— Говорят, там вы встретили дьявола, — наконец произнесла Ребекка.

— Я встретила человека, выдающего себя за дьявола, — возразила Али. — Его звали Томас. Седые волосы и благородные манеры. Скрывался под личиной священника. Когда я поняла, что он обманщик и убийца, было уже поздно.

— Откуда вы знаете, что он не дьявол?

— Потому что я видела, как его убили, а насколько мне известно, дьявол не может умереть.

— Он там. — Ребекка вскинула голову. — Если не он, то другие. У них мой ребенок. Отведите меня в город. Пожалуйста.

— Нет.

— Детей ведут туда. Прямо теперь, пока мы с вами разговариваем, они идут в город.

— Не думаю.

— Мои источники уверены в этом.

— Вот пусть они и ищут. Не ходите туда. Когда вашу дочь найдут, вы будете нужны ей целой и невредимой.

А если не найдут, что более вероятно, в живых останется хотя бы сама Ребекка.

— Я знаю, подземный мир влияет на людей, — сказала Ребекка. — Поверьте, за последнюю неделю я многому научилась. Я видела всякое: шрамы, уродства, затравленные взгляды, легкие недомогания, рак, поломку биологических часов, фантазии, привыкание. Это ужасно. Но я хочу вернуть дочь.

— Субтерра опасна даже пустая, — кивнула Али. — А она населена, теперь мы в этом убедились. Там хейдлы. Может, несколько сотен, а может, гораздо больше. Если они найдут вас или вы найдете их, вам уже не вернуться назад.

— Дочь ждет меня.

— Они не в городе.

— Тогда где же?

— Не знаю. Но могу заверить, что информация генерала Лансинга неверна.

Ребекка удивленно приоткрыла рот. Али явно угадала ее источник, по крайней мере один из них.

— Я с ним встречалась, Ребекка. У него есть пленный — или был.

— Хейдл?!

— Да. Я помогала его допрашивать. Генерал по-своему интерпретировал то, что рассказал пленный. Он расстроен. На него давят. Ему нужны результаты. Я могу лишь сказать, что Лансинг ошибается. Город — ложный след.

— Если бы забрали вашего ребенка…

А вот это уже к делу не относится. Разумеется, она бы ни перед чем не остановилась. Разумеется, бросилась бы без оглядки навстречу неизвестности. Только вот опасности при этом никуда не исчезнут.

— Пусть генерал делает то, что собирался, — сказала Али.

— В том-то и дело. Они ничего не делают. Генерал ясно дал это понять. Больше боятся китайцев, чем хейдлов.

— Не без оснований. Война внизу может перерасти в войну здесь.

— А моя дочь остается там.

— Генерал говорил вам об отрядах спецназа?

Ребекка подалась вперед. Об этом она слышала впервые.

— Они ищут детей, прямо сейчас, пока мы разговариваем.

— Лансинг мне ничего не сказал.

— Чтобы заработать новые неприятности с китайцами? Если они найдут детей, президент будет героем. Если нет, никто ни о чем не узнает. Особенно китайцы.

— Они прочесывают город?

— Насколько я могу судить, поджидают на путях, ведущих к городу.

У Ребекки был ошеломленный вид.

— Это правда?

Окруженная ложью, отговорками и уловками, она не знала, кому верить. Детей не найдут. Но Али ей этого не скажет. Она твердо решила. Ребекке нужна надежда, чтобы не погубить себя в бездне.

— Да.

В дверь постучали. Али подумала, что Грегорио пришел убрать со стола.

— Еще пирожные? — крикнула она, пытаясь изменить настроение.

— Пирожные? — переспросил глухой голос.

— Входи, — сказала Али.

Дверь открылась. Ребекка оглянулась. Али подняла голову. Это не Грегорио. В комнату вошел монстр — худое, рогатое существо. Ребекка замерла.

Глаза существа закрывали альпинистские очки. На голове между рогов, шишек и наростов виднелся черный пушок. На существе была широкая гавайская рубашка с короткими рукавами, а кожу на обнаженных руках покрывали мелкие волдыри.

Али догадалась, о чем думает Ребекка. Похожие на него существа украли ее ребенка.

