Пол Адамс родился в Австралии, в Сиднее. Он был единственным ребенком в семье миссионеров, которые потратили жизнь на попытки сделать мир лучше. Доставка продовольствия голодающим Индии или организация прививок в Африке — их единственной целью было помочь обделенным судьбой.

Как ни странно, Пол Адамс полюбил миссионерский стиль жизни еще совсем маленьким ребенком. И здесь с ним не могли сравниться даже родители. Адамс умел получать удовольствие от таких условий существования, при которых многие дети на его месте просто не выдержали бы. Он умел не обращать внимание на нестерпимую жару, на укусы насекомых, на отсутствие элементарных удобств, так как никакой другой, более комфортабельной жизни не знал. С какой стати тратить драгоценное время на то, чтобы смотреть телевизор, если можно использовать его на помощь ближнему? На нечто действительно важное.

Когда Адамсу исполнилось двадцать, он понял, что настала пора покинуть родительский кров и начать собственную миссионерскую деятельность. Не потому, что он не любил родителей или ему надоело жить вместе с ними, — просто он знал, что один добьется гораздо большего. И все вокруг тоже это понимали. Адамс обладал невероятной энергией, великолепным соединением нравственной силы и врожденной харизмы, которая притягивала к нему людей и была той энергией, что заставляла многих безоглядно следовать за ним и выполнять его поручения, какими бы сложными они ни были.

На родине Адамса, в Австралии, аборигены называют подобное «золотым духом». Они считают, что такой дар дается богами раз в столетие. В их культуре он является высшим качеством, которым способен обладать человек и которое могут определить только старейшие и, следовательно, мудрейшие члены племени, те, кто ближе всего к богам. И старейшины признали, что у Пола Адамса этот дух есть.

Он был тем, кто мог изменить мир. Избранником своего времени.

С точкой зрения старейшин согласились и СМИ. Журнал «Тайм» назвал его «матерью Терезой нового тысячелетия», а «Ньюсуик» — «святым Сиднеем». Адамс был молод, харизматичен и любим во всем мире. И именно поэтому он был избран в качестве следующей жертвы.

Солнце близилось к закату, и у Тэнка Харпера с помощниками оставалось совсем немного времени. Они захватили Пола Адамса два дня назад — похитили в австралийском Морейфилде по пути в Брисбен. Операцию осуществили настолько блестяще, что создавалось впечатление, будто Адамса сам Господь забрал живым на небо.

Никаких свидетелей. Никаких улик. Никаких проблем.

На следующий день преступники уже были в Пекине, где собрались для планирования дальнейших действий. Из предварительного анализа ситуации стало ясно, что невозможно проникнуть в Запретный Город незамеченными. Он окружен рвом и почти отвесными стенами, на которые, наверное, можно было бы взобраться, имея при себе легкое снаряжение, но не с пятисотфунтовым крестом и стосемидесятипятифунтовой жертвой. Это означало, что придется найти какой-то другой путь проникновения внутрь. Нечто такое, что станет для китайцев полной неожиданностью.

Харпер продумал множество самых разных вариантов — от системы лебедок, с помощью которых можно перекинуть крест через стену, до гигантского троянского коня, но все пришлось отвергнуть. И вот тут-то он услышал старую китайскую пословицу о сокровищах, падающих с неба. И тогда Харпер понял, что с самого начала неверно подходил к проблеме.

Зачем подниматься, если гораздо легче спуститься?

Когда дым наполнил коридор и заработали разбрызгиватели, Пейн понял, что чего-то не хватает. Не хватало звука пожарной сигнализации. Обычно порядок такой: огонь, дым, тревога, а затем разбрызгиватели. Но не сегодня. Он спросил у Альстера, в чем причина и не свидетельствует ли это о каком-то серьезном сбое.

— Сирена должна была включиться, — заверил его Альстер. — Как здесь, так и в пожарном депо в Бьяске… Действительно, наверное, что-то не сработало.

У Пейна возникли сомнения.

— Ее можно было отключить вручную?

Альстер кивнул:

— Да, с помощью специального ключа.

— У кого находятся ключи?

— У меня, у Франца и у всех охранников.

