— Мистер Джаспер, — сказала она, — мы не можем позволить себе попусту тратить время. Поищите себе спутницу. Мы с Генри должны войти в клуб немедленно.
Джаспер жалостливым тоном заверещал:
— Вы могли бы нейтрализовать этого типа одним движением пальца.
— Я не хочу привлекать к нам внимание, — сказала она.
— Вы не можете бросить меня здесь. — Он посмотрел на свои белые, почти безволосые ноги, и его пробрала дрожь. — В таком виде.
Барбара бросила на него иронический взгляд, повернулась спиной и исчезла в недрах клуба. Я последовал за ней и услышал, как она торопливо говорит в свой ушной прибор:
— Мы в клубе, сэр. Цель близко. Связь прекращаем.
Голос Дедлока в обоих наших аппаратах:
— Принято. И желаю удачи.
У дверей каждый из нас заплатил по десять фунтов жующей резинку женщине, после чего она неохотно позволила нам пройти.
Внутри оказался огромный зал с бетонными стенами, битком набитый несколькими сотнями людей, которые раскачивались и колыхались в океане потного безумия. В гремящей веселой музыке я с большим трудом узнал песню, от которой с гулким стоном содрогался пол. Это был танцевальный ремикс «Страны чудес буги» группы «Земля, ветер и огонь», который в том году подобрался опасно близко к верхним ступенькам хит-парада. Повсюду в зале торчали пожарные шесты для раскованных посетителей. Заведение это было из тех мест, где «Бакарди бризер» [62]подается пинтами, и, боюсь, мне оно не понравилось с первого взгляда.
Все были одеты одинаково. В буквальном смысле слова в школьную форму. Коротенькие юбочки, галстуки, вызывающе повязанные на голые шеи, шарфы вокруг головы вместо банданы. По правилам клуба сюда запрещалось приходить людям моложе восемнадцати, и я могу подтвердить, что все посетители давно перешагнули этот рубеж. По правде говоря, добрая половина гостей выглядела так, будто свой восемнадцатый день рождения они отпраздновали не один десяток лет назад, и через равные промежутки времени пульсирующий свет ламп напоминал об этом, подчеркивая все морщинки, складки, все оспинки и прыщики. Пол под моими ногами ходил ходуном, и впервые за много лет я снова испытал болезненный страх пубертатного периода, безысходный ужас перед неизбежным выходом на танцплощадку.
Когда «Земля, ветер и огонь» перешли на евро-поп, Барбара взяла меня за руку и энергично потащила сквозь толпу к бару, где заказала мне выпивку в пластмассовом стаканчике. Чтобы расслышать друг друга, нам пришлось перейти на крик.
— Ам ужно дочиться!
— Что? — прокричал я.
Она наклонилась поближе к моему уху и прокричала:
— Нам нужно рассредоточиться!
Я кивнул в ответ и, прихватив стаканчик, отошел от нее, лавируя между парочками.
Все оказалось проще, чем я мог надеяться. Я увидел их несколько минут спустя, узнал сразу же по затылкам: двое мужчин попивали коктейль в баре — один коренастый и рыжий, другой тощий и темноволосый. Я оглянулся в поисках Барбары, но она уже растворилась в толпе, и я знал, что если отправлюсь ее искать, то могу снова потерять людей-домино и нам придется все начинать с самого начала. И тогда (думаю, этот мой поступок не был лишен героизма) я сделал единственное, что мог. Я подошел сзади к Буну, намереваясь энергично постучать его по плечу, но когда я почти добрался до него, какой-то пузатый рыжеволосый тип, одетый как хоккеист на тренировке, столкнулся со мной, и я, пролетев несколько шагов вперед, сильно ударился о затылок Старосты.
Когда маленький человечек повернулся ко мне, я сразу же понял, что это не Бун. И его спутник — высокий, похожий на боксера человек со странным шрамом на левой щеке — оказался не Хокером. Оба угрюмо уставились на меня.
Я попытался выдавить слабую улыбку и пробормотал извинения, но ни один из этих немыслимых завсегдатаев клуба, казалось, не поверил в мое раскаяние. Тот, что поменьше, ухватил меня за рубашку и подтащил вплотную к себе, так что я почувствовал запах пива в его дыхании.
