– Я решил составить тебе компанию, – помолчав, сказал Хит. – Ты не возражаешь?

Эмма посмотрела на него. У нее на губах играла еле заметная ироническая улыбка, как будто она хотела сказать: «Если бы ты не был моим любимым старшим братом, на которого можно положиться, я бы возразила».

– Почему я должна возражать? Разве он не твой ДРУГ?

– Насколько мне известно, наш зять полностью ему доверяет, – задумчиво произнес Хит.

Эмма опустила глаза.

– Доминик мало кому доверяет, и на его суждение можно положиться.

– Эмма, мы с тобой тоже доверяем не всем, – сказал Хит, пристально глядя на сестру.

Она кивнула.

– Я чувствую себя обязанной ему.

– И это все?

– А что еще может быть?

– Не знаю. – Хит сверлил ее взглядом. – Его жизнь далека от совершенства.

– И что из этого?

– Просто ты моя сестра.

Когда Эмма на следующий день приступила к своим обычным занятиям, врач уже ушел. Как сообщила Джулия, лорд Вулвертон проснулся к приходу шотландца и выгнал его из комнаты. С этого момента, кроме камердинера, никто не смел к нему войти. Все в доме решили, что это признак начавшегося выздоровления и что скоро он совсем поправится. Обо всем этом Эмма размышляла в гостиной за чашкой чаю, сидя на диване с резной спинкой перед столиком розового дерева.

Она пригласила трех девочек для очередного урока по этикету. Они должны были научиться наносить визит. Неожиданно появилась Джулия вместе со своей тетей и попросила разрешения присутствовать на занятиях.

Эмма не могла ей отказать. В конце концов, в доме хозяйка Джулия, да и наглядный пример девушкам не помешает. К тому же гостья была весьма желанной персоной и обладала способностью отвлечь кого угодно от тягостных мыслей. Леди Далримпл, или тетя Гермия – как вся семья Боскасл, любя, ее называла, – до сих пор имела поклонников, несмотря на почтенный возраст. Нельзя было не любить остроумную Гермию и дам из ее художественного клуба, хотя Эмма предупреждала своих учениц не подражать этому чуждому условностям кружку женщин, которые считали, что возраст позволяет им не соблюдать приличия.

– Это что, опять чай? – С этими словами в комнату ворвалась Харриет и, оттолкнув трех других девушек, терпеливо ожидавших разрешения сесть, плюхнулась в кресло.

Эмма строго сдвинула брови:

– Харриет, что ты здесь делаешь? Я тебя не приглашала.

– Мисс Шарлотта отослала меня к вам. Я сорвала урок по истории.

– Меня это не удивляет. Придержи язык, пожалуйста.

– А как же я буду пить чай, если…

– Замолчи, пожалуйста. Харриет вздохнула.

Леди Далримпл ободряюще улыбнулась ей:

– Кажется, это еще один бриллиант, найденный в ведре с углем.

Эмма сверкнула глазами.

– Мы делаем исключения, принимая в академию и совсем юных, и особ, не отличающихся примерным поведением.

– Таких, как Волк? – лукаво спросила Харриет.

Леди Далримпл тут же повернулась к девушке, поскольку у нее был необычайный нюх на всякого рода интриги и проказы.

– Волк? – удивилась она.

Эмма поторопилась пресечь этот разговор:

– Поговорим позже. Это не тема для обсуждения среди юных девиц.

– Но я к ним не принадлежу, – заявила любопытная леди Далримпл. – Джулия, у тебя от меня секреты? Что это за Волк объявился в Лондоне? Я-то думала, что бедные животные вымерли почти два столетия назад.

Эмма обреченно вздохнула:

– Мисс Гарднер необдуманно назвала Волком лорда Вулвертона, а не настоящего Волка.

Тот, кто считал, что леди Далримпл выжила из ума и превратилась в дряхлую старушку, глубоко заблуждался, – в чем ей было не отказать, так это в остром уме. Пальцы в бежевых перчатках нетерпеливо постукивали по ручке кресла.

– Вы говорите о лорде Вулвертоне? – переспросила она.

Эмма осторожно отставила в сторону чашку. Возможно, до Гермии уже успели дойти отголоски недавнего скандала.

– Да. К сожалению, я упомянула его.

