Девон в ответ окинул ее таким взглядом, которым опытный всадник оглядывает породистую кобылку.

– Приятно это слышать.

– Да? Что ж, не могу сказать, что мне приятно наблюдать, какими глазами вы на меня смотрите.

– А какими я должен смотреть?

Позже Джоселин частенько спрашивала себя, как это произошло: сама ли она упала на постель, потому что у нее подкосились ноги, или это Девон опрокинул ее на кровать. Все, что она помнила, это тяжесть навалившегося на нее сверху тела, оглушительный стук сердца и сладкую, ноющую боль в груди.

Но когда его губы вдруг прижались к ее губам, это вышло так естественно, что ей и в голову не пришло оттолкнуть его. Казалось, по-другому и быть не могло. Будучи сверху, он оказался в выигрышном положении, и Джоселин как-то подозрительно быстро забыла свое намерение, ради которого, собственно, и явилась сюда. Всякая мысль о сопротивлении вылетела у нее из головы. Девон застонал, почувствовав, как она обхватила его за шею.

– Я пришла сказать… никто еще никогда не сражался в мою честь, – прошептала она. – Я… я очень тронута!

– Ну что ж, я благодарен тебе, – кивнул Девон, – вот только честь тут совершенно ни при чем.

Глаза Джоселин превратились в узкие щелки.

– Я имею в виду сегодняшний турнир! – уточнила она.

– А-а… вот ты о чем! Значит, тебе понравилось, как я вздул Чинни? – ухмыльнулся Девон.

– Ну, не могу сказать, что ваш поединок привел меня в восторг, но я была растрогана, когда ты объявил, что готов поднять меч на защиту моей чести.

– Правда? Я могу и сейчас его поднять, если хочешь, – с готовностью предложил Девон.

– Девон!

– Значит, ты пришла меня благодарить. И увидела голого рыцаря.

– Я решила махнуть рукой на правила приличия и прийти в твою комнату.

– Иначе говоря, ты решила вознаградить меня за проявленную на турнире доблесть?

Джоселин смутилась.

– Даже не хочу спрашивать, что ты под этим подразумеваешь.

– Я бы опустил свой меч, если бы был уверен, что этим доставлю тебе удовольствие.

– Не могу сказать, что это будет правильным поступком.

– Тогда, может, выясним для начала, что именно тебя порадует?

В его потемневших глазах читался такой соблазн, что у Джоселин вновь пересохло в горле.

– На этот вопрос я тоже не стану отвечать.

– Не думаю, чтобы в этом была особая необходимость, – мягко проговорил он. И тут же, припав к ее губам, наглядно объяснил почему. Голова у Джоселин сладко закружилась, перед глазами все поплыла.

Притянув девушку к себе, он потерся о ее бедра, дав ей почувствовать свою напряженную, закаменевшую плоть. Потрясенная Джоселин замерла на мгновение, а потом забилась в его руках, пытаясь вырваться. Тщетно! Она почувствовала себя зверушкой, угодившей в капкан. А Девон медленно, томительно-медленно задвигал бедрами, и она замерла, почти лишившись чувств.

– Это… – Джоселин облизнула внезапно пересохшие губы.

– Да. Это то самое, чем занимается мужчина со своей женой, – хрипло прошептал Девон.

– Ты забыл, что мы еще не обвенчаны, – напомнила она.

– Что значат какие-то несколько дней? Джоселин не смогла удержаться от смеха.

– Ах, так? Неужели это говорит человек, который когда-то поклялся, что никому не удастся отвести его к алтарю?

– Ну, если уж я соглашусь нарушить клятву, то будь я проклят, если откажусь насладиться тем, на что буду иметь полное право!

Джоселин почувствовала, что проигрывает битву. Откуда ей было знать, что мужское тело может доставить такое ни с чем не сравнимое наслаждение? Бог свидетель, чувствуя, как его мужская плоть трется об нее, она начала понимать, как можно потерять голову от желания. Низ ее живота напился сладкой тяжестью.

Джоселин, уцепившись за его плечи, сделала последнюю, отчаянную попытку оттолкнуть его.

– Разве ты забыл, что вечером пир в честь победителя турнира? – слабеющим голосом прошептала она. – Все ожидают, что ты появишься на нем. – Неожиданно для себя она вдруг изогнулась, со стоном припав к его груди.

С губ Девона сорвался низкий гортанный смешок.

– Да? По правде сказать, я рассчитывал, что меня сегодня вечером ждет совсем другой пир.

