— Тебе страшный сон приснился?

— Страшнее не бывает.

— Похоже на то. — Бет шумно выдохнула.

Картера снова зазнобило, он плотнее закутался в одеяло.

— Хочешь рассказать мне?

Картер покачал головой.

— Нет. Лучше забыть.

Бет ласково погладила его по спине.

— Да, пожалуй, так будет лучше, — сказала она и вдруг, при голубоватом свете, исходившем от дисплея цифрового будильника, заметила что-то в руке у Картера. — Что это ты держишь?

Он не понял, о чем она спрашивает.

— В руке ты что-то держишь.

Картер опустил взгляд и увидел, что действительно что-то сжимает в руке. Он разжал пальцы.

— Это распятие, — озадаченно проговорила Бет. — Откуда оно взялось?

— Это распятие Джо.

— Но почему ты его держишь?

Картер не знал. Он даже не знал, где нашел его.

— Если оно принадлежит Джо, может быть, он хочет, чтобы оно было при нем, — сказала Бет. — Наверное, тебе стоит отнести это ему в больницу.

Картер удивленно смотрел на распятие.

— Да-да, так и сделаю, — сказал он. — Завтра же.

Картер понял, что теперь уже не сможет заснуть. Он накинул халат поверх футболки и трусов, сунул ноги в пластиковые шлепанцы и пошел в кухню. Горло у него пересохло, наверное, из-за того, что он тяжело дышал во сне. Он достал из холодильника бутылку пива, надеясь, что когда промочит им горло, ему станет легче и он сможет немного успокоиться.

Боже, какой страшный сон. За всю жизнь ему не снилось ничего ужаснее и в то же время ничего реальнее. Откуда взялся этот кошмар? И почему в этом сне Бет читала не какую-нибудь другую книгу, а именно «Энеиду»? Да, в колледже он изучал это произведение и даже написал пару работ о нем, но уже много лет он не вспоминал о поэме Вергилия. На самом деле он даже не знал, куда подевалась его собственная книга, снабженная постраничным комментарием.

Он пошел в гостиную и, прихлебывая пиво, осмотрел ряды книг на полках стеллажей. Большинство книг Бет, толстенные тома по истории искусств, стояли на нижних полках, а его книги, от «Происхождения видов» до руководства по орнитологии, — на верхних. Но когда они с Бет стали жить вместе, они быстро поняли, что для всех их книжек в квартире места ни за что не хватит, поэтому очень много книг они сложили в коробки, и теперь эти коробки стояли в подвале.

«В одной из этих коробок, — подумал Картер, — лежит моя „Энеида“. Утром схожу и достану».

Из чистого любопытства он взял с полки одну из книг Бет по искусству эпохи Возрождения и сел с ней в кресло. Он стал перелистывать страницы, на которых забавно перемежались библейские и мифологические сюжеты картин, и маленькими глотками пил пиво. Но его мысли все время возвращались к «Энеиде», к строчкам, которые ему приснились. Он помнил их смутно и уже начал забывать. Что-то насчет темного озера и паров отравленного воздуха, поднимающегося над ним. Картер спрашивал себя, верно ли он запомнил хоть что-то. Неужели поэтические строки так крепко засели у него в мозгу на старших курсах? Или он что-то перепутал? Он снова попытался вспомнить, куда подевалась книга. Ему хотелось увидеть ее. Почему-то хотелось увидеть ее прямо сейчас.

Картер положил книгу Бет на журнальный столик и посмотрел на настенные часы над стеллажом. Половина четвертого утра. По крайней мере, если он выйдет из квартиры сейчас, то не наткнется ни на кого из соседей.

Он тихо вышел из квартиры и пошел вниз по ступенькам. По лестничным пролетам гулял холодный ветер, и когда Картер спустился на первый этаж, он понял, в чем дело: дверь вестибюля, которая всегда должна была быть закрыта и надежно заперта, сейчас была открыта настежь. Картер закрыл ее и услышал, как щелкнул замок. Затем он повернулся и направился в дальний конец вестибюля, где позади лифта находилась дверь, ведущая в подвал. Несмотря на поздний час, кабина лифта двигалась, куда именно: вверх или вниз, Картер не понял. Он только подумал, что, может быть, все-таки ему не стоило выходить из квартиры в халате и шлепанцах. Неужели он все-таки наткнется в таком виде на кого-то из соседей? На двери, ведущей в подвал, висел замок, но Картер, как и все другие жильцы дома, знал, что на самом деле он не заперт на ключ. Он снял замок с петель, отвел дужку в сторону, повесил на одну петлю, открыл дверь и спустился вниз по узкому лестничному пролету.

