— И доехала за ним до самого дома, — услышала Ширли окончание фразы, сообразив, что Тина продолжает рассказ.

— Понятно, — неопределенно протянула она, не зная, что еще сказать.

— Кто бы мог подумать, что он там живет! — хихикнула Тина.

— Где? — Этот вопрос Ширли задала абсолютно машинально. Перед ее внутренним взором все еще висел схваченный минуту назад образ Люка.

Тина захлопала ресницами.

— То есть как это где? Ведь я только что сказала! Разве ты не слушала меня?

— Прости, я задумалась.

Тина покачала головой.

— Сразу видно, что Люк тебя не интересует. Если ты игнорируешь мой рассказ...

— Ну что ты! Не обижайся, пожалуйста. Просто я... мм... кое о чем вспомнила и отвлеклась. Но мне очень интересно, как ты следила за Люком Ролстоном.

— Интересно, а сама не слушаешь... — проворчала Тина.

— Теперь слушаю, рассказывай. Насколько я поняла, тебе удалось выяснить, где он живет?

— Ну да, об этом я все время и говорю. Как оказалось, Люк живет в той красивой вилле, которая стоит ближе всего к озеру, знаешь?

Ширли прекрасно поняла о чем речь. Указанное Тиной место было едва ли не самым живописным уголком Бердикса. Оно во многом напоминало окруженный плакучими ивами залив, возле которого, на смотровой площадке, Ширли сообщила Люку о своей беременности.

— Конечно, знаю, — сказала Ширли. — Хотя мой коттедж находится в другой части городка.

— По моему мнению, на той вилле впору бы жить какому-нибудь художнику или поэту... — Тина мечтательно подняла глаза к висящей под потолком кафе замысловатой люстре из разноцветного стекла и хромированного металла. — Словом, человеку творческому.

Ширли удивленно подняла бровь.

— То есть дирижера симфонического оркестра ты творческой натурой не считаешь?

— Дирижера? — задумчиво повторила Тина. Потом, спохватившись, рассмеялась. — Ой, правда! Как же это я так... — Не договорив, она умолкла, словно пытаясь разобраться в мыслях. — Кажется, понятно, в чем дело. Просто Люка я воспринимаю главным образом как чертовски привлекательного мужчину, и никак иначе. Потому и сморозила такую чушь. Вот умора! Представляю, что было бы, если бы он услышал наш разговор... Наверное, обиделся бы на меня на всю жизнь.

— Кхм! — вдруг прозвучало над ними.

Вздрогнув, обе подняли взгляд и увидели рядом того, о ком в эту самую минуту вели оживленный разговор.

— Люк! — воскликнула Тина, изображая удивление — к слову, очень ненатурально. Впрочем, ей простительно, ведь она работает в театре администратором, а не актрисой. — Каким ветром тебя сюда занесло? Ведь ты завсегдатай пиццерии Тони Молерно.

— Тони сейчас обслуживает группу туристов, так что у него не протолкнуться, — невозмутимо произнес Люк. — Пришлось отправиться сюда. Но я не жалею, здесь замечательные блинчики.

— О да! — вновь преувеличенно радостно воскликнула Тина. Почему-то сегодня она разговаривала сплошь восклицаниями. — Ты какие себе заказал? — Было заметно, что это ей действительно интересно.

Люк с некоторым удивлением покосился на нее, потом произнес, слегка запнувшись, будто ему пришлось сосредоточиться, чтобы вспомнить:

— С мясом. — Подумав еще секунду, он добавил: — И с творогом.

— Разумеется, с мясом! — Тина улыбнулась так широко, как это только возможно. — Мужчины всегда заказывают с мясом. — Она игриво подмигнула Люку. — В следующий раз, если заглянешь сюда, непременно возьми порцию блинчиков с земляничным вареньем. Это просто объедение, не пожалеешь!

— Хорошо, — нетерпеливо произнес Люк. Затем повернулся к Ширли, всем своим видом показывая Тине, что разговор с ней закончен. — Я хотел бы получить обратно свой компакт-диск с музыкой к новому спектаклю... если только он тебе больше не нужен.

