Я, Владимир Потоцкий собственной персоной.
У меня на лбу выступает холодный пот.
Моя теория хорошо объясняет многие вещи. Непропорциональный ужас, который Марина испытывает по поводу количества нападений вампиров в последнее время, и ее страх за мою безопасность: ОК, это все очень страшно, но почему непременно должно иметь отношение ко мне? Должно, если речь идет об Этьене. Это объясняет проникновение в мою квартиру и смерть Баюна… Марина, правда, сказала, что не узнала запах моего «гостя». И Сережа тоже был не уверен… А запах Этьена Дюпре – это не тот запах, который оба они забудут. Но – они могли соврать насчет того, что запах им незнаком. Это для них самое обычное дело – они же меня оберегают от всяких неприятных сторон жизни.
Только представить себе, что Марина на самом деле узнала запах… Конечно, она пришла в ужас. Конечно, она теперь ни на шаг от меня не отходит.
Впрочем, кое-что моя теория оставляет без ответа. А именно – почему он убил Степу Малахова? И еще кого-то в городе? Почему я еще жив?
Но – к черту, он же чокнутый вампир! Кто знает, как работает его голова – какой у него план. Может, он убивает смертных мужчин в близком к Марине кругу, показывая ей, что он рядом – что он вот-вот нанесет удар. Может, он ее запугивает. Или просто жрет что попало, ожидая подходящего момента…
Сморгнув, я старательно беру себя в руки, чтобы сколько-нибудь связно ответить все еще тревожно изучающему мою зеленую физиономию «Фрунзику»:
– Ничего страшного. Просто жара достала. – Я смотрю на улицу через грязное стекло. Оказывается, мы уже почти приехали. – Знаешь, давай я прямо здесь и выйду. Мне тут пять минут идти. Прости, что в пробку тебя загнал, и вроде как зря. Выберешься?
С этими словами я сую ему пятьсот рублей – это больше, чем стоит наша короткая поездка, но мне сейчас неохота требовать с мужика сдачи, мне нужно как можно быстрее оказаться на воздухе. Он благодарно кивает и машет мне рукой:
– О чем говоришь, друг! В пробке сейчас так и так сидеть – куда от нее денешься?
Я неопределенно хмыкаю и захлопываю за собой дверь. Место, куда мне нужно попасть, буквально в трех минутах ходьбы – только трамвайные пути пересечь. Я стою на тротуаре под железнодорожным мостом. Слева от меня движется с черепашьей скоростью поток машин. Справа и чуть впереди – жухлый зеленый откос, по верху которого растут пыльные московские деревья. На улице довольно много народу, все усталые, несмотря на ранний час, и все куда-то спешат. Жарко. Нормальное московское лето.
Несмотря на еще не прошедшую тошноту, я закуриваю. Прикурить получается не сразу – у меня руки дрожат. Черт бы все это побрал. Куда девались смелые заявления, которыми я успокаивал Марину? Почему мне теперь – в свете моей совершенно, между прочим, необоснованной теории – стало так страшно? Почему мне кажется, что вот этот момент, когда я стою один в толпе посреди промзоны, среди пылищи и паров бензина, как раз и есть «подходящий»?
Потому, что я идиот.
На небе сияет солнце. Сейчас день, ради всего святого. Ни один вампир не станет нападать на меня среди бела дня.
Весьма простое, между прочим, соображение, и то, что я далеко не сразу к нему пришел, показывает, до какой степени мои мозги и моя нервная система расстроены событиями последних недель. В данную секунду я в полной безопасности – как и обещал Марине. И буду в безопасности до тех пор, пока не сядет солнце. А к этому моменту я буду уже с Мариной – я буду хорошим мальчиком, и вызову себе машину из офиса, и приеду прямо к ней, чтобы вместе пойти домой.
Я ничего не скажу ей о своих подозрениях – не хочу выставляться дураком, это раз. А два – не хочу ставить ее и Серхио в неудобное положение, показывая, что я им не доверяю. Думаю, что они не смогли убить врага и что они мне теперь врут в глаза. Нет, я ей ничего не скажу. Я просто больше не буду раздражаться на ее попытки меня защитить.
Меня и в самом деле, похоже, стоит защищать. До меня дошло наконец. Не быстро так дошло – постепенно. Как до жирафа.
А еще… Еще я непременно полазаю по Интернету и постараюсь узнать поподробнее, как все-таки можно убить вампира. Где-то среди лабуды, которой полны всякие сайты на эту тему, должно же быть что-то правдивое… Я теперь много чего знаю о вампирах – может, я смогу отличить, где полный гон, а где крупица правды? Если не получится – черт с ним, поговорю с Серхио. Или с Грантом. Расспрошу, что и как.