Убить охранника, забрать у него ключи и затем отключить систему, пока пожарники еще ничего не знают. Именно так поступил бы Пейн, если бы хотел, чтобы помощь не подоспела вовремя.

— Где выключатель?

Альстер указал в сторону восточной части здания.

— Там в заднем коридоре электрическая панель. Оттуда всем можно управлять.

— Значит, туда нам и нужно.

Альстер взглянул на Пейна так, словно тот сошел с ума. Такое же выражение было написано на лицах у Бойда, Марии и Франца. В помещении становилось все жарче, дыма было все больше, а Пейну хотелось пройти еще дальше внутрь. И только Джонс понял замысел Пейна, потому что им и раньше приходилось попадать в подобные переделки. Они знали: в ситуациях, когда противник превосходит силой, надо попытаться его перехитрить. Нужно осуществить какой-то неожиданный маневр или распрощаться с жизнью.

— Положитесь на меня. Я знаю, что делаю.

Все неуверенно кивнули.

— Петр, ведите. Ди-Джей, доктор и Франц последуют за вами. Мария, вы пойдете пятой. Я буду замыкающим. — Пейн передал ей винтовку. — Из нее легче целиться, чем из «люгера».

По страху в глазах Марии Пейн понял, что она встревожена. Что вызвало тревогу: солдаты, пожар или он сам, — Пейн не знал. По правде говоря, чтобы расставить все точки над i, ему хотелось тут же прямо сообщить ей, что им известно о ее связи с Манзаком. Если бы удалось выяснить ее отношение к происшедшему с Манзаком, он мог бы основное внимание уделить ситуации, а не следить за девушкой. Тем не менее Пейн понимал, что, если сейчас расскажет Марии все, у нее может случиться истерика, с которой будет еще тяжелее справиться. Поэтому он решил подождать. Сообщит ей новости позже. Если, конечно, они оба выживут.

Вода из разбрызгивателей летела сквозь густой дым, создавая ощущение черного дождя. Он застилал глаза и затруднял дыхание. Все шестеро продолжали продвигаться в глубь здания, наклонившись как можно ближе к полу.

Когда подошли к последнему коридору, Джонс сделал знак всем остановиться и махнул рукой Пейну, чтобы тот подошел к нему. Не сводя глаз с Марии, Пейн прошел вперед. Здесь он повернулся к Альстеру и сказал:

— Мария слишком нервничает из-за стресса. Попробуйте ее успокоить. — Он крепко сжал ему руку, давая понять, что вопрос достаточно серьезен. — И если заметите, что она собирается совершить какую-то глупость, попросите у нее винтовку якобы для осмотра и не возвращайте обратно. Мне очень не хочется, чтобы она сама причинила вред себе или кому-то из нас.

Альстер кивнул и направился к Марии. Несколько мгновений Пейн наблюдал за ними, затем повернулся к Джонсу.

— Что дальше?

— Ты ведешь, я следую за тобой.

— Согласен. — Пейн сделал шаг вперед и заглянул за угол.

По словам Альстера, панель находится на левой стене коридора, поэтому Пейн решил держаться как можно ближе к ней, надеясь укрыться от глаз находившихся там людей. Если там вообще кто-то есть. По правде говоря, все это не более чем предположение. Ведь пожарная сирена могла выйти из строя по какой-то другой причине, и получается, что он рискует жизнью напрасно. С другой стороны, попытайся они покинуть здание через главный вход, их всех перестреляют еще до того, как они добегут до забора.

Сейчас по крайней мере у них есть шанс выжить.

Сделав три шага от поворота, Пейн услышал приглушенные голоса. Он коснулся уха и поднял сразу оба «люгера», дав таким образом понять Джонсу, что слышит голоса двух мужчин. Джонс скользнул за Пейном, махнув пистолетом у самого пола, из чего Пейн заключил, что напарник будет стрелять снизу. Пейн кивнул и сделал еще шаг вперед. Один из мужчин говорил по-итальянски, другой отвечал ему на немецком диалекте, которым пользуются большинство швейцарцев. В одной команде, а говорят на разных языках… Пейн надеялся, что Джонс хорошо их слышит.