— Это не аргумент. Будь у нас карта, мы не оставили бы ее с мертвецом.

— Если бы мы знали, куда идем, а карта уже не могла нам помочь, то мы могли бы ее оставить, — возразила Али. — Возможно, ее следовало оставить. Пока прошлое определяет будущее, ты просто ходишь кругами.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы вот тут, в деревне Шевроле. А хотим попасть сюда.

Она указала на треугольник из значков «алеф» в дальнем конце озера. Затем, используя промежуток между большим пальцем и мизинцем в качестве линейки, измерила расстояние напрямую между двумя точками. Путь вдоль берега оказался в восемнадцать раз длиннее.

— Превосходно, — кивнул Грегорио. — Ты доказала, что по прямой короче.

— А теперь, — продолжила она, — смотри внимательно. Деревня Шевроле выдается в озеро. Отсюда до пункта назначения ближе, чем из любого другого места. Стоит сместиться вдоль берега в ту или другую сторону, и расстояние резко увеличивается.

— Да, только без карты мы бы этого не знали.

— Согласна. Но посмотри на другой берег. Видишь какие-нибудь ориентиры?

— Ничего, кроме алефа. На сотню миль вправо и влево карта пуста.

— Итак, вот наша цель. Именно туда мы хотим попасть. Вот почему Макнаб оставил карту. Потому что она ему больше не нужна — как и нам. А еще чтобы не поддаться искушению и не выбрать безопасный путь вдоль берега.

— Думаешь, он поплыл на лодке через озеро?

— Да.

— Все-таки я не понимаю, Александра. Эта карта — его детище, его любовь. Смотри, с какой тщательностью ее составляли. Почему бы не взять ее с собой и не продолжить работу?

— По двум причинам, — ответила Али. — Во-первых, карта — это послание или приглашение тому, кто повторяет его путь. «Идущие за мной, оплывайте отсюда».

— Почему он тогда не написал свое послание огромными буквами на скале или не нарисовал стрелку на карте?

— Потому что приглашал за собой не всех, а только тех, кто ищет то же, что и он, — алеф. — Али простерла ладони над картой. Никак не выделенный, незаметный значок терялся среди остальных надписей.

— А вторая причина, по которой он оставил карту?

— Тут все просто, — сказала Али. — Макнаб решил, что уже не вернется. Это его завещание.

Грегорио направил луч фонаря в дверной проем. Свет отразился от иссиня-черной поверхности воды.

— У человека достало веры, чтобы пойти и не вернуться? Как же надо верить?

Внезапно Али почувствовала себя слабой и неуверенной. Ее храбрости не хватит на двоих. Если Грегорио решит повернуть назад, она вернется с ним на поверхность земли, к себе домой. Если захочет спуститься глубже, Али будет стараться изо всех сил вести его за собой. Сложив руки на коленях, она ждала.

— Ты знаешь, какая это вера, — сказала она.

Дело не в мужском самолюбии. Ей хотелось, чтобы Грегорио это понял. Он может уйти, не потеряв лица.

Грегорио медленно свернул карту в трубку, сунул в футляр и встал.

— Значит, теперь мы должны идти по следам Макнаба, который шел за Айком, которого вели надписи на стенах?

Точнее не скажешь.

— Да, — кивнула Али.

— Абсурд.

— Да, — согласилась она.

Грегорио стоял, похлопывая футляром по ладони. Наконец он заговорил:

— Если мы пойдем дальше, это может нас убить, а может и нет. Но путь назад — точно конец.

Али подняла голову. Грегорио протягивал ей руку.

— Присоединимся к параду глупцов, — сказал он.

29 декабря, Вашингтон.Посол Китая в США был приглашен в Государственный департамент для объяснения странного инцидента, но отказался явиться и, по слухам, был отозван в Пекин. Китай заявил протест в связи с конфискацией субмарины. После того как в Пекине демонстранты закидали камнями американское посольство и сожгли американский флаг, началась эвакуация из посольства вспомогательного персонала.