Потому что мне надо это знать. Ладно – я, со мной все ясно, убить меня труда особого не составит. Но есть еще одна опасность.
Если за этим стоит Этьен, то у него может быть не только такая вот романтическая идея – лишить Марину смертного любовника. Какое значение, в конце концов, может иметь в глазах вампира смертный любовник? Другое дело – она сама. Марина ведь не просто его бросила – она пыталась его убить. Может, он за ЭТО хочет отомстить?
Если он хочет убить ЕЕ… Черт. Даже думать об этом… невозможно об этом думать. Но я должен знать, возможно ли такое, а если возможно, то как.
Принятие решений существенно облегчает жизнь – оно куда лучше сомнений. Марина всегда так говорит, и она совершенно права. Конечно, «попытаться что-нибудь разузнать» – это не бог весть какое решение, но все же. Мне сразу становится легче – потому что в моей относительной осведомленности есть хоть какой-то потенциал, какая-то возможность действовать.
Направляясь к воротам «культурного центра», размещенного на бывшей коньячной фабрике, я чувствую себя гораздо лучше. Сейчас я пойду и спокойно поработаю – я и так уже опоздал со страшной силой, Олег наверняка вне себя. А потом я начну свои изыскания. И, по крайней мере, не буду ходить, как дурак, в потемках.
За шлагбаумом, который сторожит мордастый и сонный мент, ах, простите, «сотрудник частной охранной структуры», на территории бывшего завода создан фальшивый европейского образца культурный мирок. Книжные магазины с альбомами по искусству, модный бутик, где продается особый и не применимый к жизни вид одежды из серии «застегивать нужно асимметрично», кафе. И несколько подыхающих в отсутствие покупателей художественных галерей. Та, с которой мы договорились о съемке, галерея «Пасифик» – какая-то особенно лузерская. Она торгует паршивой антикварной мебелью, и в ней царит уж совершенно гулкая пустота: кажется, в нее никогда не ступала нога человека-покупателя. Но зато интерьер – большое пространство с крутой лестницей без перил (даже смотреть на нее страшно, не то что ходить по ней!), сплошь от пола до потолка облицованное белой квадратной сантехнической плиткой, нам очень подходит. Тут можно в красивых позах рассадить и разложить наших мальчиков-моделей и нащелкать нужное количество разных кадров с минимальными затратами. И свет в помещении хороший – естественный…
Найти эту галерею «Пасифик», правда, нелегко – она в глубине одного из корпусов завода, и нужно долго брести по бетонным коридорам, выискивая указатели и ориентируясь по приметам в жанре «следуй за белым кроликом». Но в конце концов мне это удается – я прибываю на место, и мне на шею немедленно бросается перевозбужденная девушка-продюсер по имени Лиля.
Она трясет коротко стриженной белокурой головой и чуть не плачет:
– Влад, господи, я так рада, что ты приехал! У нас тут полная задница… Мы простаиваем… Фотограф в бешенстве… Модели устали… А мы ничего не сняли!!!
Я делаю успокаивающий жест, пытаясь прервать это бессвязное словоизвержение:
– Лиля, спокойно, а? Что случилось? В чем проблема? Где Олежка?
Голос белобрысой Лили срывается на визг:
– В том-то и дело, что я не знаю! Его нет! Он не подходит к телефону! Вещи здесь – слава богу! – а его НЕТ!!! И мы не можем снимать! А модели устали… И фотограф… И аренда света знаешь сколько стоит?!
ОК, продюсер, конечно, не должен так истерить, но, в принципе, я понимаю ее возбуждение: ситуация действительно внештатная. Бросив один беглый взгляд на помещение, я и сам вижу масштабы бедствия. Четыре парня-манекенщика сидят, накрашенные и причесанные, с лоснящимися от жары лицами, на которых застыли четыре варианта гримасы глубочайшего презрения к бульварному листку, который не может нормально организовать съемку. Им, кстати, грех жаловаться на простой – им платят за количество проведенных на съемке часов. Но денежку-то они получат, а рассказы о том, какие в Alfa Male работают козлы, в своей тусовке, конечно, распространят. Ну и фиг с ними – чего-чего, а смазливых юнцов в нашей индустрии достаточно, замутят воду эти – других найдем. Фотограф – другое дело: это мой старый знакомый, вполне себе звезда нашего дела Игорь Протасов, он серьезный человек и очень нервный, и его злить в самом деле не хочется. А я вижу по его испитому бородатому лицу – еще пять минут, и он начнет орать стандартный набор упреков про свою язву, и про наше неуважение к профессионалам. Черт, что у Олега в голове – и куда он, в самом деле, подевался?! Но ответа на этот вопрос можно дожидаться долго, а время не ждет. Нужно действовать, и как можно быстрее. Я вполголоса переспрашиваю Лилю:
