Они входили внутрь, в маленькую прихожую. Здесь Люк останавливался и бодро произносил:

— Ну, чем мне заняться сегодня?

Работы для него находилось немного, чаще всего он изобретал ее сам. Для этого ему приходилось обследовать весь коттедж. И где-нибудь — в ванной, на кухне, в гараже или сарае — непременно обнаруживалось нечто такое, что требовало приложения мужских рук.

— Вот видишь! — довольным тоном произносил Люк, засунув руки в карманы и глядя на Ширли так, что можно было не сомневаться: ему нравится на нее смотреть. — Нужно поменять прокладку в кране.

Или подкрутить какой-нибудь винт. Или подкачать колесо «вольво». Или отнести к уличному баку мешки с накопившимся за неделю мусором. Или вымыть автомобиль.

Ширли в свою очередь рассматривала Люка. Из-за смены амплуа он казался ей забавным. И поэтому она тоже была рада его видеть.

Между ними словно шла безмолвная беседа, параллельно той, для которой использовались слова. И она была более теплой и многозначительной, чем реальная.

— Мусор я и сама могу вынести, — говорила Ширли.

— Могла, — тотчас поправлял ее Люк. — Прежде. А сейчас твой врач Лина Смитсон не велит тебе поднимать тяжести.

Она пожимала плечами.

— Какой же вес в мешках с мусором?

— А это мы сейчас выясним, — энергично произносил Люк, направляясь на кухню. — Где они? А, вот... — Он поднимал и взвешивал в руке черные пластиковые мешки, в которых шуршали целлофановые обертки, коробки, картонные упаковки, а также позвякивали бутылки и что-то еще, по звуку похожее на консервную жесть. — Ничего себе! И это ты намеревалась нести к баку сама? — Люк окидывал Ширли насмешливым взглядом, потом неодобрительно качал головой. — Жаль, что нельзя спросить у твоего малыша, как бы ему понравилось подобное упражнение!

Ширли было очень приятно, что со словом «малыш» Люк употребляет местоимение «твой», а не «наш». Это казалось ей верхом тактичности и успокаивало ее. Она была благодарна Люку за то, что он так тщательно выбирает выражения.

— По-моему, ты преувеличиваешь вес этих мешков, — улыбалась Ширли. — Ну-ка дай я попробую, так ли они тяжелы, как ты пытаешься меня уверить...

Однако Люк отводил ее протянутую руку.

— Э нет, золотце, извини! Тогда получится, что ты поднимешь их.

Примерно такие же разговоры происходили и над стилизованной под плетеную китайскую корзину пластиковой емкостью, в которую Ширли складывала предназначенное для прачечной белье. Разница заключалась лишь в том, что беседы велись в ванной.

Заканчивалось все равным образом: Люк нес мешки к мусорному баку или вез корзину в прачечную, находившуюся в центре Бердикса, рядом с аптекой. В последнем случае Ширли настаивала на том, чтобы он вернулся к пятичасовому чаю.

Люк никогда не отказывался. Вероятно, визиты к Ширли являлись для него своего рода развлечением.

Она расставляла чашки на кухонном столе — в гостиную Люк идти отказывался, ссылаясь на свою рабочую униформу, — присоединяла к ним сливочник, сахарницу и блюдо с какой-нибудь выпечкой наподобие яблочного пирога, черничного рулета, маковых рогаликов или сдобных плюшек. Каждое подобное лакомство было испечено ею лично. С некоторых пор она полюбила возиться с тестом и духовкой, хотя только для себя одной никогда бы не стала готовить таких сложных блюд. Но ей нравилось кого-нибудь угощать, а Люк хорошо подходил для этого.

Даже лучше, чем кто-либо другой.

Ширли боялась себе признаться, но скоро ей очень понравились чаепития с Люком, тем более что они всегда сопровождались интересными беседами. Или полезными. Как, например, однажды заведенный Люком разговор о детской комнате.

— Ты уже решила, где устроишь детскую? — спросил он, подливая сливок себе в чай.

Час назад он до блеска надраил ее «вольво», затем съездил заправить бак бензином, после чего с чувством выполненного долга сел пить чай.

— Детскую?

