— Тебя не было, когда я приехал, а мне хотелось с тобой поговорить. Когда мы поняли, что ты сегодня больше не появишься, я решил дождаться утра. Спать не хотелось, я вышел прогуляться, а, вернувшись, понял, что не спится не только мне.

Он взял ее холодные руки в свои.

— Джейн, я чувствую, с тобой что-то происходит. Скажи, в чем дело? Может, тебе жаль покидать Амбергейт? Я понимаю, это тяжело, но ты сможешь приезжать сюда! И потом, у тебя же будет свой собственный дом.

Сердце Джейн сжалось. Разве можно сравнить Амбергейт, такой привычный и уютный, с холодными поместьями Делагэ? Она поежилась.

— Да мне и дюжина домов не заменит этот! Я не хочу быть герцогиней, чтобы передо мной заискивали люди, которые в ином случае и не посмотрели бы в мою сторону! Ничего этого мне не нужно!

Алекс не шелохнулся. Его лицо оставалось в тени, он еще крепче сжал руки Джейн, и она попыталась выдернуть их.

— Чего же ты хочешь?

— Хочу, чтобы ты любил меня! Хочу, чтобы ты любил меня так же, как я люблю тебя. Это все, чего я хочу, и без этого все не стоит и ломаного гроша!

Алекс внезапно выпустил руки Джейн и, резко наклонившись, обнял ее и поцеловал в губы.

— Алекс…

— Тесс. Не шуми, а то проснется леди Элинор!

— Ох!

Джейн, чувствуя, что силы покидают ее, откинулась на подушку.

— Я тоже люблю тебя, — продолжал Алекс, низко наклонившись к ней. — Любимая моя, мне казалось, это очевидно для всех!

— Ох!

— Ты еще что-нибудь можешь сказать? — В голосе Алекса слышался смех. — Обычно ты за словом в карман не лезешь!

Он снова впился в ее губы, и она с легким вздохом откинулась назад, скользя пальцами по его спине. Между тем пальцы Алекса проворно развязали тесемки ее скромной ночной рубашки и коснулись ее груди. Джейн выгнулась дугой от пронзительного ощущения, захватившего ее целиком, и вцепилась в его спину. Пусть это и неприлично, но она не хотела, чтобы это кончалось.

— Джейн, нам надо остановиться. Я не хочу нарушать приличия и соблазнять тебя в доме твоего брата, — хрипло произнес Алекс, отрываясь от нее. — Видит Бог, это получилось само собой.

Он отодвинулся на самый край кровати.

— Ты все еще сомневаешься в том, что я люблю тебя?

Джейн улыбнулась в темноте.

— Нет…

— Я не буду столь сдержанным в нашу брачную ночь, это я тебе обещаю!

Джейн натянула одеяло до подбородка. Какое это счастье — знать, что тебя любят.

— Надеюсь, не будете, ваша светлость, — жеманно проговорила она.

Утром они встретились за столом, и оба делали вид, будто ничего не произошло. Однако сразу после завтрака оба с неприличной поспешностью покинули столовую и скрылись в саду.

— Как ты могла подумать, Джейн, что я тебя не люблю?

— Ну, во-первых, твое обещание деду…

— И что из того? Я очень рад, что выполню обещание, но женюсь-то я вовсе не из-за этого!

— Но ты же сам назвал это удачным решением!

— Да, я помню — несколько растерянно произнес Алекс. — Но это верно лишь частично; я тогда не сказал всей правды — потому захотел жениться на тебе практически сразу, как только тебя увидел! Потребовалось какое-то время осознать это, потому что я сторонился женского общества… — Он запнулся. — Что ты так на меня смотришь?

— Я не хотела вспоминать о леди Деннери, но, вижу, придется! Как человек, не любящий женское общество, объяснит свое поведение?

Алекс рассмеялся.

— Ладно, признаюсь, я ошибся. Она взяла меня в осаду, а я бессознательно старался освободиться от воздействия, которое оказывала на меня ты. Надо ли говорить, что без толку? Но знай — моей любовницей она не была!

Джейн хмыкнула.

— Я уверена, ее влекла герцогская корона.

— Тебе она пойдет больше.

Джейн с трудом сдержала улыбку. Надо было выяснить еще одну вещь.

— А как насчет твоей любви к жене?

— К кому? К Маделайн?! Но я же рассказывал тебе! — Алекс посерьезнел, и у девушки замерло сердце. Она была уверена: он не станет кривить душой, и признается, что, хотя и любит ее, Джейн, все равно не может забыть свою прекрасную герцогиню.

Алекс показал рукой на скамью. Они сели.

— Да, я действительно любил Маделайн, когда мы поженились, — начал он. — Она была красива, а я молод и не слишком умен. Даже когда все пошло наперекосяк, я продолжал надеяться, что дело можно поправить и Маделайн меня снова полюбит. Понадобилось много времени, чтобы до меня дошло.

— Что дошло?

Алекс пожал плечами.

— Да то, что Маделайн была неспособна кого-то любить, кроме себя. Она хотела только получать. Она жаждала всего — богатства, власти, любви — но взамен не давала ничего. — Алекс тряхнул головой. — Вот когда я это понял, любовь окончательно умерла. — Алекс наткнулся на сочувственный взгляд Джейн и сжал ее руку. — Я сказал тебе, что не хочу твоей жалости, помнишь? Так вот, я сказал это не потому, что еще испытываю что-то к Маделайн, а из-за того, что уже любил тебя! И хотел от тебя не жалости, а совсем другого. Хотел настоящей любви!

— А я подумала… Там, в Мэладоне, когда ты показал мне ее портрет, я решила, что этим ты хочешь продемонстрировать, что любишь ее по-прежнему, и специально повесил портрет на самое видное место…

— Я практически не бываю в Мэладоне, — отозвался Алекс. — Дом до последнего времени сдавался в аренду, и я даже забыл про этот портрет' А в тот вечер я хотел рассказать о том, что было у нас с Маделайн, и признаться тебе в любви. Но ты взяла и убежала, и я решил, что еще не время.

— Ах, если бы я знала! Как мне было тяжело! Я же была уверена, что ты сделал мне предложение только из-за своего обещания, а никакой любви нет и в помине!

Губы Алекса изогнулись в улыбке.

— Ну, вот видишь, сколько мы с тобой наделали ошибок, но я надеюсь, впредь мы будем понимать друг друга лучше. Что касается меня, то я постараюсь.

Они посидели молча, наслаждаясь солнечным теплом.

— Я так рада, что все прояснилось, — сказала, наконец, Джейн. — Я так завидовала Софии и Терезе, а оказалось, что у меня тоже все есть — стоит только протянуть руку!

Старинная церковь в Амбергейте была украшена флердоранжем и лилиями. Три сияющие невесты вышли из нее бок о бок со своими гордыми мужьями, и на них со всех сторон посыпались лепестки роз и поздравления. Когда все на мгновение остановились у ворот, леди София Делагэ повернула счастливое лицо к герцогине Делагэ и чмокнула ее в щеку.

— Ой, Джейн! Мне даже не верится! Как чудесно, правда?