– Как же ты меня достал! – тихо шепнула я, но тут же постаралась взять себя в руки. Лицо Рашель не стало скучающим, как всегда бывало, когда появлялась моя другая лучшая подруга. Теперь она просто не могла оторвать глаз от Ирвинга, тот – от нее, но в этом переглядывании не было флирта, а у меня не было желания вдаваться в подробности того, как они шифруют свое общение. Это могло быть и желанием уединиться, или еще чем-нибудь. Если бы Ирвинг отпустил меня, я смылась бы к морю вместе с Лендоном и Вокс. Думаю, Рашель вернет его домой до того времени, как ему нужно будет ложиться спать. Ирвинг не ложился позже двенадцати и всегда вставал в семь, чтобы успеть сделать пробежку до жары. Я и так догадывалась, что с ним что-то не то, но это убедило меня окончательно.

Чем ближе подходили мои друзья, тем более задумчивыми они выглядели. Точнее, угрюмым стал Лендон. А Вокс, во-первых, очаровала внешность Ирвинга, а во-вторых, ее явно заинтересовала немая сцена между ним и Рашель и то, как я провисаю на его руке в отчаянной попытке вырваться.

Аккуратные брови Вокс взлетели над голубыми глазами, а губы невольно растянулись в улыбке при взгляде на Ирвинга. Лендон же, в свою очередь, хмуро разглядывал руку Ирвинга и оценивал мою попытку подойти к ним.

– Вокс, как я рада тебя видеть. – Хватка ослабла, и я смогла обнять подругу. А затем – и Лендона, хотя сегодня его дружеские объятия показались мне крепче, чем раньше. Ну вот, моя жизнь изменилась, и люди вокруг – внезапно тоже. Даже Рашель вела себя сегодня не так, как всегда. Она недолюбливала Вокс, та – ее, и когда эти двое встречались, часто происходили ссоры. Сегодня они почти мирно обменялись кивками. Видимо, Ирвинг ненадолго сплотил их ради интереса. Да, сытые собаки не будут драться из-за гнилой кости, так мне постоянно твердил дед.

Отступив от напряженного Лендона, я вспомнила, что нужно их представить друг другу. Хотя никто не знал, как мне не хотелось этого делать. Мне просто ужасно не хотелось, чтобы имя Ирвинга ассоциировали с моим. Но этого в любом случае не избежать.

– Вокс, Лендон, познакомьтесь, это Ирвинг… он и его сестра будут теперь жить с нами. Мой папа – крестный Ирвинга… ну, я вроде бы вам уже рассказывала… – Вокс улыбнулась той своей приятной улыбкой, за которую я ее любила. Но меня огорчил Лендон, потому что он лишь кивнул Ирвингу, но руки не подал. Ирвинг ответил тем же, и, чтобы позлить меня, снова сцапал за руку. Я чувствовала себя прикованной к нему и Рашель, словно он втягивал меня в их грязную игру. Мне этого не хотелось. Он злил меня до бешенства.

– Приятно познакомиться, – сказала Вокс, и я была горда за нее, что она не распускает хвост перед ним, как Рашель. – Решили пройтись по городу?

– Да. Девочки решили устроить мне экскурсию. Я попросил бы Флекс сделать это, но она терпеть меня не может.

Улыбка Ирвинга могла растопить сердце любой самой добропорядочной, закостенелой старой девы. Вокс и Рашель таяли даже без намека на сопротивление.

– Не может быть! – повеселел Лендон. – Она слишком добрая, даже и не знаю, как нужно довести ее, чтобы разозлить.

– Видимо, я понял, как, – раздувая ноздри, пробормотал Ирвинг. Хвала небесам, что я встретила Вокс и ее брата, теперь мне не придется страдать в одиночестве. Я могу еще и Вокс оставить с Ирвингом и Рашель, а идти с Лендоном, только бы оковы упали с моей руки. Я выразительно посмотрела на Ирвинга, но он тоже смотрел на меня, словно хотел понять, о чем я думаю. И вот, секунда прошла, моя рука освободилась, а опустевшее место с радостью заняла Вокс.

– Так куда идем? – спросил громко Ирвинг, видимо, чтобы слышала я. И когда я содрогнулась от неприязни, Лендон решил, что я замерзла.

– Давай, дам тебе свою рубашку? – заботливо предложил он, и, немного смутившись от поспешности, с какой он начал стягивать рубашку, я торопливо его заверила:

– Нет, все хорошо, сегодня, наоборот, душно.

