«Целом — вторичная полость тела, пространство между стенкой тела и внутренними органами у высших многоклеточных животных; содержит целомическую жидкость и обычно открывается наружу специальными протоками».
«Прости, не поняла? Что ты сказал?»
«Главная и первичная функция целома — опорная, поскольку сокращения мускулатуры стенки тела возможны только при наличии внутренней опорной жидкости целома…»
«Не понимаю, так где выходить у Колизея?»
«У позвоночных животных центральная нервная система представлена нервной трубкой, расположенной на спинной стороне тела, и состоит из спинного и головного мозга».
«Да что такое…»
«Как спинной, так и головной мозг позвоночных покрыт рядом оболочек и заключен в костные покровы — череп и позвоночник».
«Я поняла, ты идиот! Такой же оборванец и тупица, как мой сын», — рявкнула на него Ассунта.
Парень широко раскрыл рот, наморщил нос и выблевал на пожилую женщину огромное количество горячей зеленой массы.
Ассунта заорала как резаная.
«Сукин сын! Какая дрянь! Это было хорошее платье!»
И стала бить его сумкой по голове. Живой мертвец, закрыв голову руками, спрятался под сиденье.
Ассунта закричала водителю:
«Открой! Открой! Выпусти меня!»
Обеспокоенно встала у дверей и при первой возможности вышла.
Поймала такси и сказала лишь:
«Отвезите меня на вокзал. Я возвращаюсь в Чаянелло. Я в этом грязном городе не желаю больше оставаться ни минуты!»
У Андреа в голове были только номенклатура, анатомия, отношения и строение животных, которые заполняли его мозг и которые он повторял как заезженная пластинка.
Он три раза проехал туда и обратно. Солнце уже встало, и люди начинали заполнять вагон.
В тридцатом трамвае было много студентов с книгами под мышкой.
Две девушки, Марина Кастильяни, 24 лет, высокая с каштановыми волосами, и другая, невысокая, Тициана Церджи, 25, крашеная блондинка с большой брекет-системой, болтали, держась за поручень.
«Я ничего не знаю, боже мой, ничего не помню, я не сдам…» — сказала Марина, сжимая руку подруги.
«Неправда, и не так это сложно, будем надеяться, что нас не спросят про моллюсков…» — ответила Тициана, пытаясь успокоить подругу.
Андреа навострил уши при этом слове и подошел. Люди расступались, увидев, как он выглядит.
«Тип моллюски включает в себя около 113 тысяч видов и делится на два подтипа — боконервные и раковинные. Раковинные включают в себя моноплакофоров, брюхоногих, двустворчатых, лопатоногих и головоногих…»
Девушки изумленно уставились на него. «Ты тоже сдаешь экзамен по зоологии?» — спросила крашеная блондинка.
«…и хотя большая часть моллюсков обитает в море, некоторые головоногие встречаются в пресной воде и на суше…»
Зомби изрыгал слюну и познания в области беспозвоночных.
«А ты о них много знаешь, да? Однако выглядишь ты не очень. Тебе бы надо пойти домой и помыться. Про хордовых ты учил?» — спросила Марина, приглаживая волосы и слегка морща нос.
«Хордовые — высший тип вторичнополостных животных. Для хордовых характерно наличие спинной струны, или хорды, спинной нервной трубки, жаберных щелей».
«Как ты можешь с ним разговаривать?» — прошептала Тициана на ухо подружке, пока Андреа выдавал информацию.
«…и выглядит он как животное, а глаза какие, как у покойника. Отвратительный!»
«Может, ты и права, ну его. Просто едем вместе», — ответила Марина, а потом обратилась к Андреа:
«Извини, но… нам пора выходить, наша остановка».
«…к концу этой фазы личинка опускается на дно и закрепляется там при помощи наружных ресничек…»
«Ну, пока!» — еще раз сказала Марина, которой, как прилежной студентке, в глубине души было жаль покидать такой склад знаний.
Они вышли. Андреа последовал за ними, вывалившись из трамвая.
Они помогли ему подняться, и, словно в знак благодарности, Андреа засунул пальцы в нос и завыл.
