Карсвелл снова обратился к Сэму:

– Раньше вы сказали, что думаете, будто наше путешествие во времени организовано не случайно. Что нас швырнули во время как часть какого-то научного эксперимента.

– Да, я полагал это возможным. Но чем больше я сейчас думаю об этом, тем сильнее начинаю подозревать, что тут нечто большее.

– И что же это?

– Что мы посланы в прошлое с определенной целью.

– И какова она?

– Заткнуть эту дыру во времени. Предотвратить вторжение людей из прошлой истории в 1865-й, в 1944-й, в 1946-й или в 1999 год или еще куда-нибудь.

– И вы думаете, что эта кучка жалких туристов способна их остановить?

– Да.

– Ну, какой из нас отряд Воинов Времени? Горсточка «сопровождающих», под крылышком у которых состоит еще более жалкая горсточка отдыхающих.

– А может, это последняя отчаянная попытка спасти человеческую расу?

– Н-да... Куда уж отчаянней, если вы разрешите мне сказать, – заметил Карсвелл со своей привычной улыбочкой.

– О'кей. Вообразите себе...

– Еще одна волшебная сказочка, мистер Бейкер?

– Если угодно. Просто прошу выслушать... Пожалуйста...

– О'кей. Выпаливайте.

– Вообразите вот что. Место действия – миллион лет в будущем. Мир в развалинах. Я хочу сказать, что он полностью расхищен. Общество в состоянии полного хаоса. Города разрушены. Все те сладенькие сценарии, которые мы читали в НФ и видели по ТВ, насчет колонизации планет, отправлены куда и следует – в мусорные корзины. Человеческая цивилизация еле-еле дышит на ладан из-за постоянного притока беженцев и нападения целых армий, приходящих из самых разных периодов Истории. Как вам такая картинка?

– Продолжайте.

– Возможно, что именно это наводнение из Истории и оказало самое губительное воздействие на весь мир. Орды монголов из тринадцатого века обрушились на равнины современного Китая. Воины апачей и чероки грабят Нью-Йорк девяностых годов.

– Быть того не может! При современных-то армиях?

– Сначала у них тоже не все получалось. Но цивилизация двадцатого века окажется подобной телу, постоянно подвергающемуся нападению вирусных инфекций. Это может продолжаться долгое время, но в конце концов иммунная система будет ослаблена и рухнет. Вполне возможно, что отдельный нелегальный иммигрант не может сделать ничего для того, чтобы нанести вред Америке, но коллективно они нашу экономику разрушают. Каждый год на одну эту проблему тратятся десятки миллионов долларов. Европа тоже больна от притока беженцев, не важно, кто они – курды или нищие из стран бывшего советского блока. Гипотеза, которую я вам предлагаю, гласит, если сказать коротко, что постоянный приток населения из прошлого неизбежно поставит будущую цивилизацию на колени. Вообразите себе на минуту, что ученые Будущего устанавливают, что они могут послать в прошлое группу людей. Может быть, именно в тот год, когда этот прорыв или разрыв во временных барьерах стал впервые проявляться.

– Но почему не послать людей обученных? Почему группа старичья и еще кого-то, кто там случайно оказался?

– Я не собираюсь выставлять себя всезнайкой, способным ответить на любые вопросы. Но догадку могу высказать: по какой-то причине они не могут послать так далеко в прошлое своих людей. Так что им приходится покупать «кота в мешке», хватать в амфитеатре случайных людей, чтобы послать их еще глубже в прошлое в надежде, что они эту дыру все же закупорят.

– Что ж, весьма любопытная гипотеза о том, почемумы были посланы в прошлое, – медленно сказал Карсвелл. – Но только предположим, что ваши весьма впечатляющие рассуждения верны. Как мы можем помешать этой приливной волне из прошлого прорваться? В конце концов, ведь это не просто дыра, на которую можно положить большой-пребольшой камень, не так ли?

– Верно, – ответил Сэм со слабой улыбкой. – Даже очень верно. Но не кажется ли вам, что нам следовало бы начать рассматривать кое-какие возможные варианты решения уже сейчас? Пока не стало поздно.

