На заднем сиденье «новы» мистера Стритера вместе с ними смеялись Вертью и Мерси.

Один из них сунул похожий на сардельку палец в лицо Артура.

— Похожа на твою бабенку!

— Говорят, она после этого даже зубы не чистит. А сразу возвращается к делу.

— Пожалуйста, — прохныкал принц. — Пожалуйста, не надо.

Но полицейские от его слов только прыснули еще сильнее, их рыхлые тела тряслись от смеха, и замолчали они, только когда кто-то громко стукнул по крыше машины.

Снаружи стояли двое мужчин средних лет, оба широко улыбались. Они тоже были одеты как школьники.

— Господи милостивый! — кричал один из них. — Мне знакомо это лицо!

— Это же лучший мальчик, — в тон ему заговорил второй. — Любимчик учителя.

Артур в отчаянии повернулся к своим спутникам, но, к его удивлению, Вертью и Мерси исчезли, будто их и не было.

Артур задрожал на своем сиденье, не зная, какое еще унижение его ждет, как вдруг с другого конца парковки раздался возмущенный крик.

— Пакостники! — Растрепанный человек в коричневом плаще направлял пистолет на двух школьников. — Мерзость непотребная!

— Слушай, Бун, — сказал один из двоих с легким приятным удивлением, как один зануда — другому, заметив какой-то особенно необычный локомотив, несущийся на них по путям. — Ты думаешь, это он о нас?

— По-моему, это он о нас, Хокер. И кстати, не старина ли это Барнаби?

Ворчливый человек махнул пистолетом.

— На колени!

Школьники рассмеялись.

— Вы когда-нибудь заходите, сэр?

— Захожу? — переспросил человек, которого они назвали Барнаби. — Что вы имеете в виду?

— В ваш прежний колледж, сэр.

— В вашу альму-матер.

— Не думаю, что вас туда пускают, сэр. После того, что случилось.

— Жестоко, не правда ли, мистер Б? То, что они говорят.

— Наверное, они сильно ненавидели вас, сэр, если насочиняли все эти истории.

— А уж истории были — ой-ой, правда, сэр?

— И в них не было ни капли правды?

Барнаби снова прокричал свой приказ. Но Артур, вжимаясь в сиденье машины, чтобы быть как можно незаметнее, видел: этот человек в полном замешательстве и слова даются ему с трудом.

И поэтому Артур ничуть не удивился тому, что незнакомец никак не отреагировал, когда школьники засеменили к нему. Они подошли так близко, что почти касались его, словно при других обстоятельствах готовы были вот-вот обменяться нежными почтительными лобзаниями.

— Все еще собираете марочки? — прокричал маленький и грубо наступил на ногу Барнаби. Боль вроде бы не должна была быть нестерпимой, но Барнаби сморщился, тяжело задышал и отпрянул, бестолково молотя руками по воздуху. Бун еще раз припечатал каблуком, а Хокер одобрительно завопил:

— Все еще собираете марочки, сэр?

— Все еще собираете марочки?

Один из двоих школьников, что покрупнее, схватил человека за уши и принялся тянуть изо всех сил.

— Ушки на макушке! Ушки на макушке! — загоготал он.

Рыжий присоединился к нему.

— Шишки в черепушке!

Перепуганный до смерти, принц тем не менее нашел время проверить, что двери надежно заперты.

Снаружи Барнаби упал на колени, а школьники рядом с ним смеялись.

Один из них сунул руку в карман блейзера, вытащил горсть черного порошка, похожего на вулканический, и швырнул его в лицо Барнаби. Человек поднял на него недоуменный взгляд, потом нос его искривился, как в мультике, на секунду-другую, а потом он издал оглушительный чих. Потом еще один. Потом — с неизбежностью — еще.

— Что вы сделали? — застонал Барнаби.

Рыжий отпустил его, шарахнул по спине и прорычал:

— Не вешайте нос, сэр. Это чихательный порошок.

— Фокус-покус! — ухмыльнулся его сообщник.

Барнаби продолжал чихать. Один из школьников вытащил грязный носовой платок и передал ему, тот прижал его к лицу, продолжая чихать, чихать и чихать. Когда он отвел тряпку от лица, она была забрызгана красным.

