– Ну что ж, мы получили ответ на первый вопрос.

Автомобиль был даже куплен у того же дилера в центре Москвы, гласило донесение.

Здесь не может быть никакой ошибки. Люди, нанятые для осуществления миссии, убиты в Санкт-Петербурге. Перед тем как предпринять новую попытку, мне требуется указание относительно времени, а также деньги для уплаты подрядчикам.

– Значит, всё-таки целью покушения был Головко, – заметил Провалов. – И директор разведывательной службы нашей страны обязан своей жизнью сутенёру.

– Похоже на то, – согласился Ефремов. – Обрати внимание, что этот гад не просит деньги для себя. По-видимому, он несколько смущён тем, что первая попытка оказалась такой неудачной.

– Но он работает на китайцев?

– Да, по-видимому, – заметил майор ФСБ, чувствуя холодок внутри. Почему, спросил он себя, китайцам понадобилось совершить такое покушение? Ведь это почти объявление войны?

Он откинулся на спинку кресла и закурил, глядя в глаза своего милицейского коллеги.

Ни один из них не знал, что сказать, и поэтому оба молчали. Скоро у них заберут все материалы, и расследование поднимется на самый верх. Поняв это, они разошлись по домам.

Утренний восход над Пекином был более ясным, чем обычно. Миссис Ю спала долго и глубоко и, хотя проснулась с лёгкой головной болью, была благодарна Вену за то, что он заставил её выпить перед сном два крохотных стаканчика какого-то крепкого напитка. Тут она вспомнила, зачем приехала в Пекин, и хорошее настроение мгновенно покинуло её.

На завтрак она пила только зелёный чай и все время смотрела вниз, вспоминая звук голоса своего мужа, мучительно думая о том, что никогда больше не услышит его. Он всегда был в хорошем настроении за завтраком, никогда не забывал, как не забыла сейчас она, прочитать благодарственную молитву перед тем, как вкусить пищу, и благодарил господа за то, что он дал ему ещё один день, в течение которого он может служить Ему. Но теперь всё. Теперь он никогда больше не будет делать этого. Но у неё оставались свои обязанности перед покойным мужем.

– Как нам поступить дальше, Зонг? – спросила она, когда вошёл хозяин.

– Я пойду с тобой в полицейский участок, и попросим выдать нам тело Фа Ана. Затем я помогу тебе отправить тело нашего друга домой, и мы проведём заупокойную службу в…

– Нет, Зонг, мы не можем так поступить. Полиция окружила дом и не пропускает никого. Они не пропустили даже меня, несмотря на то, что все документы в порядке.

– Тогда мы проведём службу снаружи, и полицейские будут смотреть, как мы молимся за упокой души нашего убитого друга, – сказал хозяин ресторана с мягкой, но непоколебимой уверенностью.

Через десять минут она умылась и была готова идти. Полицейский участок находился всего в четырех кварталах, обычное здание, ничем не отличающееся от остальных, за исключением надписи над входом.

– Да? – спросил дежурный офицер, когда краем глаза заметил, что рядом с его столом стоят люди. Он поднял голову от бумажных бланков, которые занимали его внимание в течение последних нескольких минут, и увидел женщину и мужчину примерно одинакового возраста.

– Меня зовут Ю Чунь, – ответила миссис Ю, прочитав во взгляде офицера, что он узнал её.

– Вы жена Ю Фа Ана? – спросил он.

– Да.

– Ваш муж был врагом народа, – сказал коп, уверенный в этом, но не знавший, что говорить дальше в столь запутанной ситуации.

– Я не верю и пришла сюда лишь для того, чтобы доставить его тело домой для похорон.

– Я не знаю, где его тело, – ответил коп.

– Но его застрелил полицейский, – сказал Вен, – и потому тело должно находиться в распоряжении полицейского ведомства. Таким образом, не будете ли вы так любезны, товарищ, позвонить по соответствующему телефону, чтобы мы могли забрать тело нашего друга? – Его вежливое поведение не позволяло дежурному офицеру грубо или резко ответить ему.