Джоселин даже не успела возмутиться этим откровенно бесстыдным предложением, потому что в следующую минуту Девон уже ловко расстегивал ее корсаж. А мгновением позже он уже жадно пожирал глазами ее обнаженную грудь.

Глаза Девона смеялись.

– Значит, тебе понравилось, как я сражался в твою честь? – спросил он и, опустив голову, припал губами к ее груди.

– Э-э-э… Ты сражался очень храбро. Мне было приятно на тебя смотреть, – задыхающимся голосом прошептала она. – И я догадалась, что тебе стоило немалого усилия воли сдержаться, чтобы сделать… нет, вернее, не сделать с Адамом того, что ты собирался, – окончательно запуталась она.

– Ну, чтобы сдержаться сейчас, мне требуется, куда большее волевое усилие. Уж ты мне поверь.

– Девон, ради всего святого! – дрожащим голосом взмолилась она. – Если нас снова застанут вместе, как мы сможем объяснить, чем мы тут занимались?! А ты, между прочим, до сих пор голый! – напомнила она.

– Зато сейчас ты, по крайней мере, с чистой совестью сможешь сказать, что я тебя соблазнил, – с кривой усмешкой бросил он.

– Кстати, тебе не пора одеваться? Или ты забыл про сегодняшний пир?

– Я бы с гораздо большим удовольствием раздел тебя…

– По-моему, ты уже наполовину это сделал.

– Тогда, с твоего позволения, я продолжу.

Джоселин попыталась вывернуться из его рук и сползти с кровати. Увы, вместо этого она неожиданно для себя оказалась в еще более затруднительном положении, поскольку Девон ухитрился ловко раздвинуть ей ноги коленом – теперь он мог без помех ласкать ее, и она ничего не могла с этим поделать. Джоселин слабо ахнула, когда его ладонь накрыла ее обнаженную грудь.

– К дьяволу этот пир! – выдохнул он, прижавшись губами к ее шее. – Кстати, что это за цепь у тебя на талии… жутко мешает. Чертова штуковина так и норовит запутаться между пальцами.

– Это пояс, – машинально объяснила Джоселин. – Кстати, если уж вспомнить о средневековых костюмах, в которых мы сегодня щеголяли, тебе не кажется, что так называемый пояс целомудрия сейчас оказался бы на редкость кстати?

Она вдруг ощутила, как сильная рука Девона раздвинула ей ноги. Джоселин почувствовала, что ей не хватает воздуха.

– Ну, уж если я смог сначала надеть на себя средневековые доспехи, а потом и выбраться из них, то уж с твоим облачением я как-нибудь справлюсь, – прошептал он.

И словно в подтверждение этих слов он без труда расстегнул на ней пояс, после чего ловким движением стащил с нее блио. Джоселин слабо ахнула – теперь Девон мог без помех любоваться ее обнаженным телом.

Она сделала последнюю попытку вырваться, но он, навалившись на нее сверху, пригвоздил ее к постели всей тяжестью своего тела.

– Вот так-то лучше, – удовлетворенно вздохнул Девон.

– Девон…

Его теплое дыхание защекотало ей ухо. Ощущение его сильного мускулистого тела притупило все остальные чувства. У нее возникло такое ощущение, будто она тает в его руках. Джоселин закусила губу, чтобы сдержать рвущийся из груди стон.

– Так даже лучше, – прошептал он, – Раздвинь немного ноги… пожалуйста.

– Но… зачем?

– Увидишь.

В следующий миг его умелые пальцы слегка раздвинули нежные розовые складки, прикрытые облачком курчавых волос. Джоселин потрясенно ахнула.

– Ты такая влажная… – прошептал Девон, пощекотав ее ухо губами. – И упругая… как бутон розы… – Пальцы его попытались протиснуться внутрь, но Джоселин напряглась, и Девон удовлетворенно зарычал.

Из груди девушки вырвался чуть слышный стон. Пальцы Девона задвигались, неуклонно продвигаясь вперед, пока не наткнулись на невидимую преграду.

– Сладкая моя Джоселин, – пробормотал он. – Тебе не нужно бояться. Я постараюсь быть нежным, когда придет время, обещаю.

Ее мышцы снова сжались, стиснув его руку, и Джоселин зарыдала бы, но губы Девона в ту же минуту накрыли ее рот, заглушив стон поцелуем. Его пальцы задвигались быстрее, и через несколько минут Джоселин, достигнув пика наслаждения, уже забилась в судорогах. Ничего подобного она никогда не испытывала. Ощущение было настолько острым, что у нее едва не разорвалось сердце.