Китай потребовал вернуть субмарину и экипаж, а у американских территориальных вод всплыла вторая субмарина. В связи с инцидентом высказываются предположения, что китайские моряки могли искать политического убежища в США.

Однако очевидцы кораблекрушения утверждают, что китайский капитан говорил о призраках и о тени своей умершей жены, пока власти не увезли его. Другие члены экипажа тоже бродили по берегу, явно потрясенные, и разговаривали сами с собой. Медики говорят, что на субмарине могла выйти из строя система рециркуляции воздуха, что привело к накоплению двуокиси углерода и других газов, ставших причиной галлюцинаций.

«Мысль о том, что безумец командует субмариной с ядерным оружием на борту, внушает настоящий страх, — заявил аналитик Центра культурного наследия. —Неспособность китайского флота выявлять психические заболевания среди своих офицеров ужасна и преступна».

Ангел ведет ученика к развалинам монастыря — таким древним, что они почти скрылись за наросшими кристаллами пирита. Ученик знает, что пирит еще называют золотом дураков.

Ложь питается правдой.

Они подходят к краю холма, испещренного отверстиями. Это древние кельи, вырытые служителями хейдлов. В одной из пещер лежит человек — живой, бородатый, погруженный в сон.

— Он пришел недавно. Паломник вроде тебя, — говорит ангел. — Мы с ним поболтали немного. Я решил, пусть побудет тут. Присылал ему жуков, чтобы он не умер от голода. Сохранял его для тебя.

Ученик настораживается.

— Для меня?

— Пришло время тебе пообщаться с человеком. Поиграть, — говорит ангел. — Покажи свои ногти.

Ученик вытягивает пальцы. За долгие годы его тело почти слилось с землей. Теперь он способен переваривать некоторые мягкие минералы. Ногти стали острыми и твердыми, как обсидиан.

— Твой путь лежит через этого человека, — объявляет ангел.

Ученик притворяется удивленным.

— Не понимаю, Ринпоче.

На самом деле он догадывается, к чему все идет, и это страшит его.

Ангел грозит ему пальцем.

— Понимаешь. Я знаю.

— Твои слова направляют меня, Повелитель, — говорит ученик. — Он непригоден для обучения.

— Даже самая убогая дверь может привести во дворец мудрости, — возражает ангел. — Будь сильным. Помни, что смерть — это свобода.

— Ринпоче, ты учил меня не отнимать жизнь.

— Я учил тебя не тратить попусту время, пытаясь отнять мою, — возражает ангел. — Теперь ты — судьба этого человека. Он был рожден, прожил жизнь и совершил путешествие сюда, чтобы послужить тебе уроком.

— Повелитель, я отверг любое насилие. Дал клятву.

— Делай то, что запрещено.

— Только не это, Ринпоче, — шепчет ученик.

— Ты сам назвал его ничтожеством. Все равно он умрет — так или иначе. Но ты можешь избавить его от страданий еще до того, как они начнутся. Настоящих мучений. Долгих. В данный момент я думаю о пытках ирокезов, ножом и огнем. Если хочешь, я покажу ему кости его ног — без кожи и мяса. А может, мы сыграем с ним в одну разновидность восточных пряток. Ты никогда не видел, как человек роется в собственных кишках, убежденный, что туда заползла змея? Ты удивишься, как сильно люди поддаются внушению.

Незнакомец в пещере продолжает спать, не слыша перечня пыток.

— Пощади его, Повелитель, — просит ученик.

— Ты орудие моей милости, — отвечает ангел — Именно ты должен пощадить его.

Ученик оглядывается. Уклониться невозможно. Ослушаться равносильно смерти, причем мучительной. Хуже того, это значит пожертвовать секретами, которые он узнал. Ученик собирается с духом, готовясь к тому, что предстоит сделать. Охота завела его слишком далеко, и он уже слишком глубоко проник в тайну, чтобы так просто погубить свою жизнь. Еще есть шанс, хоть и крошечный, что он сможет принести добытые с таким трудом знания на поверхность, поделиться ими с людьми. И победить ангела.