Биотехнологическая эксформация, называемая в биологии онтогенезом, а проще – развитием плода, происходит вроде бы намного медленнее, чем обычная детонация наших взрывчатых веществ, но даже если не принимать во внимание противостоящий разрушению процесс эмбриогенеза (ибо он создает, а не разрушает), в числовом измерении процессы развития живых организмов пропорционально не уступают молниеносным (взрывам разных динамитов), потому что первоначальный и конечный объем взрывчатых веществ различается в миллионы раз, а у нас и других, развивающихся из яйцеклеток живых организмов, он больше в БИЛЛИОНЫ раз. А ведь это составляет миллионократную разницу в пользу жизни. Если к этому добавить отличие начального состояния от конечного, то выходит, что в жизненных процессах конструирование происходит не менее «взрывным» способом, чем в технике разнообразнейших способов «подрыва». Возможно, нам это еще не совсем понятно, и вышеприведенные сопоставления могут выглядеть несколько странными, хотя на самом деле суть всего лишь в разнице используемого тут и там языка описания. Главное же заключается в том, чтобы мы эту эксформационную технологию жизни смогли в будущем перенять и применить не только для биологических целей.

Но различие между конструкторской работой инженера-технолога и формированием организма не ограничивается только вышеуказанным. Наиболее существенное различие заключается не в том, что иногда мы наблюдаем хаотический взрыв, внезапно увеличивающий энтропию, а иногда – «взрыв» биологический, управляемый с непостижимой для нас точностью, который энтропию, содержащуюся в плоде, за счет ее увеличения в другом месте уменьшает. Самое главное отличие инженерии заключается в том, что в наших технологиях мы всегда имеем дело с материалами и инструментами, с тем, что обрабатывается и что обрабатывает, со строительным объектом и строителем, с операционной системой и оператором, с поездом и машинистом, с веществом и инструментом, но этой основной двойственности жизненные процессы не знают. Живое «само себя строит», само формирует, само управляет, само регулирует, само создает. Отсюда и моя для точности (а не из-за желания позаниматься словообразованием) взятая и предложенная «эксформация» как удивительное явление «проектирования потомков», «конструирования детей», которых проектанты-конструкторы, может, вовсе и не хотят, и при этом они никогда не знают, какой из перемещения и комбинаторики генов получится результат в виде младенца. Это самое удивительное и, наверное, будет самым сложным для инженерного воплощения...

Наверное, не всё было именно так, как представлял Маркс (что это труд создал человека, обеспечив процесс развития человека от обезьян), но наверняка прототипом каждого инструмента нашей эры была рука. Без освобождения рук от функций опоры, то есть без нашей двуногости и прямохождения, очень проблематичным было бы появление мануфактуры (или ремесла) и современной автоматики. Эолит, или же использование необработанного камня, палеолит, то есть довольно долгое применение технологии дробления и обработки камней, начало неолита и так далее были бы невозможны без остающегося в силе до сегодняшнего дня разделения на то, что обрабатывает и что обрабатывается. Конечно, там, где в сфере наших потребностей более или менее жизнь «окультурена», разделение утрачивает (но только частично) обоснованность. Земледелец ведь не задумывается о строении зерен, из которых вырастет его урожай, но в орудиях для обработки земли он все же нуждается; то же самое присутствует в любой другой отрасли выращивания, например скота (при выращивании домашних животных, например собак, дело обстоит точно так же). Однако это элементарные вещи, о которых даже не стоит говорить, глядя в будущее. В моих рассказах SF из посаженных зерен появляются (вырастают) видеомагнитофоны или мебель, но так просто, однако, быть не может: мы не знаем, в каких формах произойдет объединение обрабатывающего инструмента и обрабатываемого материала, но если земная жизнь смогла дойти до такого, то я не вижу никаких непреодолимых преград на пути, по которому мы, может, уже в ХХI веке, подобные технологии научимся быстро внедрять в жизнь. Не следует все же представлять все слишком фантастически: например, мешок с семенами, чем-то политый, прорастает в земле, из которой потом появляется новый блестящий автомобиль. Однако речь идет о достаточно серьезных вещах, а именно о том, что затраты на производство будут, возможно, и не почти нулевые, как для выращивания сорняков или травы, но все же они могут оказаться намного скромнее по сравнению с необходимыми сейчас. А поскольку мы не знаем ни каким путем, ни какими методами эта крупнейшая из научно-технических революций осуществится, равно как до сих пор мы не знаем о том, что происходило миллиарды лет назад на Земле (то есть, проще говоря, как появилась жизнь), не следует слишком поспешно забегать в далекое будущее, хотя уже беременное тем, что необходимо открыть и/или изобрести, поэтому это не будет ни настоящим открытием, ни неизвестным нигде изобретением. Ведь земная жизнь «выдумала» данную технологию так давно и так повсеместно, и с таким успехом ее осуществляет (при случае сотворив и нас), поэтому не стоит относить данную инженерную методику к разделу сказок. (Именно этим я руководствовался в 1962—1964 годах, когда писал книгу «Сумма технологии».) Я дописался в ней даже до «чистого выращивания информации», то есть такого выращивания, которое в жизни не имело никакого практического применения, но приносило нам в качестве плодов научные теории. Но это сложная, пространная и требующая отдельного рассмотрения тема.

