А Зиверс? В его «немецкое Сопротивление» никто не поверил. Как не поверили и в прозвучавшие на допросах упоминания Священного Грааля, Гипербореи, Агартхи, Шамбалы. Однако почему-то перед казнью к нему допустили доктора Хильшера, и тот провёл непонятный для непосвящённых обряд, о котором все исследователи пишут, но никто не пытается объяснить. Упоминают странное положение рук (рунические пассы) доктора Хильшера и то, что Зиверс встал перед ним на колени, и слово, которое он произнёс, точнее даже не слово, а руническую мантру, означающую «вечность»: ар — эх — ис — ос-ур. И видят в этом едва ли не знак того, что Зиверс выбрал себя сознательно в жертву, а маг Хильшер «отправил» его в другое измерение прямо из союзнической петли. Увы! Обряд был простым. Брат Хильшер провожал брата Зиверса туда, откуда возврата нет.
Интересно, что Хильшер ещё летом 1945 года оставил один любопытный документ, который называется «Тайная помощь арестованным евреям» и хранится в одной из библиотек Тель-Авива под номером 598. Этот документ приводит А.Дугин, а мы печатаем его в сокращении. Рассказывается в нём как раз об этой «институтской» группе Сопротивления.
«Мы в нашей группе решили, что создание новой партии — это не тот путь, которым надо следовать. Мы предпочли организовать неформальную группу людей, которая могла бы инфильтроваться в важнейшие области и действовать там, исходя из наших общих идеологических интересов. С этого момента мы активно сотрудничали с другими группами, кружками и партиями (в частности, в доме Салингера). Мы стремились к тому, чтобы каждый из наших сконцентрировал вокруг себя максимальное количество контактов, связей и отношений.
В 1933 году, когда Гитлер пришёл к власти, все эти группы, легко пережившие запрет на партии, избрали каждая свой путь борьбы с режимом. Отто Штрассер, например, уехал за границу, откуда направлял деятельность своих сторонников в Третьем рейхе. Эрнст Никиш проводил конспиративные встречи, на одной из которых он и был арестован. Мы же, со своей стороны, решили работать в условиях полного подполья и не заявлять о себе как о группе, сделав вид, что всё существовавшее ранее разлетелось вдребезги перед лицом успеха победившей стороны. Следуя разработанному заранее плану, мы проникли в партию, где старались занять важные стратегические посты, позволяющие накапливать контакты, помогать друзьям, собирать информацию…
…Так как мы были не уверены, что Горделер и его генералы (имеется в виду оппозиция Гитлеру в армии. — Ред.) действительно смогут довести до конца покушение, которое мы давно обсуждали, мы стали готовить наше собственное покушение, которое назначили на осень 1944 года. Но волна арестов, последовавшая за неудавшимся покушением 20 июля 1944 года, помешала нам осуществить наш план. …В целом наша деятельность осуществлялась благодаря тесной связке трёх персонажей из нашей группы, которые контролировали всю информацию, пропускные документы и взаимопомощь: Вольфрам Зиверс, Шуддеркопф и Шаде. Они постоянно снабжали нас информацией о деятельности СС, СД и абвера, где они занимали высокие посты. Выписывая фальшивые паспорта и пропуска, организуя фиктивные исследовательские экспедиции и официальные поездки, финансируя нашу деятельность из бюджета своих служб, они прекрасно сознавали, что, если их деятельность будет раскрыта, их высокое положение только усугубит всё дело, и их наказание будет ужасным, и одновременно в лагере союзников их посты принесут им только вред, так как там их примут за убеждённых нацистов. Зиверс выдал мне служебный паспорт руководителя личной службы рейхсфюрера СС, хотя я никогда близко не занимал такого поста (впрочем, я не был и членом партии, ни тем более СС). Он дошёл до того, что для моей свадьбы предоставил в моё распоряжение помещение организации «Аненербе», откуда по этому поводу он приказал вынести все портреты Гитлера!
