И вдруг дверь открылась.

Марио обернулся первым. В дверях стоял тот парень, высокий и худой, который приходил к Кристиану. Он выглядел так, словно только что сунул два пальца в розетку. Ноги в стороны, руки по швам.

Все гости, по мере того как замечали его, замолкали.

С ним было что-то не так. Он стоял неподвижно, выпрямившись и слегка наклонившись вперед.

Неожиданно он поднял одну свою длинную, как у орангутанга, руку и, не открывая глаз, проговорил голосом автоответчика: «Всем привет! С Новым годом и всего наилучшего».

И открыл глаза.

И глаз не было.

А были два маленьких красных шарика.

Он открыл рот и перепугался, словно увидел перед собой голод, чуму и холеру сразу. Чуть не упал, однако сумел ухватиться рукой за дверной косяк.

«Хорошо. Я поднимаю руки. Только прошу вас, прошу, не стреляйте», — пролепетал он и поднял руки над головой.

Марио Чинкуе, госпожа Каруччи и остальные изумленно смотрели на него.

Они не понимали.

Тот продолжал:

«Ладно. Вот он. Я вам отдаю. Я вам отдаю. Честно. Только не стреляйте».

«Массимо! Что ты говоришь, Массимо? Ты с ума сошел? Тебе плохо?» — выговорила госпожа Каруччи, державшая у рта ладонь.

«Ладно. Я снимаю. Ладно. Вот он».

«В чем дело? В чем дело?»

«Он тут. Здесь только немного травы. У меня больше ничего нет, клянусь. Я не торгую».

Рыбий Скелет театральными движениями, так осторожно, что Марио показалось, будто он и вправду под прицелом пистолета, снял рюкзак. Открыл его и вытащил пластиковый пакет, набитый сухой травой.

«Вот она. Смотрите сами. Разве ее много? Ее совсем мало!»

Да что он делает? — подумал побледневший господин Марио. — Он, наверное, шизофреник. Наверное, все мозги пропил.

Псих тем временем подошел к нему и смотрел на него своими безумными шарами.

В комнате стола мертвая тишина.

«Шеф. Вот она. Но я же тебя знаю. Я тебе ее отдам, а ты мне выстрелишь в спину».

«Парень. Спокойно. Никто не собирается тебя обижать», — смог ответить господин Марио.

Ненормальный протянул ему пакет, и он собирался взять его (не надо спорить с сумасшедшими), когда тот акробатическим жестом выхватил пакет, засунул обратно в рюкзак и рванул назад в комнату Кристиана, закрыв за собой дверь и крича:

«Чертовы ублюдки! Вы никогда не получите моей травы!»

«Хватит! Успокойтесь вы оба. Пожмите друг другу руки!»

Рыло после неоднократных попыток и нескольких полученных тумаков наконец удалось растащить их.

Теперь они стояли в разных концах комнаты и злобно глядели друг на друга. У Серьги был подбит глаз, порван пиджак и ссадина на руке. Навозник дышал, как бык-астматик. У него была расцарапана щека, а рукой он поддерживал разорванные штаны.

«Нет. Он козел. Он все нам испортил… все испортил… Я ему никогда не прощу», — говорил Серьга с комком в горле.

«Он псих! Я ему рыло начищу…» — бормотал себе под нос Навозник.

«Ну все! Быстро помиритесь и поздравьте друг друга с Новым годом!» — сказал Рыло, глядя на часы.

Они осторожно, как два пса, обходили друг друга.

«Хватит! Уже полночь. Пожмите руки».

Навозник послушно протянул руку. Серьга протянул руку без всякого желания.

И всю комнату сотряс страшный грохот.

Кристиан спокойно надевал пальто и шарф и готовился предстать перед матерью и гостями, когда в комнату влетел Рыбий Скелет с воплем:

«Кристиан! Кристиан! Нам хана! Нас нашли! Нас нашли! Полиция! Надо отделаться от травы!»

Он бегал по комнате. Метался в панике.

«Надо сматываться…»

Наверное, это очередная галлюцинация.

Настоящий Рыбий Скелет ждал его снаружи. Галлюцинация была не такая яркая и интересная, как викинги или пистолет, но гораздо более реалистичная. Этот Рыбий Скелет вопил как одержимый и, вцепившись в шкаф, толкал его к двери.

