Ну а пока ты не вызовешь меня, держи в курсе событий всеми возможными способами.

И пусть это будет всего лишь весточка из нескольких слов, молю, чтобы это были слова: «Все хорошо». Каким-то образом все непременно закончится хорошо, но знать бы каким! О, если бы я мог дать тебе более полезный совет, чем «будь осторожен»! И если бы вы, Чада Света, смогли использовать свои перья как оружие против этого Тамблти, преследуемый вами троими, он не смог бы улизнуть. Но, увы, Тамблти не плод писательского вымысла, он реален, хотя такая действительность причудливее любой фантазии.

С благословением и братской любовью.

Понедельник, 24 сентября, полночь

Как посмели мы затевать игру, зная, что ставками в ней могут стать и другие жизни, кроме наших собственных? Как искупить свою вину и очиститься? Ибо мы призвали его и он откликнулся обещанием убивать снова.

Вчера мы, трое глупцов, повторили путь, пройденный нами в пятницу 14-го, к месту захоронения миссис Чэпмен на кладбище Манор-Парк, ибо полагали, что воскресенье — день усопших. Было сумрачно, моросил дождь. Сперанца в этот день поднялась пораньше и облачилась в траурный наряд, а мы с Кейном, хотя, понятное дело, вуалей не имели, тоже постарались принять скорбный вид, чтобы не бросаться в глаза.

Мы шли в Манор-Парк долгим обходным путем, высматривая людей из Скотленд-Ярда, но ни одного не заметили — ни по дороге на кладбище, ни на месте. На кладбище мы оказались к полудню.

Нам пришлось подождать, пока завершатся похороны. Тем временем Сперанца должна была оплакивать чью-нибудь анонимную душу, надеясь, что это прозвучит как зов, подобно тому, что произошло в случае с миссис Чепмен. И тогда, если предположить, что Сет откликнется на зов и пошлет Тамблти к нам, я соглашусь на взвешивание, какую бы форму это ни приняло, с тем условием, чтобы он, Тамблти, прекратил убийства. И если внутренняя борьба пробудит в нем разумное начало, мы отыщем нужные слова, будем урезонивать его и дальше, может быть, даже потребуем сохранения в тайне писем Кейна или их ликвидации в обмен на «сами-не-знаем-что». Только после того, как мы получим гарантии, что имя Кейна не будет запятнано, мы двинемся дальше. Если появится такая возможность, мы заманим Тамблти поближе к инспектору Эбберлайну. Мы поставим демона-пожирателя в безвыходное положение, так что его можно будет схватить и уничтожить. Теперь-то ясно, что это был самонадеянный и совершенно неосуществимый план.

Мы выяснили, что в полдень там похоронили ирландца, и, увы, леди Уайльд сочла это удачей. Она заявила, что никто ни в чем не заподозрит вдову, оплакивающую своего незабвенного Пэдди. И выглядела она именно так, как надо: вдова в трауре, медленно опускающаяся на колени перед свежей могилой. Кейн и я наблюдали за ней, стоя в отдалении. Наконец траурная песнь Сперанцы была спета, дело сделано. Некоторое время она приводила себя в порядок, а потом с колыхающейся на легком ветерке черной вуалью поплыла обратно к нам, словно пиратский корабль по спокойному морю.

Мы еще долго оставались на кладбище, сами не зная зачем. Может быть, мы думали, что Тамблти неожиданно проявит себя? Или что из сгустившихся туч громом прозвучит голос Сета? Я стыжусь того, что мы тогда думали, а потому отмечу лишь то, что мы ждали, ждали и ждали, еще и еще, пока наконец мне не стало страшно возвращаться домой. Мне казалось очевидным, что если он услышал наши призывы, то снова даст о себе знать, и я содрогался при мысли о том, как именно это случится.

И он услышал. И дал о себе знать. Хотя на сей раз это были только слова, но как ужасны они были, эти слова! Впрочем, не были, а есть, ибо это письмо прибыло с сегодняшней почтой. [215]

— Фрэнсис Дж. Тамблти, да, так оно и есть, — сказал Кейн. — Джон, кажется, или Джеймс. Ну и что из того, Брэм?

— Да, — повторила Сперанца, прибывшая в кебе по моему зову. — Что из того? Средний инициал отправителя не выглядит особенно важным в такого рода переписке.

Может, и так, но у меня появилась идея.

— Эта буква таит в себе угрозу двум женщинам, не так ли? Жизни которых могут быть отняты в следующую субботу, через пять дней.

С этим все согласились, угроза была очевидной.

— И что тогда нам делать, если…

— Да, — встрял Кейн, — что мы должны делать? Просто следить и ждать толку мало.

— И посмотрите, к чему приводят наши действия! — сказала Сперанца. — О боже… Боже…

Мы едва успели подставить стул, чтобы не дать ей упасть в обморок.

— У нас у всех есть основания винить себя, Сперанца, — сказал я, — но предлагаю от этого воздержаться. Вместо этого давайте укрепимся сердцем… Нет, совершенно неудачное выражение. — Я хотел сказать, нам нужно не падать духом, ведь на первый раз мы предупреждены. У нас есть еще пять дней, пять дней на то, чтобы действовать.

— Каким образом? — спросил Кейн.

— Чтобы спасти две жизни, — ответил я.

— Но как, мистер Стокер? Умоляю, скажите нам.

— Нужно делать то, что мы умеем лучше всего, — писать.

Воцарилось молчание, которое длилось, пока его не нарушила Сперанца:

— Вы что, предлагаете нам рыскать по Уайтчепелу и окрестностям, чтобы, выследив убийцу, треснуть его по черепу толстенным томом с именем нашего мистера Кейна на обложке?

Кейн охотно включился в игру:

— Ага, можно еще попытаться довести его до эмоционального паралича, цитируя стихи леди Уайльд.

— Хорошо, хорошо, друзья мои! Что вы предлагаете? Ты, Кейн, часом, не собираешься ли поджать хвост и убраться в свой замок? А вы, леди Уайльд? Вы намерены и дальше погружаться в сверхъестественное в поисках иных, лучших способов довести изверга до исступления?

— Ладно, — пробормотала леди Уайльд, видя, как я раскипятился. — Писать… надо же! Допустим, это действительно единственное, что мы все трое умеем делать хорошо, но… Объясните, пожалуйста, мистер Стокер.

— Вообще-то, идею подал мне Торнли. В последнем письме он выразил сожаление по поводу того, что мы трое не в состоянии использовать против убийцы оружие, которым владеем лучше всего, — наши перья. «Тогда, — заметил он, — от вас не ускользнул бы ни один преступник». И тут меня осенило. Почему бы нам не написать?

— О чем? — спросила Сперанца.

— Кому? — спросил Кейн.

— Да! Кому — вот в чем вопрос? И ответ один — Эбберлайну, чтобы Скотленд-Ярд об этом позаботился.

Свое предложение я обосновал следующим образом.

В нашем распоряжении пять дней, по прошествии которых он намеревается совершить два убийства, и мы все знаем, что эти убийства произойдут. Произойдут в том случае, если в течение этих пяти дней мы не сумеем переключить внимание Эбберлайна с нас на Тамблти: ведь пока мы ограничены в своих действиях, наш враг свободен. Женщинам из Уайтчепела требуется прямо противоположное: мы свободны, а он обложен со всех сторон. Выходит, нам следует написать Эбберлайну, чтобы заставить его поднять на ноги весь Ярд. Они должны быть начеку в субботу, да и в предшествующие дни тоже.