9 февраля.Вчера на киностудии «Уорнер бразерс» начались съемки киноэпопеи с бюджетом 180 миллионов долларов о гибели спасательной операции Ребекки Колтрейн, получившей название «Бригада тьмы». Фильм, постановкой которого руководит Дэниел Рэдклифф, сменивший актерское амплуа на режиссерское, снимается только на поверхности, в гигантском павильоне неподалеку от Солт-Лейк-Сити, и должен выйти на экраны к Дню благодарения.

Ему на пятки наступает картина студии «Дримуоркс» «Крестовый поход детей» — история о трех попавших в беду молодых людях, дружба которых крепнет по мере погружения в хаос. Если бюджет фильма может служить показателем, то 220-миллионный проект со звездным составом (Риз Уизерспун и Дэниел Дэй-Льюис) составит серьезную конкуренцию «Бригаде тьмы» в борьбе за премию «Оскар». Съемки фильма начнутся в следующем месяце на территории Хорватии.

Проснувшись, Ребекка обнаружила, что лежит у воды, ветер стих, а ее объятия пусты. Она не стала паниковать. Просто Сэм рано встала и играет где-то неподалеку. Девочка понимала, что не должна волновать маму.

Ребекка с трудом вспоминала шум и суматоху с вспышками света и взрывами. Теперь мир прост и тих. Они с Сэм вместе. Если не считать эту минуту.

— Сэм?

Услышав голоса играющих в отдалении детей, Ребекка встала. Почему-то она была голой до пояса. Спереди все в порядке. Но спина жутко болела, как после солнечного ожога. Даже хуже. Волосы опалены до самых корней. Странно.

Детское пение повело ее по тропинке вдоль озера. Она нашла их в камышах.

— Вы видели Сэм? — спросила она лягушек.

Сэм засмеялась — где-то вдали.

— Мама! — позвала девочка. — Я здесь!

Боже, как хочется пить. Вода доставляла наслаждение. Ребекка плеснула пригоршню себе в лицо. Смочила затылок, где выгорели волосы. Как это могло случиться? Ладно, слезами горю не поможешь. Опять отрастут.

Терять ей было нечего. Ребекка шагнула в болото, прошла чуть дальше и легла в воду на спину. Дети — они всегда остаются детьми — играли в прятки в рогозе. Пение смолкло.

Мир здесь утратил вес, перестал давить на нее. Руки свободно покачивались в воде. Коричневые соски плавали на поверхности, словно два острова. Ребекка сдавила грязь между пальцев ног.

В какой-то момент в воде появились лица. Поначалу она приняла их за призраки, висящие прямо под поверхностью. Оказалось, это отражения. Ребекка подняла взгляд.

Пять гоблинов сидели на корточках у кромки воды, плечом к плечу, как горошины в стручке, и смотрели на нее. На одном поблескивала кольчуга из какой-то давно минувшей эпохи. Трое были одеты в окровавленные обрывки военной формы; в руках они держали исковерканные винтовки, а на шее у них висели влажные мешочки. К одному из мешочков был прикреплен кожаный валик. Пенис, вдруг поняла Ребекка.

В одно ужасное мгновение перед ней в хронологическом порядке промелькнули все недавние события: ночное похищение, отчаянное сопротивление Джейка, крестовый поход, сражение и даже неровное отверстие в голове Сэм. Эти картины завертелись вокруг нее, все быстрее и быстрее.

«Сэм мертва!»

Душераздирающий вопль вырвался из ее горла.

И вдруг ее мозг не выдержал. Щелкнул переключатель. Крик затих. Мир вокруг опять стал прекрасен.

Пять гоблинов не имели никакого отношения к детям. Они тихо переговаривались, и их речь звучала почти музыкально, с легкими прищелкиваниями. Ребекка улыбнулась. Ей вспомнилась техасская ночь со стрекотом сверчков и мерцающими светлячками.

Наконец гоблины встали и пошли своим путем.

Сэм…

— Сэм, — позвала она.

— Мама.

Ребекка побрела к берегу. Они оставили полоску свежего мяса на ее брюках. Сэм дразнила ее, прячась где-то неподалеку. Ребекке нравилось, что девочка счастлива.

Тропинка была окрашена лужами крови, усеяна стеблями тростника, острыми металлическими и каменными осколками. Вдалеке виднелась крепость. Вновь нахлынули страшные воспоминания, но ей удалось отогнать их. Помогало то, что тела исчезли. Это она одобряла. Закончив игру, нужно убрать за собой.