Но дежурный офицер действительно не имел представления, по какому номеру следует звонить, поэтому он позвонил вышестоящему начальнику внутри большого административного отдела. Коп чувствовал себя неловко в присутствии двух людей, стоящих перед его столом, но как поступить по-другому, он не знал.

– Да? – ответил голос по третьему телефону.

– Это сержант Янг, я дежурю в приёмной. Пришла Ю Чунь, она ищет тело своего мужа, Ю Фа Ана. Я должен сказать ей, куда идти дальше.

Потребовалось несколько секунд, в течение которых человек на другом конце провода пытался припомнить…

– Ах да, передай ей, что она может пойти на берег реки Да Юндзе. Прошлым вечером его тело было кремировано и пепел высыпан в реку.

Независимо от того, был ли он врагом народа или нет, не очень приятно говорить об этом вдове убитого, которая, наверно, любила его. Сержант Янг положил телефонную трубку и решил сообщить ей эту новость.

– Тело Ю Фа Ана было кремировано, и пепел высыпан в реку, товарищ.

– Но это жестоко! – вспылил Вен. Чунь была слишком потрясена, чтобы произнести что-нибудь.

– Больше ничем не могу помочь, – сказал Янг и вернулся к своей канцелярской работе, надеясь, что они уйдут.

– Где мой муж? – выпалила Ю Чунь после тридцати секунд молчания.

– Тело вашего мужа было кремировано, и пепел высыпан в реку, – повторил Янг, не поднимая головы, потому что он не хотел видеть глаза женщины при таких обстоятельствах. – Больше я ничем не могу помочь вам. Прошу вас покинуть полицейский участок.

– Мне нужно тело моего мужа! – настаивала женщина.

– Ваш муж мёртв, и его тело кремировано. Уходите! – произнёс в ответ сержант Янг, надеясь, что она уйдёт и позволит ему вернуться к бланкам.

– Мне нужен мой муж! – Теперь её голос звучал громче, и глаза присутствующих в вестибюле повернулись в её сторону.

– Его больше нет, Чунь, – сказал ей Вен Зонг, беря её под руку и направляя к выходу. – Пошли, мы будем молиться за него перед вашим домом.

– Но почему они – я хочу сказать, почему он – и почему они… – За последние сутки её постигло столько несчастий, что Ю Чунь, несмотря на ночной сон, не понимала, что происходит вокруг. Её муж, с которым она жила больше двадцати лет, исчез, а теперь она даже не может увидеть урну с его прахом? Это было слишком много для женщины, которая ни разу за всю жизнь не сталкивалась на улице с полицейским. Она не сделала ничего плохого, не совершила ни одного поступка против государства – за исключением, может быть, того, что вышла замуж за христианина, – но разве это преступление?

Разве кто-то из них, любой прихожанин, принимал участие в заговоре против государства? Нет. Неужели кто-то совершил проступок, нарушающий уголовный или гражданский закон? Нет. Тогда почему её постигло это ужасное несчастье? Она чувствовала, словно её раздавил невидимый грузовик, когда она пересекала улицу, но потом пришла к выводу, что сама виновата в собственных несчастьях. Позади невидимого грузовика мчался ещё один, более безжалостный, чем первый.

Она была бессильна что-нибудь предпринять, ей было не к кому обратиться, никаких легальных методов или каких-нибудь других. Они даже не могли войти в её дом, гостиная которого так часто служила им церковью, не могли собраться там, чтобы помолиться за душу Ю и вознести молитву господу, умоляя его отнестись к ним с милосердием и помочь им. Вместо этого они будут молиться… где? – подумала она.

Не надо спешить, следует делать шаг за шагом. Вместе с Веном они вышли из полицейского участка, ускользая от глаз, которые смотрели на них, будто давили. Глаза и их напор скоро остались позади, но солнце на улице словно опять начало давить на них, обжигать в этот день, который должен быть днём мира и молитвы Господу, чьё милосердие не было сейчас слишком уж заметно. Вместо этого яркое солнце светило сквозь её веки, принося с собой ненужное сияние в темноту, которая могла заменить ей мир. У неё был билет на рейс в Гонконг и оттуда в Тайбей, где она могла по крайней мере выплакаться в присутствии матери, которая ожидала прихода смерти, потому что ей было за девяносто лет.