© Колесникова Ю.

© ООО «Издательство АСТ», 2018

Я смотрела сквозь стекло в запыленный коридор университета и видела своего парня, который разговаривал с девочками из нашей группы. Рядом, вплотную ко мне, стояла моя подруга. Точнее, она считала, что является моей подругой, ей этого хотелось, но я знала, что это не так. Только вот она этого не знала. А так же – что я знаю обо всех ее чувствах, хотя мне казалось, она должна догадываться почему мой парень никогда не посмотрит на нее и на других девушек так, как на меня.

Я чувствовала, как тяжело она дышала, и сколько торжества было в этом ее дыхании, но Синтия плохо знала меня. Она думала, стоит мне увидеть такую невинную картинку – и я изойду желчью? Но ничего, я исправлю ее мнение, и она поймет, почему я всегда буду ему доверять и верить, почему мы всегда будем вместе, – или, по крайней мере, до того момента, пока жизнь не разлучит нас.

– Видишь, я тебе говорила, – сказала она, старательно скрывая удовольствие от того, что смогла не только застать такую сцену, но и привлечь к ней мое внимание.

Прежде чем ей ответить, я сфокусировалась на своем отражении в стекле, которое было намного темнее, чем то, что находилось за ним. Моя кудрявая голова виднелась на фоне ярко-синего неба, волосы были собраны высоко, открывая лоб, глаза словно растворились в стекле, такими ясно-серыми они были. Сливочно-белое шифоновое платье, которое я бы не надела еще три года назад, открывало плечи и ноги до колен. Нежный силуэт, странно сочетающийся с моей внешностью.

– Вижу. Ты считаешь, что это повод не только для ревности, но и для того, чтобы разорвать наши отношения?

Всего на миг Синтии хватило совести смутиться. Я пригрела на груди змею.

– Как по мне, такого достаточно.

Я улыбнулась отстраненно, закрывая от ее любопытных глаз свои мысли и намерения, как делала это раньше.

– Я тебе не рассказывала, как мы с ним познакомились?

Синтия явно не ожидала такого вопроса. Она растерялась и покачала головой. Конечно, она ожидала гнева или еще какой-нибудь другой реакции, но я не стала бы так себя вести, даже если бы была по-настоящему зла. Синтия совершенно меня не понимала, а ведь мы дружили уже несколько месяцев, и все это время она старалась ближе подобраться к моему парню. Какая она наивная: мой любимый разгадал ее уловки с самого начала.

– Ты должна это услышать, чтобы все понять, – сказал я и потянула ее к одному из деревьев в университетском дворе. На землю упала моя джинсовая куртка, я села на нее, а Синтия, не зная преград в своей бессовестности и предвкушая историю, которой никто не знал, положила голову мне на колени. У нас было больше часа до того, как нужно будет идти на занятия. Я думала, мне этого времени вполне хватит.

– Услышать что? – переспросила она и зажмурилась от солнца, пробивающегося сквозь ветки деревьев.

– Нашу историю. Мою и Ирвинга.

Я тяжело вздохнула, думая о том, смогу ли вспомнить все, но стоило начать говорить, как воспоминания словно волной нахлынули на меня. Я возвращалась назад, домой, к морю, детству, и тому, что случилось три года назад.

Поверь, никто не слышал этой истории до тебя. Вся она, как и наша первая встреча, была историей ненависти – не только с первого взгляда, но и с первых слов. Но для начала ты должна понять, что тогда я не была той Флекс, которой являюсь теперь.

Мой дом находится в хорошем районе небольшого города на юге Англии, точнее, Уэльса: город лежит возле самого моря, а с другой стороны – обширный и красивый лес. Для тебя не имеет значения, где именно этот город, а многие мои знакомые по-прежнему живут там. Если ты однажды от кого-то услышишь название моего города, то тебе станут известны и участники нашей с Ирвингом истории.

Мой отец в то время был лишь партнером строительной компании. Начинал он как простой рабочий, но некоторая художественная деятельность в юности привела к тому, что к нему начали прислушиваться не только архитекторы, но и владельцы компании. Сначала он стал главным по отдельно взятой рабочей зоне, потом прорабом участка, а потом менеджером по строительству. К тому лету, когда все началось, отец был уже партнером и построил для нашей семьи из пяти человек и собаки большой, и, наверное, самый красивый дом в городке. После у него не раз заказывали подобные проекты, но мне кажется, он больше никогда так и не смог воспроизвести то, что сделал для нас. Возле дома был гараж как минимум на 5 машин, потому что в доме нас было трое детей, и, хотя моя сестра и брат были слишком малы, чтобы водить, отец оставил место еще и для их будущих машин. Сам дом представлял из себя три этажа сплошной красоты и уюта, был очень современным, что не типично для нашего маленького городка. Так как город был зажиточным, три этажа в нашем доме не казались большой роскошью, особенно если учесть троих детей в семье, что мало кто себе позволял. И отец как большой любитель спортивных игр мечтал увеличить число детей в доме до числа игроков в какой-нибудь команде, ну, хотя бы волейбольной, с учетом его самого, так как для мамы на свете существовал лишь один вид спорта – шопинг. Она часто поговаривала, что после удачного посещения магазинов в Лондоне худеет, как минимум, на один размер. Итак, понятно, что отец мой – отчаянный добряк, мама – милейшее существо, которой все же присущ грех избыточных покупок, и что у меня есть младшие брат и сестра. Но о них я еще расскажу. Итак, дом.

Первый этаж отец оставил для гостевых комнат, где могут разместиться друзья, ничего личного или дорогого, о чем могли бы судачить потом в городе. Там была ультрасовременная кухня, на которой мама проводила большую часть своего времени, так как когда-то не смогла воплотить в жизнь свою мечту стать шеф-поваром, потому что родилась я. Ей тогда было не так уж и мало, почти 19 лет. Но когда мне было три, и меня вполне можно было отдавать на попечение кому-то другому, мама забеременела моей сестрой Этни, точнее, Этьен. И снова школа поваров осталась мечтой на некоторое время, и лишь ее название отразилось в имени сестры. Мужское имя, но, если учесть, что меня назвали Флекс – в честь хлопка, в котором, как я понимаю, меня непонятно где зачали, сестра еще может радоваться. А когда подросла Этни, а я стала достаточно самостоятельной для того, чтобы ездить в школу на автобусе с другими детьми, нас снова обрадовали вестью о возможном появлении брата или сестренки. В итоге появился мой брат Майкл. К тому времени мне было уже восемь лет, а маме – 26, и, понятное дело, поступать в какую-то школу, к тому же во Франции, она уже не собиралась. Отец лишь начинал постепенно подниматься по карьерной лестнице в своей фирме. В итоге вскоре мы стали для мамы кое-чем таким, из чего она сделала потом бизнес. Как любая нормальная семья, мы ездили на пикники, и вместо того чтобы набирать для нас троих всяких сладостей в магазине, она пекла, готовила и выдумывала сладости. Вот так в нашем городке появился ее магазинчик с выпечкой и домашними угощениями, который теперь приносит денег не меньше, чем партнерство отца.