София рассмеялась, запрокинув голову. Нет, она была вовсе не против.

Они гостили в Мэладоне вот уже третий день, и все шло так, как планировала Джейн. Лорд Филип на людях играл роль ее страстного воздыхателя, а Джейн делала все, чтобы он мог проводить побольше времени с Софией. Леди Верей и леди Элинор ни о чем не подозревали. Очень кстати оказалось и присутствие леди Деннери, не отпускавшей от себя герцога.

Джейн радостно улыбнулась, увидев скакавшего к ним галопом Филипа. Тот придержал коня не на самой вершине, а немного ниже, чтобы его не заметили из дома. Леди Верей с легкой душой отпускала девушек кататься по обширному поместью. В конце концов, обе выросли в деревне и прекрасно ездили верхом.

Лорд Филип помахал хлыстом в знак приветствия, улыбнулся Джейн и завел разговор с Софией. Они не торопясь, двинулись по склону холма. Филип с Софией впереди, а Джейн — немного отстав, чтобы не слышать, о чем они говорят. Джейн была довольна: теперь, когда влюбленные помогали ей, стало намного легче. Главное — чтобы их не застали врасплох…

— Алекс повез леди Деннери в Мортон-Холл, — сообщил Филип. — Вид у него был очень недовольный, но так ему и надо! Более несносную женщину трудно отыскать!

— Филип! — вмешалась София. — Ты должен быть ей благодарен, по крайней мере, за то, что она отвлекает твоего брата.

Герцог был уже дома, когда троица въезжала во двор, причем Филип ехал рядом с Джейн. Алекс разговаривал со старшим конюхом, облокотившись о дверь стойла. Увидев их, он выпрямился и хмуро следил за ними. Джейн подумала, не слишком ли часто герцог хмурится с тех пор, как брат перестал ему перечить. Он выглядел намного веселее, когда они враждовали.

Обед прошел отвратительно. Судя по всему, леди Деннери была за что-то сердита на герцога и непрерывно жаловалась на деревенскую скуку и отсутствие компании. Алекс почти не удостаивал ее ответом, а остальные, глядя на них, предпочитали не вмешиваться и ели молча. Когда настала пора оставить мужчин одних, Джейн обрадовано побежала в библиотеку, взяла с полки потрепанного «Тома Джонса» и «Диалоги о ботанике» и села у окна.

Прошло, наверное, часа полтора, когда ее оторвал от чтения звук шагов.

— Ищете прибежище в литературе, мисс Верей? — спросил, останавливаясь около нее, Алекс. — Вам, конечно, здесь интереснее, чем в гостиной.

Он посмотрел, приподняв брови, на книги.

— Интересуетесь ботаникой? В последние годы, между прочим, вышло кое-что интересное.

Джейн кивнула.

— Я читала в Амбергейте.

— Вашей матери, вряд ли понравится, что вы читаете «Тома Джонса».

— Я знаю. Она вообще запретила мне брать эту книгу в руки до замужества. Но… — У Джейн чуть не сорвалось с языка, что она, наверное, вообще не выйдет замуж. Слава богу, она удержалась, а то подвела бы Филипа. Джейн вскочила. — Прошу прощения, ваша светлость. Я присоединюсь к дамам.

Она сделала шаг к двери, но он удержал ее за руку.

— Одну минуту, мисс Верей. Я сам вас провожу, но сначала хочу кое-что показать.

Он повел ее в другой конец комнаты, и Джейн поначалу ничего не заметила, но вот свет лампы, которую держал в руках Алекс, упал на стену, и она увидела большой портрет, висевший в глубокой нише. Джейн остановилась, вглядываясь.

Это был написанный маслом портрет дамы, хрупкой, светловолосой, в платье, сшитом по моде прошедшего десятилетия. Она полулежала в шезлонге, белая рука покоилась на маленькой собачке, устроившейся у нее на коленях и с обожанием смотревшей на хозяйку. Портрет был написан неумело, поза выглядела искусственной, однако художнику удалось передать красоту женщины и нежное выражение лица. Так вот какой была Маделайн Делагэ! Неудивительно, что герцог до сих пор не может забыть ее. Уже то, что он сохранил ее портрет, свидетельствовало об этом.