— Ребекка, — поспешно проговорила Али, — познакомьтесь с Джоном Ли. Он только что вернулся из двухгодичной экспедиции НАСА. Его специальность — подземная энтомология. Жучки. Он в одиночку обнаружил более семисот новых насекомых. Мировой рекорд.

Ли покраснел. Он был скромным человеком и не привык к похвалам или разговорам о мировых рекордах.

— Жуки, — кивнул он.

Его ноздри трепетали. Ли принюхивался к посетительнице.

— Это Ребекка Колтрейн, — представила Али гостью. — Мы пили чай.

— Я помешал, — пробормотал Ли.

Ребекка смотрела на него во все глаза.

— Возьми пирожное, — предложила Али. — Смотри, тут целая куча.

— Не хочу пирожных. Мне нужно работать, — ответил он и исчез в коридоре.

— Простите, — сказала Ребекка. — Я вела себя невоспитанно.

— Он привык. Иногда я сама не могу удержаться.

Ребекка побледнела.

— Это происходит и с Сэм?

— Пока нет.

— Мне нужна правда.

— Со мной ведь ничего не случилось. И с большинством колонистов тоже — по крайней мере, не в такой степени.

— Но случается. Например, с мистером Ли.

— Джон исследовал зоны, в которых не ведется наблюдение, спускался гораздо глубже, чем другие, и пробыл под землей гораздо дольше. Мы лишь приблизились к пониманию того, как дрейфуют пояса газа и радиации. Джон явно подвергся их воздействию. Это не значит, что то же самое произойдет с Сэм. И еще одна хорошая новость: после того как он поднялся на поверхность, некоторые признаки начинают исчезать. Сердце восстанавливает нормальный размер. Под землей оно буквально сжалось. Количество красных кровяных телец почти в норме. Видели пузырьки у него на руках? Выяснилось, что они содержат пыльцу.

— Как в цветах?

— Мы пытаемся понять, с какой растительностью контактировал Джон. Интересно, что пыльца вызывает раздражение кожи. Поначалу это были небольшие прыщики. Недавно они стали чесаться. При расчесывании пузырьки лопаются, и пыльца выходит наружу. Другими словами, организм-хозяин может носить пыльцу несколько месяцев и удалиться на сотни и тысячи миль, прежде чем распространить ее в другом месте субтерры.

— А рога?

— Пластический хирург ими занимается. Трудность в том, что рога — это живая ткань с кровеносными сосудами. Их невозможно просто спилить.

— Что еще произойдет с Сэм?

— Может произойти, — поправила Али. — Но не обязательно.

— Я хочу знать, когда эти существа ее изнасилуют.

Это было произнесено шепотом.

Али не стала возражать против терминов «изнасилуют» и «существа».

— Судя по рассказам бывших пленников, с детьми обращаются очень хорошо. Девочек отделяют от мальчиков и держат в изоляции под присмотром специальных нянек. Никаких контактов с мужчинами. В первые годы полового созревания их частная жизнь строго охраняется. Брак разрешается только после тринадцати или четырнадцати лет.

— Зачем? Мне казалось, мы два разных вида.

— Лев и тигр тоже относятся к разным видам. В природе они никогда не спариваются. Но в неволе, в зоопарках, можно получить такие гибриды, как лигр и тиглон.

Ребекка закрыла глаза.

Али задумалась. Она могла рассказать посетительнице о болезнях подземного мира, о примитивных переходных обрядах, о ритуальных увечьях, о клеймах и татуировках, об ошейниках для рабов, о том, как калечат беглецов, о наказаниях и пытках. Но теперь все это лишь предания, а несчастной женщине хватает и своих кошмаров. Али пыталась вспомнить что-то хорошее.

— Как нетрудно догадаться, — сказала Али, — зрение приспосабливается к темноте. Я пробыла под землей не так долго, и со мной этого не произошло. Джон говорит, что по прошествии двух лет он мог обонять и осязать цвет. Слышать расстояние. Это можно объяснить присутствием в воде химических соединений. Его мозг изменился.

— Мозг Сэм изменится?

— Лобная доля и лимбическая система включаются. Теменная доля отключается.

— Вы пугаете меня.

— Из некоторых регионов к нам начали поступать сообщения о том, что у людей появились видения. Джон говорит, с ним тоже такое было. Он слышал голоса. Бестелесные.