— Пожалуйста, — пробормотал он. — Остановите это…

Кровь струей потекла из его носа по губам, подбородку, закапала на землю.

Рыжий ухмыльнулся.

— Зачем нам останавливать, сэр, когда мы получаем от этого такое удовольствие?

Барнаби уже был не в силах держать свое тело, оно готово было вот-вот рухнуть. Когда он чихнул в очередной раз, в море слизи показался розовый хрящик.

— Что вы задумали? — выдохнул он, глядя на них с беспомощной мольбой. — Какие у вас планы?

Школьники рассмеялись.

— Планы, сэр?

— Господи, да с чего вы взяли, что мы занимаемся чем-то столь легкомысленным, как планирование?

— Это наша слава, сэр!

— Наша великолепная слава!

Потом Барнаби, подбадриваемый Старостами, испустил последний носовой фонтан и упал на землю ничком. Звук при этом раздался такой, как если бы книгу в твердом переплете перегнули до перелома корешка.

— Ну что ж, Бун, чихательный порошок, кажется, неплохо действует.

— Прекрасно действует, старина. Очень эффективно.

Бун повернулся к машине. Артур попытался еще больше вжаться в сиденье, но было уже поздно. Школьник ухмыльнулся.

— Добрый вечер, сэр!

Хокер посмотрел через стекло машины и поднял руку в приветствии.

— Артур, ку-ку!

— Извините, мы не можем остаться поболтать, мы уже и так опаздываем.

— Боюсь, нам пора заканчивать, старина.

— Скоро увидимся, сэр!

— Чирик-чирик!

Школьники побежали в здание, Артур остался один в машине, и единственной компанией ему было лишь мертвое тело на земле неподалеку.

Несколько секунд спустя дверь склада открылась, и оттуда появился мистер Стритер в сопровождении первых аккордов какого-то попсового хита.

«Школа закрылась на лето…»

Он ловко перешагнул через тело и сел в машину.

— Все в порядке, шеф?

Принц не слышал его.

— Они его убили, — пробормотал он.

Стритер пожал плечами.

— Похоже, убили.

— От ваших друзей не было никакой пользы. Они исчезли. Как и не было.

— О чем это ты? Какие еще друзья?

— Полицейские. Вертью и Мерси.

Стритер повернул ключ зажигания и ухмыльнулся.

— Никогда о таких не слышал. Это, видать, действие амперсанда, сквайр. Галлюцинации — обычное явление. Я бы на твоем месте выбросил это из головы. — Он быстренько задним ходом сдал на дорогу, развернулся и поехал в сторону Айлингтона — к дому. — Как ни посмотри — все идет по плану.

Это была последняя ночь клуба «Дьяволизм». Я не думаю, что у кого-то хватило бы решимости продолжать после всего того, что там произошло. Здание было снесено, земля залита бетоном, и, насколько мне известно, на этом месте собираются построить что-то вроде памятника, мемориала или надгробия.

Это случилось через две минуты после приветствия Хокера и шестьдесят секунд спустя после того, как в здании погас свет. Когда кто-то сумел наконец включить два-три светильника, было уже слишком поздно. Все заведение превратилось в сумасшедший дом. Взрослые, одетые под детей, кричали, рыдали, пытаясь вырваться, сотни пьяных гуляк, охваченных смертельным ужасом, в страхе за свои жизни бросились к дверям. Все они чихали. Это была какая-то какофония назальной немочи. Воздух был наполнен слюной, соплями и слезами вперемешку со слизью, плевками и пеной.

Мне повезло. Сразу после того, как погас свет, и перед тем, как черный вулканический порошок просыпался в зал из противопожарных разбрызгивателей, я почувствовал чью-то мягкую руку у себя на губах, другая рука уперлась мне в спину и принялась подталкивать к выходу, проворно пропихивая меня сквозь толпу.

Потом уже я узнал, что пятьдесят четыре человека попали в больницу, получив повреждения в давке, которая образовалась, когда люди ринулись к выходу.

— Что случилось? — выдохнул я, когда мы вышли из зала и Барбара отняла ладонь от моего рта.