Внизу стояли две стиральные машины и две сушилки, а также старый расшатанный стол, на который можно было складывать белье, и пластиковый стул. Пол был бетонный, потолок покрыт старыми, грязными звукоизолирующими пластинами. Управляющий попытался в свое время немного оживить это помещение и повесил под потолком лампу со стеклянным красно-желтым плафоном, но на самом деле от этого подвал стал еще более унылым. В соседнем помещении, где у дальней стены стоял бойлер, жильцам разрешалось хранить вещи. Несколько велосипедов, пара лыж и пара десятков коробок. Коробки Картера стояли дальше всех.

Он включил свет, потянув за шнурок, подвешенный к электрической лампочке, и взглянул на штабель картонных коробок. Все одинаковые. В какой же из них его книги по курсу классической литературы? Он знал, что не в верхней, в верхней лежали его статьи, диссертация, автореферат и монографии. Он поднял эту коробку, поставил на пол и открыл следующую. В ней оказались стопки учебников по биологии и химии. Он закрыл эту коробку и поставил поверх первой. В третьей он увидел книги, среди которых вполне могла оказаться та, которую он искал. На самом верху Драйден, под ним Чосер. Картер поставил эту коробку на пол, уселся на первые две и начал перебирать растрепанные тома прозы и поэзии. Очень скоро он увидел на самом дне «Энеиду», книгу в толстой обложке с изображением Энея и Дидоны в Карфагене. Теперь Картер сразу узнал художника. Это была работа Клода Лоррена. Женившись на искусствоведе, он почерпнул кое-какие знания.

Но как разыскать нужные строчки? И вообще, какой смысл, зачем ему нужно было их разыскивать? У него было странное чувство: эти строчки означали что-то важное, его подсознание пыталось что-то подсказать ему и уже давно.

Но в «Энеиде» было двенадцать книг, и в каждой из них тысячи строк. Картер попытался припомнить те строчки, которые слышал во сне. Вряд ли он сумел бы быстро разыскать слова типа «пещера» или «озеро» в словаре или алфавитном указателе: наверняка оба эти слова встречались в тексте несколько десятков раз. Но была еще строчка, в которой упоминались птицы, там говорилось, что ни одна птица не могла пролететь над ядовитыми парами, исходившими от озера. Картер помнил древнегреческое слово aornos. В буквальном переводе оно означало «лишенный птиц». Это слово он помнил потому, что употребил его в одной из своих ранних работ о связи между птицами и динозаврами. Он стал искать это слово в указателе и нашел. Впервые оно было употреблено в книге VI, строке 323 «Энеиды» в переводе Мандельбаума.

Но прежде чем перевернуть страницу, он подумал еще вот о чем: это смертоносное место имело и другое название, и это название показалось ему смутно знакомым еще тогда, когда Руссо впервые прислал ему отчеты по исследованию окаменелости из Рима. Аверно. Согласно комментариям к «Энеиде», так называлось место, где пресловутая Кумская Сивилла, дикая и ужасная древняя прорицательница, охраняла вход в подземное царство. Другими словами — врата ада.

А ведь Руссо в отчете написал, что окаменелость была обнаружена в озере Аверно, в пещере, которая была затоплена на протяжении нескольких миллионов лет.

Ученый застыл с книгой в руках. Холодные струи сквозняка коснулись его ступней и лодыжек. За бойлером послышалось тихое царапанье… У Картера было такое ощущение, будто массивный, грубо обтесанный каменный блок, предназначенный для постройки пирамиды, наконец встает на свое место. Нечто приобретало окончательную форму, но что именно — Картер пока не понимал. Снова послышалось царапанье, и Картер заметил в углу мышеловку. «Пора домой, — подумал он, — надо поразмыслить обо всем этом в более теплом и уютном месте».