Пальцы Ширли сами собой крепче сжали вилку: компакт-диск, о котором идет речь, косвенным образом способствовал возникновению вспышки страсти, поразившей их с Люком в хореографическом зале. Ширли не могла понять, действительно Люку понадобилась эта запись или он говорит иносказательно, намекая на что-то другое.

Нахмурившись, она неуверенно произнесла:

— Диск могу отдать, я переписала музыку на кассету, так что...

В эту минуту из-за спины Люка показалась запыхавшаяся миссис Браун, билетерша.

— Тина! Ты здесь! Я с ног сбилась, всюду тебя ищу. Иди скорей, мистер Теккер тебя требует!

Тина встала из-за стола.

— Бегу.

Мистер Теккер был директором театра, и не отправиться к нему сию же минуту Тина просто не могла. Однако было заметно, что ей очень не хочется уходить в такой момент, когда завязалась беседа с Люком Ролстоном. Словно еще на что-то надеясь, Тина чуточку задержалась — якобы для того, чтобы аккуратно придвинуть стул к столику, — но миссис Браун поторопила ее:

— Ну что ты возишься, как будто без тебя этого не сделают... Идем скорей!

— Иду.

После того как обе скорым шагом удалились, Ширли положила вилку на опустевшую тарелку и посмотрела на Люка. У нее создалось впечатление, что тот еще не все сказал.

Так оно и оказалось. Проводив взглядом миссис Браун и Тину, Люк повернулся к Ширли.

— Билетерша появилась очень кстати.

— Да? — Ширли опустила взгляд, но в следующее мгновение заставила себя поднять его вновь. Ей было как-то не по себе из-за того, что Люк стоял возле столика, будто нависая над ней.

— Вообще-то я хотел поговорить с тобой... о наших делах.

Она зарделась и резковато произнесла:

— Ведь мы, кажется, договорились, что никаких «наших» дел между нами быть не может!

Однако Люк остался спокойным.

— Конечно. Считай, что это просто оборот речи, не несущий того смысла, который в данном случае можно подразумевать под употребленными мною словами.

Сморщив лоб, Ширли постаралась вникнуть в сказанное, потом поняла, что волнение все равно помешает ей сделать это, и махнула рукой — фигурально выражаясь, разумеется. В действительности она просто кивнула.

Тогда Люк сказал:

— Если не возражаешь, я присяду?

Ширли пожала плечами — мол, делай что хочешь, мне все равно. Получив ее молчаливое согласие, Люк отодвинул третий стоящий за столиком стул и опустился на него.

— Возможно, здесь не лучшее место для подобного разговора, но, с другой стороны, все сосредоточены на ланче и ни на кого не обращают внимания. А самое главное то, что, кроме нас, здесь больше не осталось людей из театра.

Оглядев небольшой уютный зал кафе, Ширли увидела, что Люк прав: не было никого, кто мог бы их узнать. Немного расслабившись, она откинулась на спинку стула.

— Честно говоря, я не понимаю, о чем мы можем беседовать. По-моему, все уже сказано и соглашение между нами достигнуто.

Он кивнул.

— Абсолютно верно. За исключением одной маленькой детали.

Ширли с тревогой взглянула на него.

— Какой?

— Видишь ли... — Едва начав, он отвлекся на то, чтобы остановить проходившую мимо официантку и попросить принести две чашки кофе.

— Мне чаю с молоком, — скорректировала заказ Ширли.

— Значит, один чай и один кофе, — подытожил Люк. Затем, дождавшись, пока официантка уйдет, продолжил: — Понимаешь, когда мы обо всем договаривались, я не учел того, что меня начнет мучить совесть.

О нет! — подумала Ширли. Только не нужно начинать все сначала.

— А она мучает, — сказал Люк, глядя на нее через столик.

— Я-то здесь при чем? — буркнула Ширли. — Это не моя проблема. Мучайся, если тебе нравится... Я бы на твоем месте спала спокойно.

— Тебе можно позавидовать. А вот я терзаюсь мыслью, что по моей вине забеременела женщина.

— Чай с молоком и кофе, прошу. — Эти слова принадлежали вернувшейся с заказом официантке. Скорее всего, она услышала окончание произнесенной Люком фразы, потому что с любопытством покосилась на него.

— Благодарю, — сказал он. И добавил, видя, что та не спешит уходить: — Пока нам больше ничего не нужно.