Он смог организовать мою поездку в гетто (Литцманштадта), чтобы я смог спасти кое-кого оттуда. После моего ареста (за участие в покушении 20 июля) он не только не был сломлен во время допроса (он железно выдержал такие вопросы: «Правда ли, что Хильшер от вашего имени договаривался с графом Штауффенбергом?»), но и вызволил меня из тюрьмы. Наконец, именно Зиверс организовал второе покушение. Это второе покушение планировалось на Гитлера и на Гиммлера в окрестностях Оберзальц-берга. Особенно важно было устранить Гиммлера, так как именно он контролировал аппарат, без которого Гитлер никогда не смог бы в кратчайшие сроки восстановить полноту политического и полицейского контроля. С моим арестом прекратилась деятельность последней группы, сражавшейся против партии. Когда я вышел на свободу, передо мной открылась панорама развалин. Даже сегодня я не могу со всей определённостью узнать, кого повесили, а кого нет».
Увы, Зиверса повесили. Но не Гитлер, а союзники.
Один из вопросов, который ему задал на процессе Джонс, был такой:
«Кроме этих экспериментов, которые я особо упомянул, «Аненербе» также использовалась для политических целей, не правда ли?»
Удивлённый, Зиверс (ему это и в голову прежде не приходило) переспросил: «Что вы понимаете в этой связи под политическими целями?»
На что Джонс дал разъяснение: «Ну, например, деятельность пятой колонны за границей. Влияние на научную мысль за границей как мера политического воздействия».
«Нет», — сказал Зиверс, понимая под отрицанием, что не работал на гитлеровскую пропаганду.
«Да», — отмахнулся Джонс и зачитал документ, приобщённый к делу, в котором говорилось о привлечении на свою сторону лиц, занимающих ключевые позиции в интеллектуальной жизни страны, о возрождении национального самосознания, о поиске талантливых кадров для «Аненербе».
Даже если бы Зиверс хотел представить этот документ как документ «Сопротивления», ему бы это никогда не удалось…
Змея, ползущая по стволу
Зиверс, конечно, был не в состоянии уследить за всем, что происходило в «Аненербе». Ведь «Аненербе» был не просто институтом, а сетью институтов по всей стране. В него входили к концу войны все научно-технические учреждения рейха, не только Германии, но и «присоединённых областей». Вполне вероятно, что он был хорошим, честным и справедливым человеком. Но справиться с огромной машиной СС, которую построил Гиммлер, он не мог. Да и никто не мог. И настоящим хозяином «Аненербе» был не Вольфрам Зиверс, а Генрих Гиммлер. Если Зиверс и пытался с ним бороться, то усилия эти оказались заранее обречёнными на провал. Но почему он не отказался от должности руководителя Военного института?
А вы бы отказались — во времена рейха?
В том-то всё и дело! Такого смельчака ещё можно себе представить в 1933 году, но не в 1938-м…
Если разобраться, то «чудовищными» была только незначительная часть исследований института — сугубо антропологически-медицинская. Причём тут тоже стоит сразу поставить точки над i: от Зиверса направление исследований не зависело. В этом плане ни запрещать, ни разрешать какую-то тему он не мог. В эпоху строгой субординации он лишь исполнял приказ. Так что то, за что его казнили, собственно, и не входило в его компетенцию. Одна беда: номинально он руководил всем этим разношерстным коллективом. Ему и пришлось отвечать. По всей строгости. Собственной головой.
Что же представляли собой эти военные исследования?
Упомянутый следователем Джонсом доктор Август Хирт и среди своих-то считался совершенно сумасшедшим. Он проводил эксперименты на самом себе, да так проводил, что его несколько раз вытаскивали буквально с того света. По всем критериям доктор Хирт был человеком одержимым. Только такие и могут работать, выясняя, когда наступают у человека пограничные состояния. Если бы после опытов он знал, что останется жив и, следовательно, сможет всё задокументировать, он без всякого сомнения тут же выпустил бы до капли собственную кровь. Таков был доктор Август Хирт. Работал он по программе Института по специальным исследованиям в области военных наук, который — конечно же! — был включён Гиммлером в состав «Аненербе»! Этот замечательный институт и занимался в основном опытами на человеке. И не только на пленных рейха, но и на его собственных гражданах, потому как для полной чистоты эксперимента требовалось, чтобы контрольная группа состояла из полноценных арийцев.
