— Да ты ему сейчас все отобьешь. Лишишь нацию такого генофонда! А потом, он же упертый. Вдруг он просто тянет время. Приедут его дружки, и нам с тобой не поздоровится.

— И что ты предлагаешь? Оставить его здесь, чтим он приехал в «Жемчужину» и порешил нас к чертовой матери?

— Нет, — испугалась я. — Я думаю, надо взять его с собой. У меня есть одна идея.

Я обхватила Гошу за шею и зашептала ему на ухо.

— Ну, Натуля, молодец, не ожидал. Это сработает, ты уверена?

— Не совсем, конечно, но попробовать можно.

— Тогда подгоняй машину к крыльцу. А я подготовлю тело к транспортировке.

Игорь наклонился над Эдиком и нажал на какую-то точку у него на шее.

— Теперь будет спать! А ты не стой как столб, беги за машиной!

Я бросилась прочь, подгоняемая пожирающим меня страхом. Когда я подъехала к дому, Игорь с Эдиком, переброшенным через плечо, словно мешок, уже стоял у крыльца.

— Тебя только за смертью посылать, — попенял он, сгружая Эдика на заднее сиденье. — Пересядь на место пассажира. Я сам поведу машину.

До «Жемчужины» мы добрались почти без происшествий, не считая того, что неподалеку 01 гостиницы нас остановил милицейский патруль.

— Ваши документы, — потребовал милиционер.

Игорь протянул права и техталон.

— Оружие, наркотики есть?

— Откуда? — возмутился Игорь. — Хотя от пистолета я бы сейчас не отказался. Беспокойно у вас тут.

— Да, — Согласился страж порядка, — а где сейчас хорошо? Вчера, например, бизнесмена зарезали. Теперь вот усиленное патрулирование ввели.

Милиционер отдал документы и хотел было нас отпустить, как вдруг увидел, что на заднем сиденье завозился Эдик.

— А это у вас кто?

У меня снова засосало под ложечкой. Я прикрыла глаза и представила, как сейчас патрульный приглядится и увидит связанные ноги и руки в наручниках. Тут-то и начнется веселая жизнь!

— Да товарищ надрался до чертиков и спит, — удрученно сказал Игорь. — К жене везем. То-то ему завтра будет!

— Это точно, — сочувственно сказал милиционер. — Ну, езжайте, да смотрите, осторожно. Через полкилометра — опасный участок.

— Спасибо, товарищ лейтенант. — Игорь завел двигатель и рванул с места. — Ну, пронесло!

Я думала, с ума сойду от страха.

— Не боись, Натуля, прорвемся! И не из таких переплетов выбирался!

В холле гостиницы было пусто. Я открыла дверь. Игорь протащил Эдика в холл мимо спокойно взирающей на это зрелище охраны и бросил его на диван. Охранники даже не шевельнулись. Эдик был здорово похож на мертвецки пьяного, ибо мы предварительно сняли с него окопы и ремень.

— Три одноместных номера, — сказал Игорь.

— Одноместных нет. Есть два двухместных люкса. — Администратором была дама со следами былой красоты. Она, на мой взгляд, напоминала достигшую пенсионного возраста царицу Тамару.

— Как это нет? — И без того высокие брови Игоря поднялись еще выше. — На дворе март. Не сезон ведь.

— А у нас сейчас конференция стоматологов, а ночью прилетят футболисты из Костромы и ЮАР. У них товарищеская встреча.

— Ладно, — подумав, согласился Игорь и протянул наши паспорта, деньги и регистрационные карточки. — Давайте люксы. Один оформите на меня, другой — на Наталью Анатольевну.

— А этот господин? — встревожилась администратор, когда Игорь взвалил Эдика на плечо и понес к лифту.

— Господин проспится и утром пойдет до мой к супруге. А это вам за беспокойство. — Он протянул ей двадцатидолларовую бумажку.

— Тогда спокойной ночи, — ласково сказала она, и в голосе ее засквозили материнские нотки.

Эдика сгрузили у окна, и на его запястье, прочно скрепив его союз с батареей, защелкнулись стальные браслеты.

Я набрала номер профессора Сизова.

— Николай Николаевич, простите за беспокойство, это Наташа Гончарова. Вы еще не спите?

— Что вы, деточка, двенадцать ночи! Детское время.

— Можно к вам заглянуть?

— О чем речь, конечно! Ничего, что я в пижаме?

