Пиноррр знал, что эта отсрочка была попыткой Ульстера улестить свою раненую гордость, чем-то вроде попытки осадить Пиноррра, не заявляя прямо о пренебрежении видением шамана. Пиноррр позволил Ульстеру эту маленькую демонстрацию. Не все ли ему равно, если килевой передаст предупреждение? Шаман не поставит собственную честь выше безопасности флота.

Наклонив голову, Пиноррр отступил на шаг назад.

— Быть по сему, — сказал он тихим голосом, поникнув. — Да даруют тебе боги постоянные ветра.

Ульстер кивнул в знак одобрения и отвернулся, демонстративно взмахнув своей воинской косой, чтобы продемонстрировать всем свою победу.

Когда килевой ушел, Пиноррр покачал головой. Этот олух не заметил в последней фразе Пиноррра явного оскорбления. Процитированная строчка — «Да даруют тебе боги постоянные ветра» — была из древней шаманской молитвы, употреблявшейся, когда нужно было помочь человеку, который больше не мог взять женщину.

Поджав губы, Пиноррр отвернулся. Гнев его утих, и он долго стоял, глядя на бескрайнее голубое небо.

Разглядывая далекий горизонт, Пиноррр опять почуял собирающиеся вдалеке штормовые облака, но теперь они были гораздо ближе. Он ощутил запах дождя и молнии и еще еле уловимый оттенок чего-то — чего-то, чего он не мог назвать. Он прикоснулся к татуировке морского ястреба на шее. Что бы там ни было, от его далекого запаха краски татуировки начали жечь кожу шамана словно огнем..

Обводя пальцем контуры крыльев ястреба, Пиноррр вспомнил статуэтку, вырезанную маленькой Шишон, и крохотную всадницу на спине резного дракона. «Они идут», — утверждала девочка.

Но кто «они»? Неужели фантазия Шишон о драконах была не просто сном ущербного разума? Может быть, девочка унаследовала от него дар ражор мага ? Может быть, в ее словах была доля правды?

Внезапно у него за спиной прозвучал хриплый голос, задыхающийся от волнения:

— Шаман Пиноррр, вам обязательно надо подойти.

Пиноррр отвлекся от своих раздумий и с изумлением обнаружил, что солнце уже опускается к горизонту. Сколько же он простоял в трансе? Обернувшись, Пиноррр обнаружил у себя за спиной сгорбленную фигуру Мадер Гиль. Ее серебряные волосы были заплетены в тугую косу — наследие ее молодости, когда она была искусной мечницей.

— Что такое? — раздраженно спросил он.

— Шишон, — прошипела старуха и поманила его за собой.

— Что случилось?

— Килевой Ульстер устал от ее бормотания на камбузе и…

Сердце Пиноррра замерло.

— Что он сделал?

Мадер Гиль продолжала манить его за собой через палубу.

— Девочка невредима. Килевой швырнул ее маленькую статуэтку об стену и разбил на крохотные кусочки. Но девочка… Она буквально вспыхнула от гнева, закричала и напала на килевого. Даже глубоко порезала ему руку своим маленьким ножичком. Я поскорее увела ее оттуда, пока не случилось чего похуже, но я не могу ее успокоить. И я боюсь реакции Ульстера.

Теперь Пиноррр быстро шел перед сутулой женщиной к своим каютам. Его глаза прищурились от ненависти. Наконец Ульстер зашел слишком далеко. Шишон была последней из родных Пиноррра, и он не позволит, чтобы ей повредила мелкая мстительность килевого. Пиноррр распахнул люк, ведущий на нижнюю палубу. Если Ульстер хочет войны, так тому и быть!

Бросившись вниз, он пообещал всем морским богам: до следующего восхода либо он, либо Ульстер будет мертв.

Каст оттолкнул тарелку сваренных на пару моллюсков. У него не было аппетита. Он все еще был ошарашен всем, что услышал этим утром. Напротив него Сайвин перекатила по тарелке какой-то вареный морской клубень — очевидно, ей хотелось есть не больше, чем ему. Они молча смотрели друг на друга. Говорить они были не готовы.

После встречи со старейшинами и явления древней картины совет принял решение, прежде чем обсуждать что-либо еще, сделать перерыв на обед. Стражник Бридлин препроводил Сайвин и Каста в эту уединенную столовую.