«Что ты делаешь?»

«Сюда! Сюда!» — сказал тот, крепко схватив его за запястье. Кристиан слышал, как его мать и остальные кричали и толкали дверь с той стороны шкафа.

«Откройте! Откройте! Кристиан, открой! Что происходит?»

Рыбий Скелет уволок его в котельную, хотя Кристиан и сопротивлялся.

«Отпусти! Отпусти меня, пожалуйста. Мать хочет войти…»

«Нет, это не твоя мать. Слушай! Слушай меня внимательно! Это парни из „Полиции Майами“. Им нужна трава. Они прекрасно умеют изображать голос твоей матери. Сюда».

Рыбий Скелет, запыхавшись, подбежал к старому котлу. Открыл дрожащими руками дверцу топки.

Яркий огонь осветил темную комнату. Обернулся к Кристиану. И на лице его была гримаса безумия. Он дрожал. Подмигивал. Пускал слюни. Улыбался.

«Что ты хочешь сделать?» — пролепетал Кристиан, поняв, что происходящее с ним — не галлюцинация.

Все было по-настоящему. Совершенно по-настоящему.

«Избавиться от улик».

«Подожди! Подож…» — заорал Кристиан и бросился на него.

Но Рыбий Скелет оказался проворнее: одним движением он швырнул рюкзак в топку. У Кристиана перехватило дыхание. Он даже не попытался выскочить наружу. Убежать.

Было поздно. Слишком поздно. Уже бесполезно. Он сказал только:

«Там динамит, твою мать».

Другого Нового года ни для Массимо Рыбьего Скелета Руссо, ни для Кристиана Каруччи больше не будет.

Ровно в полночь корпус «Капри» взорвался.

Все стекла вылетели, дождь стеклянных осколков обрушился на парковку, на несколько высаженных сосен, на спуски и старую ржавую карусель на детской площадке, на улицу Кассия, на корпус «Понца» и соседние дома. Взрывная волна отбросила на много метров стоявшие на парковке машины. Будка сторожа приземлилась по другую сторону улицы. Новогодняя елка загорелась. Стеклянные шарики полопались от жара. Карликовые пальмы в огромных горшках разбило о стену, ограждавшую жилой комплекс.

И начался пожар.

Который быстро распространился. От подвала до пентхауса. По лестничным пролетам и шахте лифта. Адское пламя, врывавшееся в квартиры, пожиравшее свои жертвы и выплевывавшее алые языки из розеток.

Огонь прошел по старым подземным газовым трубам, связывавшим корпуса «Капри» и «Понца», как сиамских близнецов.

В пятьдесят секунд первого взорвался и корпус «Понца».

Взрыв был гораздо мощнее, потому что в подвале находились резервуары с газом.

Крыша вылетела, как пробка из шампанского, осыпав парковку, и улицу Кассия, и всю прилегающую территорию коричневой черепицей и кирпичами.

Гриб с огромной шляпой из огня, и дыма, и пыли поднялся над улицей Кассия, раздувшись от сгоревшего газа.

Огни фейерверков, расцвечивавшие римское небо, словно кометы и падающие звезды, сразу показались мелкими, блеклыми и скромными на фоне этого адского монстра, окрашивавшего в красный и черный набухшие дождевые тучи.

Уродливый гигант в мире фейерверков-карликов.

Его было видно везде в городе.

Отовсюду.

В Париоли. В Прати. В Трастевере. В Сан-Джовании. А взрыв было слышно еще дальше, в самых отдаленных пригородах, за окружной дорогой, в замках, кольцом окружающих Рим.

И римляне, отмечавшие Новый год в своих квартирах, на балконах, в машинах, стоявших на набережных, раскрыли рты от изумления. Потом они зааплодировали, все, громче и громче, засвистели, принялись танцевать, обниматься, счастливые, с шумом открывать шампанское при виде пиротехнического монстра.

Говорили, что этот фейерверк — сюрприз, устроенный мэром.

Прав был Рыбий Скелет, когда говорил:

«Хочу устроить взрыв, который запомнится на долгие годы. Такой взрыв, что на его фоне эти придурки со своими фейерверками будут иметь убогий вид».

Наконец на город хлынул огромный ливень и прекратил праздник. Даже самые стойкие, бывшие еще на улицах, вынуждены были вернуться домой.