Как ни странно, Ширли еще не думала об этом. Ее мысли пока вертелись вокруг так называемого перинатального ухода за младенцем — питания, витаминов, минералов и тому подобных вещей. Еще она размышляла над тем, какую одежду будет носить, когда увеличится ее живот.

— Насколько я понимаю, ребенку понадобится отдельная комната, — сказал Люк.

— Да, конечно. Просто я пока не думала над этим.

— Почему? — удивленно вскинул Люк бровь.

— Не знаю. По-моему, еще не время.

— А по мне, так лучше все приготовить заранее, а потом спокойно ожидать появления ребенка.

Ширли кивнула.

— Не спорю. Видно, ты более практичный человек, чем я.

После чая они отправились наверх осматривать комнату, которую Ширли сочла подходящей для обустройства детской. Та находилась рядом с ее спальней и пока служила складом для не использующихся вещей и мебели.

— О да тут работы непочатый край! — радостно воскликнул Люк.

Бедняжка, подумала Ширли. Наверное, одиноко ему живется на его красивой и большой вилле, если он готов приезжать ко мне для решения моих бытовых проблем.

Да, пожалей его, раздался в ее мозгу назойливый голос. Пожалей. А потом сама не заметишь, как влюбишься. Эти штучки нам известны. Женщины всегда стремятся как-то утешить мужчин, которые в этом, как правило, абсолютно не нуждаются. Так что оставь беспочвенные фантазии, дорогуша. С чего ты взяла, что Люку одиноко на его шикарной вилле? Может, ему просто нравятся твои плюшки!

А может, он просто внимательный человек, мысленно парировала она. Кроме того, Люк у меня единственный помощник. Если бы он не участвовал в моих делах, сама я ни за что бы с ними не справилась.

От последней мысли Ширли сделалось грустно. Она вдруг почувствовала себя совсем одинокой в этом мире. И на этом фоне помощь и само присутствие Люка показались ей очень значительными.

Она подняла на него взгляд.

— Спасибо тебе за то, что помогаешь мне! — Произнеся эти слова, Ширли почувствовала, что к ее горлу подкатывает ком, а на глаза наворачиваются слезы. Возможно, подобная реакция была лишь следствием происходивших в ее организме перемен — изменением гормонального баланса и тому подобным вещам, — но осознание этого не помогло. Ширли вот-вот готова была расплакаться.

Люк молча смотрел на нее. По его глазам было видно, что он понимает все, что Ширли подразумевала и что осталось невысказанным. Если бы они были близки, Люк наверняка обнял бы ее, прижал к своей груди и постарался бы утешить, Однако между ними были совсем другие отношения. Поэтому Люк остался неподвижен.

Но каким-то странным образом Ширли все-таки почувствовала себя так, будто он обнял ее. И это ощущение придало ей сил. Ничего особенного не произошло, и все же моральная поддержка была весьма значительной.

С сознанием того, что Люк рядом, можно было жить дальше.

После того как Люк начал освобождать помещение, отведенное под детскую, Ширли принялась более серьезно строить планы на будущее. Времени для этого у нее было вдоволь, потому что Люк задумал сделать в детской косметический ремонт — побелить потолок, покрасить оконные рамы, сменить обои. Дело продвигалось, но медленно, потому что работал Люк только по уик-эндам.

Ширли начала захаживать в магазины детской одежды. Поначалу только смотрела на крошечные вещи и очень смущалась, когда продавщицы подходили к ней с вопросом, что она хотела бы приобрести. О нарядах балерин Ширли знала все, о младенческой одежке — ничего.

Однажды все чудесным образом изменилось. В одном из манчестерских магазинов одежды и аксессуаров для самых маленьких Ширли увидела объявление о наборе новой группы на курсы, носящие немного странное название — «Первый опыт». Приглашались молодые женщины, которым предстояло впервые стать матерями. Находились курсы в этом же магазине, на втором этаже.

Заинтересовавшись, Ширли записалась и стала их посещать. После этого у нее исчезли почти все проблемы. На курсах, которые вели две очаровательные женщины, ей сообщили множество деталей, относящихся к вынашиванию, родам и уходу за новорожденным.