– Эйдриана? – Леди Далримпл задумалась. – Эйдриана Раксли?

– Да. Это его имя, – не дрогнув, ответила Эмма.

– Да, конечно, это его светлость, – вмешалась Харриет и, воспользовавшись тем, что Эмма не обращает на нее внимания, отправила в рот целиком фруктовое пирожное.

– Я все вижу, – тихо сказала ей Эмма. – И я возмущена твоим поведением.

– Ну, простите, – ответила Харриет, не потрудившись смахнуть крошки с подбородка. – Я не знала, что на них нужно просто смотреть.

– Харриет, ты можешь уйти, – не повышая голоса, сказала Эмма. – Для тебя урок окончен.

– Мне что, пойти еще подремать?

– А почему бы тебе не помочь на кухне? – предложила Джулия. – Для любой леди полезно обучиться ведению хозяйства.

Харриет встала:

– Да я лучше обчищу…

Эмма выразительно посмотрела на нее:

– Мы тебя не задерживаем, Харриет.

Харриет вняла угрожающим ноткам в голосе Эммы и выбежала вон из комнаты. Тетя Гермия, однако, на этом не успокоилась, так как упоминание лорда Вулвертона показалось ей весьма интересным.

– А что Эйдриан делает в этом доме? – таинственным шепотом спросила она.

Эмма встала.

– Он поправляется после несчастного случая. Удивительно, что вы об этом не слышали.

– Я только что вернулась из Танбриджа. Что за несчастный случай?

– Джулия будет рада ответить на все ваши вопросы, тетя Гермия, – сказала Эмма. – А мне необходимо продолжить занятия с остальными девочками.

После ухода Эммы в комнате воцарилось молчание. Джулия потягивала чай и сосредоточенно откусывала маленькие кусочки от пирожного. Но леди Далримпл не так-то просто сбить с толку. Она сверлила племянницу взглядом, пока Джулии не сделалось окончательно неловко.

– Джулия, я не выйду из этого дома, не узнав правды, – заявила она.

– Господи, тетя Гермия! Кстати, откуда вы знаете Эйдриана?

– Одна из моих приятельниц сочла его подходящей натурой для нашего художественного салона. А его отца и тетку я когда-то знала.

– Неужели вы собираетесь рисовать раненого человека au naturel [3]? – возмутилась Джулия. – Я этого не допущу!

– Дорогая, это же искусство, – отмахнулась от нее Гермия. – Разве у него не великолепная фигура?

– Искусство? – рассмеялась Джулия, – Не обманывайте ни себя, ни других. Просто вы с вашими приятельницами обожаете рисовать весьма сомнительные картинки красивых молодых джентльменов. Это непростительно, а в вашем возрасте – стыдно.

– Стоит ли напоминать тебе, Джулия, о некоей даме, которая выставила на всеобщее обозрение пикантный рисунок с изображением интимных частей тела ее возлюбленного и будущего мужа? Злая леди Уилби. Не твоя ли это подпись?

Джулия залилась краской, вспомнив о своей faux pas [4].

– Я не знаю, какая у Эйдриана фигура, – сердито ответила она. – Он лежит в постели с проломленной головой, и я не подумала о том, чтобы удостовериться, великолепна его фигура или нет.

Леди Далримпл допила чай.

– Я должна нанести визит вежливости этому герою.

Серые глаза Джулии от ужаса полезли на лоб.

– Тетя Гермия, я не допущу, чтобы вы его беспокоили. К тому же это неприлично. Это…

– …не твое дело, милая. Я гожусь ему в бабушки. Я просто выражу ему свое сочувствие. В моем возрасте это позволительно.

Возмущенная Джулия вскочила на ноги.

– Не вздумайте попросить его позировать для вашего рисовального клуба. Не забывайте, ведь это сын герцога. К тому же после удара по голове он вообще не в себе.

– Господи, дорогая, ты так волнуешься, словно я хочу причинить вред этому храбрецу. Я же знакома с его семьей. Его отец, старый Скарфилд, много лет назад был в меня влюблен. То, что я нанесу визит его сыну, – простая учтивость.

– Вы собираетесь пойти к нему одна, тетя Гермия?

– Если только ты не хочешь пойти вместе со мной, – ответила, вставая, леди Далримпл.