— Прошу прощения! — прокричал я еще раз. — Я принял вас за других.
Рыжеволосый ухватил меня за нос большим и указательным пальцами и потянул вверх, так что мне пришлось встать на цыпочки. Я зажмурил глаза, ожидая, что сейчас мне достанется на орехи, но тут мой нос неожиданно отпустили, и я смог встать на всю ступню. Они показывали на меня пальцами и смеялись. Я не очень хорошо слышал, что они говорили, но мог догадаться:
«Я тут ни при чем. Это дед виноват».
Не в первый раз в жизни испытал я прилив благодарности за «Худшее случается в море».
Кто-то схватил меня за руку и оттащил от восторженных поклонников. Лицо Барбары было рядом с моим — она прокричала:
— Генри! Прекратите валять дурака!
Она посмотрела на меня взглядом, который если и не испепелял презрением, то по меньшей мере источал самую издевательскую насмешку. Она снова направилась в толпу, и я уже собирался сделать то же самое, но тут у меня в кармане послышалось сердитое жужжание. Я вытащил телефон и попытался ответить, но говорить тут было невозможно, и мне пришлось удалиться в кабинку в туалете, куда музыка доносилась лишь в виде тектонических сотрясений.
— Алло? — сказал я уже, наверное, в шестой или седьмой раз подряд.
— Это Эбби. — В ее голосе слышалось нескрываемое раздражение.
— Извини. Там мне тебя не было слышно.
— Генри, твой друг переворачивает всю квартиру. Она уже побывала в наших спальнях. Вывалила на пол половину содержимого холодильника. Сейчас она в коридоре, обстукивает стены — нет ли в них пустот. Что происходит, черт побери?
Я с трудом проглотил слюну.
— Знаю, это может показаться странным. Но прошу тебя, позволь мисс Морнинг делать все, что ей нужно. Я тебе все возмещу. Обещаю.
Голос Эбби по-прежнему звучал раздраженно, но мне показалось, что она начала оттаивать.
— Послушай, ты помнишь наш последний разговор? О Джо. Я хочу, чтобы ты знал: я больше не питаю к нему никаких чувств. — Было очевидно, что слова эти дались ей нелегко. — Я тебе с ним не изменяю.
— Спасибо, — проговорил я. — Спасибо, что ты мне это сказала.
Кто-то ввалился в туалет, принеся с собой жуткий рев танцевальной площадки.
— А где это ты? Я думала, у тебя поздняя работа.
— Я тут в одном клубе.
— Где-где? — Таяние прекратилось — наступал новый ледниковый период.
— В одном клубе, — повторил я. — «Дьяволизм» называется. — А потом быстро добавил: — Это по работе.
— И с кем же ты там?
— С коллегой, — ответил я смиренным невинным тоном.
Голос Эбби кипел почти нескрываемой яростью.
— И как же ее зовут?
— Это все не так просто… Но я думаю, можно сказать, что я здесь с Барбарой.
— Невероятно! Мы даже и поссориться не успели, а ты уже с другой женщиной.
— Эбби, прошу тебя. На самом деле все вовсе не так.
— Надеюсь, у тебя найдется правдивое объяснение. — С того конца провода послышался странный звук — будто что-то разлетелось на кусочки. — Боже мой.
— Что это было? Что там случилось?
— Это твой друг. Она только что шарахнула ногой по нашему телевизору.
— Что?
— Пока, Генри.
Наверное, она в этот момент положила трубку.
Я вышел из кабинки и подошел к раковине. Рядом стоял работник клуба, который брызнул жидким мылом мне на ладони, после чего я не мог не заплатить ему фунт за эту сомнительную услугу.
— Болтали с вашей дамой? — спросил он, и я понял, что он, видимо, слышал весь мой разговор. — С вашей женщиной говорили?
— Да, — холодно ответил я. — Вероятно.
— Устроила вам головомойку?
— В некотором роде.
— Хотите совет?
— Не особенно, — ответил я, но человек, казалось, меня и не слышал.
— Забудьте о ней. Веселитесь. То, чего ваша женщина не знает, и повредить ей не может. То, что происходит в «Дьяволизме», в «Дьяволизме» и остается.
— Благодарю, — сказал я и, преодолевая желание выхватить у него мой фунт, снова направился в чрево клуба.