Николь Вагнер вступила в лесную тень. По ясному голубому небу над ней плыли лоскуты кучевых облаков. После того, как трупы умерших были сложены в музее, она просидела минут десять в автобусе, пытаясь настроить радиоприемник.

Но ничего, кроме шипения, щелчков и хрипа, там не было. Ни единой передающей станции. В этом Николь была уверена, хотя до сих пор не знала, в какой год их занесло.

Теперь перед ней лежал густой лес – темный, бескрайний и таинственный.

И стояла удивительная тишина. Тишина мирная, но все равно слегка пугающая. Вроде как входишь в разрушенный дом, у которого неважная репутация.

Николь обвела взглядом гигантские стволы деревьев, уходящие в высь, в мир шелестящих листьев и солнечных лучей. А за колоннами стволов тени становились все темнее, все гуще.

«Да, – сказала она себе, – я нашла верное определение для этих лесов. Здесь водятся призраки».

Да, есть в них нечто призрачное, нечто магическое. Как будто легионы призраков скользят бесшумно со сверхъестественной быстротой в глубине этих теней.

«Почему, – спросила она себя, – мне сегодня кажется, что они следят за мной даже в это мгновение?»

Николь сделала шаг назад, ощущение магического молчания накатило на нее волной из холодной глубины леса. Здесь быть небезопасно.

И все же что-то манило Николь, не отпускало ее. Что-то или кто-то ждало ее в этой чащобе. Что-то очень важное.

– Итак, мы снова встретились.

Николь чуть не вскрикнула при звуке этого голоса.

Резко повернувшись, она увидела перед собой ангельское лицо.

– Я глубоко сожалею, что испугал вас, дорогая леди.

– Вы? – смущенно прошептала она.

– Уильям Хорбери, к вашим услугам, – сказал он с легким поклоном. Это был тот самый блондин, который спас ее от Бостока.

Грубый голос послышался откуда-то из района его живота:

– Скажи ей, а потом давай делать ноги отсюда. Здесь небезопасно, а...

– Тихо! – остановил его блондин.

– Еще чего! Говорю тебе, здесь небезопасно.

Молодой человек улыбнулся и пожал плечами:

– Он, разумеется, прав, дорогая леди. В этих местах сейчас далеко не безопасно. Даже, осмелюсь сказать, в ваших экипажах, что стоят возле воронки, и то небезопасно.

Николь бросила взгляд в том направлении, куда он указал кивком. Блондин смотрел на автобус и легковые машины.

– Небезопасно? – эхом ответила Николь, наконец обретая ментальное равновесие.

– Отнюдь нет. В лесах бродят сейчас очень странные и очень разные люди. Некоторые из них лиминалы, как и я. Но я видел, например, человека, слившегося с козой. Другие с птицами.

– Вроде меня, – сказал голос, сухой как газетная бумага.

Из-за дерева вышел человек, которого она давно считала мертвым. Это был пожилой мужчина, у которого птичье крыло выходило наружу из боковой части черепа, а голова черного дрозда торчала из щеки. Теперь и он, и птица выглядели вполне живыми, глаза мужчины были ясны, а взор строг и внимателен. А птица даже смотрела на Николь с восхищением, ее глаза горели, как бусинки из черных сапфиров.

Николь смотрела на них, не веря своим глазам.

– Вы... вы здесь?

– Если под словом «здесь» вы понимаете, что я жив, то я очень даже здесь. – Мужчина пальцем погладил головку дрозда. Так мог бы сделать человек, ласкающий ручную птичку. – Только теперь я другой. Вот эти джентльмены мне все объяснили. – Во время разговора с губ мужчины все время слетали маленькие перышки. Николь показалось, что во рту у него виднеется часть тела птицы, которая выступает из его верхней десны.

Из живота юноши с ангельским лицом снова послышался грубоватый голос:

– Мне не хочется прерывать вашу радостную встречу после долгой разлуки, но нам пора выбираться из этих дерьмовых лесов. – Хорбери откинул полу плаща, открыв пару глаз, которые глядели из прорези в его камзоле. – Разумеется, если нас всех не привлекает перспектива быть изрубленными на тысячи мелких кусочков.