Масса обычного автомобиля даже при не слишком высокой скорости может привести к катастрофическим результатам при массовых столкновениях в условиях обыкновенного тумана на автостраде, масса же корабля дает уже ужасающие результаты, выходящие за рамки воображения. В свою очередь, возрастание «информационной массы» может ввести ее в «дрейф» – неожиданное нарушение в выполнении последовательности пассивных программ, то есть подвластных исключительно воле земных людей-повелителей. Впрочем, эти повелители уже сейчас, например в США, на страницах прессы выражают все усиливающееся раздражение, поскольку, стремясь воспользоваться связью для коммуникации с другими людьми в частном или служебном порядке, как правило, попадают на мертвую, от электронного Aнна до кибернетического Каиафы[64], отталкивающую компьютерную запрограммированную автоматику-исполнителя, и достижение реального человека УЖЕ в этих исключительно земных условиях становится такой проблемой, что многих приводит к неврозам, принципиально отличающимся по причинам и по симптомам от невроза, испытываемого пользователем обычного телефона на польской незаавтоматизированной земле.

Тем более когда к терабайтовой сети будут подключены миллионы людей посредством их будущих супермикролэптопов. Когда компьютеры будут беседовать с компьютерами, а основой станет бит-литература – невинная фантастика, о которой я писал в «Мнимой величине». Итак, наступающий информационный век несет в своих прекрасно организованных внутренностях, в компьютерных телах абсолютно неизвестные нам несчастья, на которые в ожидании стоит осмотрительно обратить внимание, поскольку, как правило (абсолютно беспощадное, просто железное), ожидания визионеров-прогрессистов технократики, различных бланшаров, эдисонов, циолковских, реальность действительно оправдывает, но поставив их совершенно с каким-то непонятным злорадством на голову. Вверх ногами.

Я точно не знаю, почему те, кто первым после Дедала и Икара мечтал о полете в воздушном пространстве, верили в связь такого полета с усовершенствованием человечества, почему эти циолковские думали в целом, похоже, о мировом объединении человечества благодаря победе Человека над земным притяжением (воспринимая его как разрыв гравитационных оков), почему затем те, кто обеспечивает оборот информации со скоростью света, также ожидают всяческих совершенств после реализации этого (пожалуй, дорогого) проекта. Иначе говоря, возможно, ближе к правде, я думаю, что те усовершенствователи нашей судьбы в технических измерениях (techne) отдаются настолько же прекрасной, насколько и фальшивой надежде на существование ИНСТРУМЕНТАЛЬНОГО элемента, который исправит человеческую Природу и окажется просто благословением для достижения некоего невыразимо прекрасного состояния. Действительность этим мечтам каждый раз и категорически сопротивляется, делая из авиации оружие массового уничтожения, из астронавтики – интерконтинентальные самоуправляемые снаряды всеуничтожения и всеразрушения, из завоеванных территорий переработки информации – область массовых краж, взломов, злоупотреблений, а также суррогатов наркотиков, одурманивающих безгранично и безнаказанно. Naturam expellas furca, tamen usgue recurret[65] — так нужно видеть эту улучшенную суперсвязь XXI века и думать о как бы раскрывающей свою невидимую пасть очередной, может, более удачной, чем предыдущие, ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЙ ЗАПАДНЕ.

P.S. Ясное дело, технологическая западня, предполагаемая в «генной инженерии», идущей от «молекулярной биотехники», выведенной из Естественной Эволюции или «техногенеза Жизни», является еще более непредсказуемой, неизмеримой, непостижимой в необычайности эффектов, опасной для всего живого (значит, и для нас), случайной, но эта «биотехническая» западня требует особого разговора, еще более неуверенного и туманного, чем открытые нами информационные результаты некоей самоорганизации, мостовые камни которой, быть может, пригодятся для мощения также и земного ада.