Ребекка подошла к странному мосту из верхушек колонн, перекинувшемуся через воду. Она представила, как ее маленькая балерина перепрыгивает с плиты на плиту.

— Мама! — нетерпеливо позвала Сэм.

Ребекка двинулась по мосту.

Картину портило всего одно тело. Мужчина плавал в воде лицом вниз. Казалось, его удерживают на поверхности тугие воздушные шары розового цвета, прикрепленные к спине, рукам и ногам. Медузы наслаждались добычей. Впрочем, неважно.

— Ма-ма!

Вперед. На противоположном конце моста выстроилась череда белых пиков.

— Осторожнее, Сэм.

Кажется, ее веселая Хайди [31]карабкается на вершины Альп?

Нет, это не Альпы. И не Хайди. Пирамиды. Они в Египте. Вверх по граням карабкаются какие-то животные. Египетские обезьяны?

Вблизи пирамиды оказались не такими ровными и красивыми. Алебастровая облицовка потрескалась и местами обвалилась. Белый булыжник устлан белыми костями.

— Сэм, милая, — позвала Ребекка.

Ей не нравились дома с привидениями. Здесь плохо пахло. Из каждой трещины, с каждого выступа скалились черепа. Наверху сновали животные. Меж гигантских оснований пирамид скользили тени. Ребекка старалась не смотреть на них. С глаз долой — из сердца вон. Или наоборот? Она запуталась. Впрочем, неважно.

— Пора идти, Сэм, — снова позвала она.

— Иди сюда, мама.

Ребекка с трудом карабкалась вверх, преодолевая завалы. В самом центре комплекса пирамид раскинулась широкая площадь. Залитая кальцитом, засыпанная обломками алебастра и заросшая толстыми лианами, она была похожа на лес без деревьев. В дальнем углу под самой большой пирамидой виднелась более-менее расчищенная площадка. Ребекке вспомнилась требующая ремонта развалюха, которую купили они с Джейком. Тяжелый труд, тонны краски, мили обоев — и хибара превратилась в уютный домик.

Она посмотрела на маленькие фигурки, которые очищали верхние части пирамид и убирали камни. Кому-то в голову пришла верная мысль — тому, кто обладал властью. Наверное, король. Или — если это Египет — фараон. Она разыщет этого парня и спросит дорогу на Остин, а затем заберет Сэм, и они отправятся в путь.

Ребекка заблудилась среди мешанины опрокинутых обелисков и торчащих из трещин в земле лиан. Спину саднило. Она чувствовала себя слабой, как котенок.

— Мама.

Ребекка направилась к гигантской пирамиде. Рабочие трудились на уходящей ввысь грани. Вниз с грохотом катились камни. В воздухе висела пыль. Чуть дальше к вершине поднималась крутая лестница.

Из-за стены на нее смотрел мужчина с усами и густыми баками. Откуда-то в памяти всплыло его имя.

— Мистер Джонсон, — сказала она и подошла, чтобы спросить, как чувствует себя его больная диабетом жена.

Это была всего лишь голова на каменном выступе. Ребекка слегка растерялась. Она надеялась, что мужчина ей поможет.

— Сэм?

Здесь произошло нечто такое, что не хотелось вспоминать, — как в запрещенных для детей фильмах. Неподходящее место для ребенка.

Едва заметная тропинка петляла меж недавно откопанных статуй. Они изображали гротескных существ, наполовину людей, наполовину животных. Похоже на персонажей сказок, вырезанных из камня: Медуза Горгона, Бэтмен, крылатая обезьяна из страны Оз. Самой большой и внушительной была статуя Минотавра.

— Мой архангел, — послышался сзади чей-то голос. — Наконец-то вы решили нанести нам визит.

Ребекка обернулась. Еще один гоблин, но немного отличавшийся от других. Бледная кожа все-таки имела какой-то оттенок, а ужасная болезнь съела нос и веки. Поверх набедренной повязки он носил кольчугу. Взгляд выпученных глаз остановился на ее груди.

Хорошо, что тут нет няни, подумала Ребекка. В ее книжках леди не носили белых туфель до Пасхи или после Дня труда. И леди уж точно не разгуливали голыми по пояс. А если и разгуливали, то у джентльменов хватало такта не пялиться. Хотя это чужая страна. У всех свои обычаи.