Краузе, который эту книгу рецензировал, похвалил Арнтца за то, что тому удалось справиться со своей фантазией. Но если честно говорить, то фантазией Арнтц и не обладал, его тянуло прежде всего классифицировать собранный материал. Сам Краузе пытался связать руническое письмо с пиктограммами древних германцев, исследуя так называемое доруническое письмо. Там-то он и набрёл на «североитальянскую доруническую письменность». Магией, к которой сам автор относился скептически, гораздо больше пахло от трудов Вайгеля. Тому удавалось найти отголоски рунической письменности в способе укладки древними германцами деревянных брусьев при строительстве домов, видел он её даже в таком чужеродном материале как христианская символика.

Одновременно проверенные и верные своему Чёрному ордену эсэсовские маги-рунологи занимались изысканиями в области применения рун для прикладных целей. Причём занимались даже после того, как носитель памяти предков Карл Мария Вилигут был отправлен в вечную ссылку и как бы внешне победили именно академисты. Но в недрах Вевельсбурга изучалась практика древней рунической магии. Там интересовались сейдом, гальдом, провидением спеа и пророчествами тула — то есть теми бесконечно далёкими от нас практиками европейского Севера, о которых сохранились упоминания только в эпических произведениях и средневековых хрониках. Оттуда и черпали познания мистики Вевельсбурга. Гальд — это древнее колдовство, которое подразумевало воздействие на предметы или людей. При помощи гальда колдуны могли изменить погоду, оживить мертвецов, потушить огонь или защитить воина от чужого оружия. А при помощи сейда можно было в основном воздействовать на физические ощущения человека и его психику и, как правило, в негативном ключе — наслать безумие, скрючить члены, убить, используя заклятия. Во время сейда маг занимал место на возвышении (оно называлось в скандинавских текстах «высокое сиденье», затем входил в состояние транса и начинал петь особые песни, скорее всего похожие на речитативы, а затем совершал какие-то обряды сексуального плана, о которых известно одно: они были постыдными, а уж древние скандинавы вполне открыто живописали различные отношения между полами, так что можно им на слово поверить — чудовищные, наверно, были эти обряды. Поскольку заклинаний, которые использовались, до наших дней не дошло, то в Третьем рейхе использовали уничтожающие врага гальдрастафы — связки из нескольких рун, которые были призваны не защищать, а уничтожать. Экспериментировали и с пением таких рун-заклятий.

Особенный интерес вызывала разновидность гальдрастафов — агисхьяльмы, или шлемы ужаса. По древнему преданию, обладая таким шлемом ужаса, Зигфрид смог победить коварного змея, страшнейшее чудовище. Как пишет современный исследователь Торссон, «согласно Северному мифу, обладание этим «шлемом» приносит способность вселять парализующий ужас в сердца врагов и наделяет владельца другими магическими силами. …Могущество «шлема ужаса» связывалось со способностью змеи парализовать свою жертву. Он стал символом змеиной силы, исходящей изо лба мага. Этот символ в действительности представляет собой своего рода карту или схему, руководствуясь которой возможно особым образом управлять энергией в магической работе. Агисхьяльм рисуется на воображаемом поле, представляющем различные уровни действительности, и каждый конкретный «шлем» призван «покрыть» все или некоторые из этих уровней. Пергамент или иной материал, на котором рисуется «шлем», представляет для мага всю вселенную. Наружные поля этого пергамента символизируют объективную вселенную или её внешнюю манифестацию; ближе к центру находится субъективная, внутренняя вселенная, или психический мир, а в самом центре располагается центральное «Я» мага, для которого создаётся этот «шлем». Центр также может представлять собой объект магии». На самом деле тут работал скорее не рисунок (агисхьяльм), а сам маг — ибо только своей волей и силой он должен был направлять энергию из центра по всем четырём сторонам света (по линиям рисунка) вовне или же «собирать» энергию со всех четырёх сторон света в центр. А «шлем ужаса» был своего рода подсказкой, как и в каком порядке всё это совершать. В более поздних магических практиках для этой же цели использовали другие техники, которые принято называть халдейскими, откуда и пошли вычерчивания кругов-ограничителей (магических кругов) и работа с направлениями, с созданием магического алтаря, призыванием разного уровня духов и связыванием их договором.