Комната была уютно обставлена: маленький столик из полированного коралла и кресла с подушками из мягкого морского мха, стены украшены ткаными гобеленами из тростника, изображающими разные морские виды. Но как ни симпатично была обставлена комната, она все же казалась Касту тесной — скорее клетушкой, чем комнатой. Особенно после утра, проведенного в зале совета с его огромным окном в широкий океан. К тому же еще Бридлин дал понять, что он будет сторожить комнату снаружи, от чего легче не стало.

Каст потер щетину на подбородке. Нужно было нарушить молчание, пока они оба в нем не утонули. Кивнув на покрытую гобеленами стену, он задал вопрос, который не давал ему покоя с самого прибытия:

— Так как же все-таки мирая обучают левиафанов служить вашим кланам домами?

Сайвин пожала плечами.

— Эти гигантские звери издревле находились в союзе с драконами. Левиафаны предоставляют морским драконам источник свежего воздуха, а драконы помогают им защищаться и кормиться. Мирая просто встроились в эти взаимоотношения. Левиафаны служат нам домами, а в качестве платы мы их лечим и чистим. — На губах Сайвин заиграла слабая улыбка. — Но, опять же, кто знает наверняка? Может, мы, мирая, и с этими зверями когда-то спаривались. Кто знает, что приходило в голову твоему великому предку?

От откровенных слов Сайвин Каст покраснел.

— Родич Драконов не был моим предком, — настаивал он.

— Может, и не прямым, но все же сходство…

— Как сказал господин Талон, это, вероятно, просто совпадение. Почти у всех дрирендая лица очень похожи друг на друга.

— И даже татуировка с драконом?

На это последнее утверждение Касту было нечем возразить. Мужчин его народа всегда помечали татуировкой морского ястреба, а не дракона. Под Алоа Глен изображение ястреба на щеке Каста было трансформировано магией Рагнарка в изображение свернувшегося черного дракона, точно такое же, как рисунок на портрете Родича Драконов. Это не имело смысла.

Сайвин, похоже, почувствовала, что от этой темы ему становится не по себе, и заговорила на новую тему — или, вернее, на старую : о той самой причине, по которой они этим утром обратились в совет.

— Что бы ни происходило в прошлом на самом деле, может быть, нам следует пока отложить разговор на эту тему и опять вернуться к нашей мысли уйти отсюда и отправиться на поиски твоего народа. Мы должны встретиться с остальными всего через шесть дней. Даже если мы уйдем прямо сейчас, нам еще понадобится два дня, чтобы вернуться на мыс в Дольдрумсе, где назначена встреча. Поскольку у нас осталось так мало времени, я вижу только одну возможность успешно выполнить наше задание: отправиться на поиски самим. — Она взглянула на запечатанную дверь. — С одобрения совета или нет.

— Ты ослушаешься ваших старейшин? Даже пойдешь против желания своей матери?

Сайвин уставилась на Каста:

— Как ты думаешь, как мы с тобой встретились? Ты думаешь, мне было разрешено отправиться на острова с Кончем или преследовать захватившие его корабли? И вообще, у нас с матерью нечто вроде соглашения: она отдает мне приказы, а я следую только тем из них, с которыми соглашаюсь.

— Понятно. — Каст невольно ответил на призрачную улыбку, колебавшуюся на губах у девушки-мирая, такой же улыбкой. Серебряные глаза Сайвин, казалось, сияли озорством.

— Так ты говоришь, что так или иначе нам надо уходить на поверхность.

Ее брови поднялись.

— А почему нет? Разве ты не устал дышать спертым воздухом левиафана?

— Думаю, я не отказался бы от глотка свежего воздуха, — признал Каст и улыбнулся шире. Он бы с радостью почувствовал дуновение ветра у себя в волосах и океанские брызги на лице. Он слишком много времени провел в брюхе морского зверя. Каст выпрямился кресле:.

— Когда ты будешь готова, я буду более чем счастлив убежать отсюда.

У Сайвин при мысли о побеге на лице появилась такая же неподдельная радость.

— Я думаю, Рагнарк тоже будет рад расправить крылья.