Джейн вдруг рассердилась на Маделайн. Он ее так любил, и что она сделала с этой любовью! Если бы такой человек полюбил ее… Черты дамы на портрете вдруг стали расплываться. Джейн изо всех сил старалась не расплакаться. Она мертва, а он до сих пор ее любит. Это нечестно! Джейн со стоном выдернула руку и побежала прочь из библиотеки.

Она слышала крик Алекса: «Джейн, постой!», но гордость не позволила ей показать ему свои слезы.

Позже, в своей комнате, она призналась себе, что любит Алекса и единственное, что у нее осталось, — это чувство гордости.

— Забавно! — произнесла себе под нос леди Элинор, оглядывая пеструю компанию, собравшуюся на пикнике.

Леди Деннери, как всегда расфуфыренная, раздраженно ковырялась в своей тарелке. Вид у нее был усталый, что бросалось в глаза в беспощадном свете дня. Рядом с ней сидел Алекс, который явно был не в настроении. Странно, он как будто поменялся местами с братом. Филип весело болтал о чем-то с мисс Верей. Сидевшая поодаль София с самым счастливым видом принимала ухаживания лорда Блейкни. Разомлевшая от солнца леди Верей задремала, на ее лице блуждала довольная улыбка.

Если мисс Верей и не испытывает никаких особых чувств к Филипу, подумала леди Элинор, то ей прекрасно удается их изображать. А дочка Марчментов, которой Филип был так увлечен, как будто и не переживает вовсе. Интересно… Взгляд леди Элинор остановился на Алексе, который, подавшись вперед, слушал, что ему говорит Франсин Деннери. Ну, если Алекс позволит ей его захомутать, так ему, дураку, и надо! Хотя в том, как он на нее смотрит, особой любви что-то не заметно. И что за странные взгляды он то и дело бросает в сторону Джейн Верей?

Лорд Блейкни оказался здесь совершенно случайно, явившись в Мэладон на четвертый день их пребывания.

— В округе ходит столько разговоров, — сказал он, беседуя с Джейн в первый вечер. — Делагэ тут давным-давно не видели, и вот теперь он не только приехал, но и привез с собой целую компанию!

Странная неделя, думала про себя Джейн. Внешне все было замечательно. Каждый день катались верхом, гуляли по парку, ездили с визитами к друзьям и соседям. Даже был дан небольшой званый обед и устроены танцы. Но сегодня Алекс сообщил о своем намерении вернуться в Лондон, и назавтра всем предстояло тронуться в обратный путь.

На самом деле все обстояло не так просто. Джейн после случая в библиотеке и признания самой себе в любви к Алексу вдруг овладела ужасная стеснительность, и она стала всячески его избегать. Что до герцога, то он, казалось, был с головой погружен в хозяйственные дела и свои отношения с леди Деннери, которая не упускала случая намекнуть ему насчет будущего, и совсем не замечал Джейн. У леди Верей были свои заботы, она тоже то и дело заговаривала о будущем, и Джейн вдруг вспомнила, что мать надеется на объявление ее помолвки с лордом Филипом сразу же по возвращении в Лондон. Пока же София и Филип упивались своим счастьем, а Джейн надеялась, что это закончится их собственной помолвкой. В общем, все безнадежно запуталось…

Джейн подняла глаза и встретилась взглядом с Филипом. Они заранее договорились, что она предложит прогуляться, а София с лордом Блейкни пойдут вместе с ними. Собравшись с духом, Джейн поднялась на ноги и отряхнула юбку.

— Ваша светлость, после такой великолепной еды следует немного подвигаться. Есть желающие пройтись со мной по парку?

Лорд Филип живо вскочил.

— Я с радостью, мисс Верей! Мисс Марчмент, Блейкни, вы к нам присоединитесь?

— О, конечно, с удовольствием! — откликнулась София. Она встала, опершись на руку лорда Блейкни, и расправила ленты капора. Джейн взяла у лорда Филипа свою шаль, мило его поблагодарив. Кларисса Верей расплылась в улыбке.

— Меня увольте, — сказала она сонным голосом. — Я уж посижу тут на солнышке. Думаю, леди Элинор составит мне компанию. Может, кто-то еще…

Герцог сидел мрачнее тучи.

— А вы не желаете к нам присоединиться, ваша светлость? — спросила Джейн, которой захотелось вдруг поозорничать. — И вы, леди Деннери?

Она заметила ошеломленное выражение на лице Филипа и чуть не прыснула со смеху. Чего он так испугался? Лучше пусть посмотрит на леди Деннери. Чтобы она да ходила пешком?!