На лице Райана появилась гримаса отвращения. – Иногда я думаю, что было бы лучше, если бы мне не присылали эти отчёты. Вот сидишь с ними в этом кабинете, они обаятельны и ведут деловые разговоры, а ты пытаешься в течение всей гребаной встречи разглядеть, где у них рога и копыта. Это, конечно, отвлекает твоё внимание, но важнее думать о том, что, подобно игре в покер на высокие ставки, чем больше ты знаешь о парне, сидящем напротив тебя, тем лучше, даже если тебя тошнит во время церемонии торжественной встречи на южной лужайке Белого дома. – Но таковы обязанности президента, напомнил себе Райан. А ведь люди сражаются как тигры за то, чтобы оказаться здесь. И снова будут сражаться, когда я покину Овальный кабинет, подумал президент Соединённых Штатов. Так что, Джек, твоя работа заключается в том, чтобы защитить свою страну от подобной крысы, испытывающей стремление забраться туда, где хранится весь действительно хороший сыр. Райан снова покачал головой. Так много сомнений. И дело заключается не в том, что они никогда не исчезают, нет, они постоянно становятся все значительнее и значительное. Как странно, что он помнил и мог перечислить каждый, даже самый маленький, шаг, который привёл его в этот кабинет. Тем не менее почти каждый час он по-прежнему спрашивал себя: каким образом, черт побери, он оказался здесь?.. и как он сможет когда-нибудь уйти отсюда? Ничего не поделаешь, на этот раз у него нет никаких оправданий. Он действительно участвовал в президентской гонке. Если можно так назвать это – между прочим, Арни ван Дамм не мог, а ты можешь, поскольку выполнил все конституционные требования, факт, с которым согласится каждый юрист в стране, и потом выступал с речами по всем крупным телевизионным каналам и убеждал, испытывая отвращение, избирателей голосовать за себя. Зато, напомнил себе Джек, я не смотрел в то время телевизор. Но, по сути дела, все сводилось к одному: ты никогда бы не пригласил в свой дом многих людей, с которыми имеешь дело как президент. Это не имеет никакого отношения к отсутствию воспитания или манер поведения или личного обаяния – все это, как ни странно, у них обычно имеется в избытке. Одним из основных качеств, необходимых президенту, сказал ему Арни в самом начале политической карьеры, является способность любезно разговаривать с людьми, которых ты презираешь, и затем вести с ними дела, словно они самые лучшие твои друзья.

– Итак, что мы знаем о наших китайских язычниках? – спросил Уинстон.

– Не так много. Мы занимаемся этим. Агентству предстоит пройти долгий путь, хотя мы уже движемся вперёд. Мы по-прежнему получаем радиоперехваты. Их телефонная система полна дыр, и они слишком часто пользуются своими сотовыми, не думая об их кодировании. Некоторые из них являются людьми с похвальной энергией, Джордж, но до нас не дошло ничего особенно скандального. У очень многих есть секретарши, поддерживающие тесные отношения со своими боссами.

Министр финансов заставил себя улыбнуться.

– Действительно, это происходит повсюду, не только в Пекине.

– Даже на Уолл-стрит? – поинтересовался Джек с театрально поднятой бровью.

– Я не могу поручиться, сэр, но до меня время от времени доходят слухи, – усмехнулся Уинстон, чувствуя, что разговор пошёл в другом направлении.

И даже прямо в этом кабинете, напомнил себе Райан. Они уже давно заменили ковёр, разумеется, и всю мебель, за исключением президентского стола. Одна из проблем, связанных с этой должностью, заключается в багаже, наваленном на твою спину предыдущими хозяевами этого кабинета. Говорят, что у общества короткая память, но это неправда. Только не в тех случаях, когда ты слышишь шёпот, за которым следуют смешки, сопровождаемые многозначительными взглядами и даже время от времени определёнными движениями, которые заставляют чувствовать себя грязным, словно ты и есть предмет этих смешков. И всё, что ты можешь сделать, это жить как ни в чём не бывало, но даже в этом случае ты можешь надеяться лишь на то, что люди будут думать, ты достаточно умён для того, чтобы тебя не поймали, потому что они все занимаются этим. Одна из проблем, связанных с жизнью в свободной стране, заключается в том, что каждый, кто живёт за пределами этого дворца/тюрьмы, может думать и говорить всё, что ему хочется. А вот он, Райан, даже не имеет права, которое есть у каждого гражданина, пойти и врезать недоноску, говорящему о нем пакости. Такое может показаться несправедливым, но если рассматривать это с практической точки зрения, то тогда Райану придётся побывать во множестве угловых баров и разбить все костяшки своих кулаков о скулы мерзавцев, ничего этим не добившись. Посылать же полицейских или морских пехотинцев, чтобы они разобрались с клеветниками, нельзя, поскольку это будет нарушением президентской власти.

Райан знал, что у него слишком тонкая кожа для такой работы. Профессиональные политики имеют, как правило, такую кожу, что шкура носорога по сравнению с ней выглядит лепестками роз, поскольку они готовы к тому, что в них будут бросать тухлые яйца иногда за дело, иногда – нет. Привыкнув к такой толстой коже, они до некоторой степени переставали чувствовать боль, и это продолжалось до тех пор, пока не наступало время, когда людям надоедало оскорблять их, – по крайней мере, так гласила теория. Может быть, со временем и с ним случится то же самое. Или, возможно, у этих ублюдков просто нет совести. Короче говоря, плати деньги и делай выбор.