Языки и коды[66]

Говорить о языке надо, пользуясь, естественно, языком, который по этой причине становится метаязыком («метаязык» по отношению к языку «элементарного уровня» есть то, чем является «метаматематика» по отношению к математике: он находится на одну ступень в иерархии выше, но поскольку это сложная проблема, я займусь ею потом). Однако никакого другого метода мы не знаем и иметь не можем. По этой причине, а также из-за того, что целостность нашей интеллектуальной жизни основана на человеческом языковом искусстве, которое не удается однозначно ни формализовать, ни определенно «раскусить», нижеприведенные замечания неизбежно представляют упрощения. Еще добавлю, что основу моего подхода к приведенным в названии феноменам составляют труды российского математика, специалиста по теории вероятностей В. Налимова во главе с его книгой «Вероятностная модель языка» (Москва, 1974). Вместе с тем за несовершенство моих размышлений только я несу ответственность, тем более что я не во всем согласен с концепцией Налимова.

Можно сказать так: каждый язык является ТАКЖЕ кодом, но не каждый код является языком. В такой трактовке различие заключается в следующем: код представляет собой самый низкий уровень информационной сигнализации, в котором набору знаков (алфавиту) однозначно соответствует другой алфавит (например, знаковая азбука Морзе – это код, соответствующий алфавиту нашего письма). «Самый удивительный код» – биологический, или код, которым передается застывшая в данный период совокупность генетической информации от поколения (вида) к следующему поколению. О генетическом коде я скажу несколько слов ниже; сперва следует показать шкалу или лучше «отражение» (спектр) всех языков, какие мы сможем различить.

Один конец этой шкалы занимают «твердые» языки, а на противоположном конце находятся «мягкие» языки. «Твердый» – это язык принципиально бесконтекстный, то есть такой, который как типовые языки программирования конечных автоматов (компьютеров) представляет собой набор команд (называемых software), вызывающих преобразование данных (data processing) благодаря исполнению этих команд-«приказов» посредством hardware компьютера. Хотя это отступление, стоит заметить уже здесь, что в мозгу в отличие от компьютера нелегко отличить hardware от software. Можно только сказать, что мозг новорожденного действительно запрограммирован (в смысле software) наследственно, но очень «слабо», весьма неопределенно, так что определенные его части (подотделы) различаются благодаря нейронной специализации, эффектами или реакцией на досылаемые импульсы: новорожденный «видит», поскольку его зрительная кора в затылочной доле («шпорной щели» мозга) УЖЕ именно так запрограммирована; слышит, поскольку височные центры его мозга УЖЕ настроены на слышание (но это не значит, что новорожденный воспринимает процесс видения как взрослый человек или слышит, как он). Так что программирование мозга происходит в процессе роста и жизни, которые обеспечиваются поглощением наук или «допрограммированием» нейронной hardware. Но, повторю, мозг новорожденного – это НЕ «белый лист», как и мозг самого большого мудреца НЕ является «окончательно запрограммированным». Различие, возникающее между живым мозгом и машинами типа конечных автоматов, представляет собой наибольшую преграду для всех, кто пытается создавать AI, то есть искусственный интеллект. Но... это было отступление.

Вероятно, причина наибольшего в современности недоразумения, которое породило как английскую лингвистическую философию, так и явно отличную от нее феноменологическую философию вместе с поздними ответвлениями этой философии (Хайдеггер, Деррида, де Ман, Лиотар et alii), была скрыта от понимания этих мыслителей; я имею в виду известную теорему Гёделя, которую для НАШИХ целей здесь достаточно привести только полуметафорично и достаточно кратко. Никакая достаточно большая система вместе со своим алфавитом и своей грамматикой (или со своим конечным набором знаков и правилами их преобразования) НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ПОЛНОЙ. Это значит, что для каждой такой системы (к ней относится математика, а в своей известной первой работе Гёдель ссылается на «Principia Mathematica» Рассела как также подверженную неустранимому правилу несовершенства) можно обнаружить истинные утверждения, правдивость которых не удается доказать внутри этой системы ЕЕ правилами (доказанными из нее трансформационными правилами).