С ним постоянно такое случалось.
Зомби — существа непредсказуемые.
«Дуааааааа. Дуаааааа», — заладил он.
Девушки сделали вид, что все в порядке, ускорили шаг и направились по набережной к университету, вихляя бедрами.
Андреа следовал за ними, трогая прохожих за задницы и теребя свои гениталии.
«…подотряд водяные клопы, или скрытноусые. Для всех водяных клопов характерно кажущееся отсутствие усиков, которые в действительности спрятаны в ямках по бокам головы. Ведут водный образ жизни».
«Не оборачивайся, Марина. Это просто ужасный хам. Ты себе не представляешь, что он делает», — говорила блондинка с отвращением.
Андреа впился зубами в чехол мотороллера и жевал его как жвачку.
Они вошли втроем в старое здание Института зоологии, который в давние времена так хорошо послужил науке, а теперь поддерживал свое существование этими прошлыми заслугами.
Две девушки впереди, живой мертвец сзади.
Профессор Амедео Эрмини, светило науки, безуспешно искал, где бы припарковать свою «ланчу-фульвия».
Все улицы вокруг университета были одним сумасшедшим домом.
Машины стояли в три ряда, посреди дороги, повсюду.
Наконец он увидел нечто похожее на свободное место, с трудом втиснулся туда и надеялся, что его не оштрафуют.
Вылез из «ланчи» и направился к Институту зоологии.
Ученый, открывший эндемический вид на острове Азинара, Argas ergastolensis (каторжный клещ), был теперь старичком, страдающим от болей и малярии, которую подхватил в пятьдесят шестом в Бельгийском Конго. Он уже неважно видел и часто ошибался дверью, оказываясь в отделе истории медицины, который находился напротив здания Института зоологии.
Толпившиеся студенты ожидали профессора Эрмини в огромном зале с чучелами животных, сосудами с организмами в формалине, таблицами, изображавшими ступени эволюции.
Напряжение чувствовалось в воздухе.
Эрмини — это было ужасно.
Его называли профессор Несдали.
Марина и Тициана сидели рядом на скамейке и нервно листали учебник.
«А Эрмини еще не пришел?» — спросила Марина Тициану, кусая ногти.
«Нет, кажется. Слушай, а ты выучила иглокожих…»
«Ну, в общем…»
«Почему бы не спросить у этого странного типа из трамвая».
«Да ты посмотри, что он делает. Отстань от него…»
Андреа катался по полу, облизывая сперва пол, а потом ноги девушек в мини-юбках. Раздраженные студентки били его по голове книгами, тетрадями, сумками и зонтиками.
«Прочь, прочь, урод», — говорили они с отвращением.
Несчастный зомби, пытаясь прикрыть голову от такого града ударов, бегал на четвереньках и ревел, как осел:
«Уаааааооооо».
Профессор Эрмини вошел в аудиторию. Студенты расступились, уступая ему дорогу.
Стало тихо, муха не пролетит. Все с трепетом ожидали.
Он сел за кафедру и взял список сдающих экзамен.
Он ненавидел принимать экзамены. Печальным и вовсе не обнадеживающим было то, что уровень знаний студентов падал год от года. У них не было желания учиться, они стремились лишь сдать экзамен, давали ответы общие и расплывчатые.
Он спросил двоих. Не сдали. Последний так просто сказал, что киты — рыбы.
Вызвал следующего.
Андреа пробирался под столами в поисках бутербродов, кусков пиццы, лакрицы, козявок и жвачки, прилепленной под скамейками. Сунул руку в чей-то рюкзак.
«Ииииии», — завизжал он.
Он обнаружил бутерброд с колбасой. И решительно надкусил.
Владелец рюкзака, молодой толстяк, увидев, что делает Андреа, дал ему пенделя.
Зомби взвыл и убежал дальше, в глубь аудитории.
И оказался перед Эрмини.
«Садитесь, садитесь и не хулиганьте!» — сказал профессор Эрмини Андреа, протирая очки.
Андреа сел.
«Хорошо, расскажите мне для начала про гребневиков».
Зомби тут же заговорил, молниеносно.