Тринадцать лет назад тогдашняя Польская Академия наук обратилась ко мне за прогнозом развития биологии, и я написал его, взяв за границу 2060 год, так как это был (приблизительно) двойной период времени с того момента, когда Крик с Уотсоном открыли наследственный код ДНК, универсальный ключ-проект всего живущего на Земле. Прогноз не был опубликован в Польше, потому что наступили смутные времена «Солидарности» (первой) вместе с сопутствующим ей военным положением. Я опубликовал этот прогноз (может, это и глупо, скорее всего так оно и есть) в Германии, в одной антологии SF, и убедился в том, о чем позже и в других статьях также писал: если кто-то на самом деле желает скрыть от всего мира какую-то информацию (в данном случае прогноз) так, чтобы она была спрятана наилучшим образом от всех глаз, то не в несгораемых шкафах, не в сейфах, не за шифрами, не закапыванием в полночь на кладбище следует ее прятать – достаточно опубликовать ее даже миллионным тиражом в качестве Science Fiction, и в таком виде ее сам черт не найдет, и она будет скрыта самым надежнейшим способом. Итак, в том прогнозе я изложил приблизительно то же, что и выше (но было это написано более научным языком, так как я писал, ориентируясь на профессиональную аудиторию), а кроме этого, я добавил, что с обычной инженерной или же биотехнической биологии равно будет начинаться как предбиологическое, так и трансбиологическое направление. Это должно было означать следующее: сначала мы соберем элементарные знания, обычные, то есть взятые из жизни, а только потом, как я предполагал, вероятно, после 2060-го, мы перейдем на «трансбиологический» уровень. Различия же я обозначил, чтобы проще было объяснить, следующим образом: инженерная предбиология является тем, что по-своему, в пользу всего живого, просто создает жизнь (отсюда, например, может взять начало микрохимическое производство всех лекарств, направленных на причины заболевания, как снаряд в цель: сегодня по этому пути идут крупные концерны, особенно в США, такие как GENTECH, например, и их уже много, хотя результаты пока довольно скромные). Трансбиологией я позволил себе назвать производящие технологии, уже ничего общего с процессами жизни не имеющие за исключением того, что они появятся из методов, которыми пользуется жизнь, то есть тех, которые она применяет для создания геномов, для установления определенных видов растений и животных (чему сегодня бы соответствовало проектно-монтажное определение марок телевизоров и автомобилей), для наделения этих видов способностями к самовосстановлению в случае повреждения (восстановительным потенциалом, как заживление ран, например) и так далее. Одним словом, я пришел к мысли, что сначала внутри самой биологии мы все тщательно разберем «по винтикам», а затем и вне ее, набравшись опыта, как «плагиаторы» самого высокого класса, пойдем дальше (именно отсюда взяты эти «пред» и «транс» как уточняющие дополнения). Такая последовательность созидательных работ мне представлялась весьма правдоподобной.