— Я тоже не в вечернем платье, — засмеялась я и положила трубку.

В номере у профессора свет был приглушен, а в углу светился экран телевизора.

— Как ваши дела, голубушка? Вы изумительно выступили на конференции, а ваши модели, — это действительно новое слово в медицине! — Профессор был в пижаме, а на талии, точнее, на том месте, где ей надлежало быть, повязан пуховый платок.

— Радикулит?

— Как приехал сюда, так и скрутило. Перемена климата… — печально сказал он. — У нас, стариков, чуть что — и прострел!

— Ну какой же вы старик! — Голубоглазый с седенькой бородкой шустрик-профессор выглядел лет на шестьдесят.

— Милочка! На днях мне стукнет семьдесят семь!

Я только ахнула, а Сизов продолжил:

— Кстати, куда вы потом исчезли?

— Решать свои утренние проблемы.

— Надеюсь, результаты есть?

— Пока отрицательные.

— Ну, отрицательный результат — тоже результат! Так что не отчаивайтесь!

— Я и не отчаиваюсь, — бодро сказала я. — Николай Николаевич! Мне сказали, что с утра ны демонстрировали усовершенствованную переносную бормашину. Не могли бы вы одолжить мне ее на денек? Или хотя бы на несколько часов. У моего товарища разболелся зуб. Он не хочет идти в поликлинику, а доверяет только мне.

— Берите, берите. Она работает так же, как обычная. Только внешне немного отличается! — разрешил профессор и протянул мне увесистый чемодан.

— Даже не знаю, как вас благодарить!

— И не благодарите. — Он даже замахал руками, а потом спохватился: — А материалы и инструменты у вас есть?

— Давайте, — решила я, чтобы не провоцировать Сизова на лишние вопросы, и взяла еще один чемоданчик, поменьше.

Игорь сидел в номере и пил чай.

— Все в порядке. Буди пациента. — Я с облегчением опустила чемоданы на пол и начала готовить установку.

Гоша подошел к бесчувственному Эдику и нажал еще на какую-то точку. Наш гость открыл глаза и, оценив ситуацию, беспомощно ругнулся.

— Я мог бы отделать тебя как бог черепаху, — многообещающе начал Игорь, — но поступлю иначе. Я просто буду держать тебе рот, а она рассверлит тебе все зубы. А потом, если ты не пожелаешь со мной общаться, эта милая девушка выдерет тебе все зубы до единого, причем без всякого наркоза. Ты понял, козел?

Эдик снова ругнулся.

— И не ори, мы здесь одни. На полкилометра — ни души! Так что никто не поможет, — порадовал Игорь и сел Эдику на ноги. — Давай, подруга, заводи свою технику.

Я включила аппарат и поднесла жужжащий наконечник ко рту бандита.

— Убери эту херню. Я все расскажу! — взмолился тот при первых же звуках.

— Что ж, выключи пока, только не отходи далеко, — решил Гоша. — А ты давай рассказывай, ашуг, за что зарезали директора «Светланы».

— Я его не убивал.

— Не вешай мне на уши макароны.

— Правда, не убивал. Зуб даю — это Мирон с Косым.

— Зуб, говоришь, — задумался Игорь и посмотрел на меня. Я включила бормашину. — Сейчас отдашь!

— Меня вообще в доме не было, — заторопился Эдик.

— Где ж ты был, родной?

— В машине сидел. Ждал.

— Вернемся к нашим баранам. Ты так и не сказал, за что убили парня.

— Не знаю.

— Ой врешь!

Я подумала и снова включила установку.

— Видит бог, не знаю, — настойчиво повторил Эдик. — У Мирона с Косым — свои дела, у меня — свои. Я в чужие не лезу, особенно если мокрухой пахнет. Мне и так неплохо. Меня попросили подвезти мужиков к дому и подождать — я сделал.

— Они просили?

— Стал бы я слушать всякую шушеру. Один мой кореш просил. Мирон и Косой — его «шестерки».

— Что за кореш, где живет?

— Лешка Корсаков. Живет где-то в Москве. У него мама — профессор, — неожиданно сказал Эдик с чувством глубокого уважения. — Она ко мне всегда отдыхать приезжает и по вечерам Пушкина наизусть читает.

— Ценная информация. — Игорь покачал головой. — Мирон с Косым где сейчас?

— Не знаю. Может, уехали, а может, в городе еще.