Древний змеиный культ (а он прослеживается чуть ли не у всех народов Европы) был забыт, сам образ Великого Змея стал считаться абсолютно негативным, магические «шлемы ужаса» дольше всего сохранялись на севере Европы, но и там, в конце концов, сменились магией юга. И хотя в Третьем рейхе действительно очень интересовались агисхьяльмами, работать с ними никто не умел. Если когда-то это знание передавалось из поколения в поколение среди жреческого сословия древних ариев, то к двадцатому столетию, когда немцы решили отыскать его следы, конечно же, всё было давно утрачено. А сами рисунки «шлемов ужаса», которые иногда находили в экспедициях историки рейха, ничего конкретного рассказать не могли. Это были всего лишь очень странные рунескрипты, истолкованные к тому же людьми другой культуры, и для того, чтобы ими правильно пользоваться, нужен был бы попросту… живой маг древних северян. Или хотя бы подробная инструкция из далёкого прошлого. Такой инструкции не было ни у вездесущего «Аненербе», нет и у сегодняшних исследователей рун. Так что в рейхе пошли единственно возможным путём — постарались свести воедино рунологию и средневековую ритуальную магию. Ведь если о древних сейде и гальде почти ничего не известно, то от средневекового чернокнижия осталось множество гримуаров. И Гиммлер их старательно изучал.

Последний отголосок рунической магии выплеснулся в Кенигсберге. В самом конце войны туда были отправлены знатоки рун, которые и проводили специальные мероприятия: накладывали заклятия и ставили защитные руны на здания города-крепости. Только никакие руны уже не могли спасти умирающий рейх. Даже живой волк, которого провели вокруг замковой стены, и тот не защитил Кенигсберга. А вот киевские колокола, рассказывают, сыграли интересную, хотя и странную роль. Они были привезены из оккупированного Киева и установлены на самую высокую башню города. И больше всего во время штурма города пострадала именно эта поющая башня. Она спасла Кенигсберг от полного разрушения, принимая все артиллерийские удары на себя. После штурма она стала совершенно чёрной. Но была ли это магия и какое тут значение имели рунные гальдрастафы, об этом история умалчивает.

У Гиммлера была навязчивая идея: если нет инструкций, как пользоваться магией рун, то есть ведь древние артефакты, которые могут и должны работать, потому что в них заложена магическая сила. Это могли быть ритуальные предметы, получившие имя священных реликвий. Не обязательно христианских, но полученных христианами как победителями прежних владельцев. Хотя множество таких священных артефактов было попросту уничтожено ещё в древности, но некоторые уцелели из-за того, что были связаны с именем Иисуса Христа. Одним таким магическим предметом было копьё Лонгина, история которого уходит в глубокое дохристианское время. Оно считалось священным по очень простой причине — согласно легенде, легионер Лонгин проткнул этим наконечником подреберье Христа, и тем самым копью передалась его божественная сила. Такой священный предмет (истинный или нет — это уже другой вопрос!) реально существовал и хранился в Хоффбурге — Венском музее Габсбургов. Этот наконечник, как мы ранее рассказывали в «Гитлерборее», собственно говоря, и послужил источником вдохновения для юного Гитлера. Тот тоже считал его реликвией, причём своей личной (это и не мудрено: рейх был создан одним лицезрением копья!). Так что, когда наконечник со всеми почестями был перевезён после аншлюса из Австрии в Нюрнберг, Гиммлер стал копья домогаться. Он неоднократно просил фюрера передать копьё Лонгина в его институт для изучения и работы. Гиммлер был убеждён, что этой реликвии место в его Вевельсбурге, а совсем не в каком-то Нюрнберге, хотя и считалось, что это древняя городская святыня. Гитлер, естественно, копья не отдал. Единственное, что было в силах Генриха Гиммлера, — сделать с него копию. Эта работа была проведена. Копию наконечника изготовили из музейных артефактов, чтобы оно выглядело исторически правильным. И эта копия и хранилась в Чёрном Замке. Но… Копия всего лишь копия. И Гиммлер это хорошо понимал. Можно использовать гвозди времён Христа и наконечники времён римской империи, но копия от этого всё равно никогда не станет оригиналом! Так что Гиммлеру нужна была другая реликвия. Ей даже было отведено в замке особое место. И реликвия, о которой грезил рейхсфюрер СС, называлась Священным Граалем.