И Лендон поправил рубашку на себе, пряча глаза и слега побагровев. Я не была слепой, я знала, почему Лендон так себя ведет, но я не могла стать ему больше, чем другом. Хорошо, что Вокс прощала мне страдания брата, понимая меня. Я лишь не могла понять, на что он надеялся так долго. Однажды я ему объяснила свои причины, и мне не хотелось делать этого вновь. Я не была слишком уж красивой, и Лендон, как достаточно привлекательный парень, мог давно себе найти другую, посговорчивей.

– Как ты? – тихо прошептал Лендон, склоняясь ко мне, чтобы не слышали другие, отстающие от нас на каких-то два шага.

– Так плохо еще не бывало, – созналась я. – Ирвинг – это гвоздь сам понимаешь, где. У нас холодная война.

– Действительно? – оживился Лендон.

– А ты думал, у нас что-то серьезное? Прошу, ты хоть не доставляй мне неприятностей! – вспылила я, но Лендон быстро приобнял меня за плечи:

– Ну, прости, не буду. Я все помню, что ты мне говорила. Мы друзья.

И несмотря на то что он был для меня другом, и я не хотела давать ему ложных надежд, я отстранилась лишь тогда, когда поняла, что возле него чувствую себя защищенной. Плохое чувство, которое может принести потом проблемы мне, а ему – ненужную боль.

Мы неожиданно поняли, что миновали центральную улицу, густо застроенную магазинами и кафе, и вышли на дорожку, ведущую прямо к морю. Нередко здесь попадались дома, но люди не рисковали, пусть здесь их ждала уединенность, строить дома в такой близости к морю. Точнее, не рисковала компания отца, а именно она занималась почти всем строительством в городе и округе.

Стоило нам вплотную приблизиться к морю, я оглянулась назад и увидела, что Ирвинг с девочками оказались довольно далеко от нас. И впервые за неделю я смогла вздохнуть полной грудью, словно до этого на легкие что-то давило. Я просто потеряла чувство реальности, все время сидя дома, чтобы, по словам родителей, помочь освоиться Этвудам. Но лишь здесь я поняла, как меня напрягало общество Ирвинга. Глядя на него издалека, я чувствовала глухую ненависть, и ничего больше, не было даже жалости. Я понимала все, что с ним приключилось, но, так как он явно выбрал меня объектом, на который можно излить неудовлетворенность жизнью, я не могла не злиться на него. Просто я этого не заслуживала!

Море бушевало, и явно начинало штормить, вскоре пришел холод, и мы поспешили домой, так толком и не побыв на берегу. А виной тому была наша легкая одежда. О чем я думала? Ведь знала, каким бывает море вечером, ближе к ночи.

Не знаю, что случилось, но Ирвинг пошел домой, явно не собираясь провожать Рашель. И хотя это было не обязательно – ведь ее машина стояла перед моим домом, но я ожидала от него именно этого. Вокс и Лендон, попрощавшись, прошли к своему дому, соседнему, и неожиданно я поняла, что мы стоим с Ирвингом одни и рассматриваем звезды. Я все вспоминала о своей ненависти, когда мы были не одни, но куда делась ненависть теперь? Когда мы молчали, пропасть не казалась мне такой большой. Может, мы когда-нибудь сможем стать друзьями? Такими, как бывают двоюродные братья и сестры?

Ирвинг неожиданно повернулся ко мне вполоборота, так, что я могла видеть его лицо.

– Да… не ожидал от тебя… – выдохнул пораженно он, и я тут же насторожилась, не зная, к чему он ведет. Теперь он полностью развернулся ко мне, и, задрав голову, я увидела, каким жестким и непроницаемым стало его лицо. Настоящее лицо несчастья, которое было у него, а вовсе не те фальшивые улыбки, которые он рассыпал направо и налево, как фантики от конфет.

– Не ожидал чего? – осторожно поинтересовалась я. Тон Ирвинга не предвещал чего-то слишком уж хорошего, именно таким, как теперь, я видела его чаще всего. С другими он был милым. Но явно не со мной.

– Такая тихоня, я еще думал, что может связывать тебя с такой битой волчицей, как Рашель. Пока не увидел, как ты дуришь голову тому парню, нашему соседу, как я понимаю. Просто я от тебя такого не ожидал.

Я молчала, не зная, что сказать в ответ на такое абсурдное обвинение. И от изумления просто не могла найти слов. А вскоре это стало и не нужно, так как он развернулся по направлению к двери.