Знатоки утверждают, что время лечит все, даже разбитое сердце; я им не верила. Моему сердцу исцеление не светило. Мы с Орландо общались два года – то сходились, то расставались…

По большей части, впрочем, были в размолвке.

– А разве не таким же образом ты познакомилась со своим Орландо? – спросила Габи.– Он ведь тоже купил тебе шампанского.

– Да. Но у нас все было совершенно по-другому.

– Что значит «по-другому»? – сварливо спросил Нельсон, который всегда терпеть не мог Орландо.

Я закусила губу.

– Нас свела сама судьба. В нашем знакомстве не было и капли пошлости. Орландо подсел ко мне с шампанским и спросил, не желаю ли я выпить вместе с ним Он ужинал в тот вечер с матерью, но она как раз убежала по каким-то срочным семейным делам. Что я могла ответить? Шампанское выдыхалось…

Нельсон и Габи разразились хохотом, а я уставилась на них в полном изумлении.

– В чем дело?

– Обожаю, когда ты рассказываешь эту историю. Готов каждый раз помереть со смеху,– простонал Нельсон, вытирая глаза рукавом. – Надо же быть такой доверчивой!

– И вовсе я не доверчивая! – ощетинилась я.– Спроси у Квентина. Ни одного агента из офиса и близко к себе не подпускала!

– Плохо старались.

Не успевшая протрезветь Габи фыркнула, и оба снова покатились со смеху.

Я не поняла, что их так веселит, но ничего не сказала. Так или иначе, сейчас они наконец-то были заодно.

Но честное слово: я отличалась редким благоразумием. Хьюи не раз хвастал, какие жуткие вольности позволял себе с предыдущей помощницей, со мной же он так не мог, даже не пытался пудрить мне мозги.

Я пошла вперед, предоставив друзьям возможность нахохотаться всласть. Не то чтобы я не умела посмеяться над собой, просто в этот вечер была совсем не в том настроении. Пожалуй, никогда еще жизнь не казалась мне настолько безотрадной: все шло наперекосяк и ничто не радовало.

Когда меня уволили из юридической фирмы, мою беду разделил Орландо; когда он заявил, что уходит, я с головой ушла в организацию на работе праздника по случаю Дня святого Валентина. Теперь у меня не было ни того ни другого, к тому же приближалась свадьба Эмери и предстояло чаще, чем за все время моей самостоятельной жизни, общаться с собственным семейством, что огорчало и даже чем-то пугало.

Наверное, я бы запила, но это грозило серьезной опасностью. Во хмелю я превращалась в подобие знойной Софи Лорен: соблазнительно закатывала глазки и начинала раскачивать бедрами. Сейчас все это мне было ни к чему.

У меня за спиной послышались торопливые шаги Габи и Нельсона.

– Подожди же,– тяжело дыша, проворчала Габи.– Куда так гонишь?

– Прости, Мел. Мы не хотели тебя обидеть.– Нельсон обхватил меня рукой за плечи.– А знаешь, сзади ты смотрелась точь-в-точь как Мэрилин Монро, когда она шла по платформе в «Некоторые любят погорячее».

– Спасибо,– сказала я, поблагодарив его больше за тепло сильной руки, нежели за комплимент.

– Сама злишься, а шажки делаешь мелкие– мелкие,– добавил он.

Габи взяла меня под руку с другой стороны.

– Не сердись,– сказала она.– Просто нам хочется, чтобы ты была счастлива. Ты этого за-служиваешь, потому что печешься о благополучии всех окружающих… Может быть, ради разнообразия позаботишься и о себе? – Она прижала мою руку к своему бедру.– Поставь-ка личные интересы выше общественных. Поступают так истинные леди или нет – какая, к черту, разница?

У меня задрожали губы, и я даже не старалась это скрыть. Потому что до смерти устала делать вид, будто всем довольна. Во всяком случае, перед Габи и Нельсоном можно было не выпендриваться, а признать, что дела мои неважные. Хотя бы этому стоило порадоваться; порой не обращаешь внимания на то, как тебе жмут туфли, и, только скинув их, позволяешь себе поохать над волдырями и ссадинами.

Итак, первый плюс я нашла. Оставалось отыскать еще два.

– Смотри, Габи, такси,– сказал Нельсон, указывая на машину с оранжевым фонарем.– Может, поедешь домой? Еще успеете сходить с Аароном в другой бар – продолжить вечер.

Габи в нерешительности глянула на меня. Я догадывалась, что она собралась к нам в гости – отведать Нельсонова угощения, а заодно построить ему глазки. С другой стороны, было всего девять часов. Аарон как раз вернулся домой с полными карманами денег. Они проводили весьма немного времени вдвоем… впрочем, порой мне казалось, что Габи это вполне устраивало.

Затруднение разрешил Нельсон, махнув таксисту рукой. Машина подъехала к нам.

– Куда? – спросил водитель.

– В Милл-Хилл,– ответил Нельсон.

Не успела Габи сказать хоть слово, он открыл перед ней дверцу.

Моя подруга крепко обняла меня.

– Оставляю тебя на попечение заботливого Нельсона,– шепнула она и скорчила гримасу, изображая неземную страсть.

Когда такси тронулось с места, Габи послала нам из окна пьяный воздушный поцелуй и крикнула:

– Не грусти, Мел! Все образуется!

– Ты так думаешь? – печально пробормотала я, провожая машину взглядом.– Ох, как я в этом сомневаюсь…

– Конечно, все наладится, дурочка,– сказал Нельсон, снова обнял меня за плечи, и мы пошли дальше.– Просто научись оценивать себя по-настоящему. Я говорю не только о работе.

– Догадываюсь, на что ты намекаешь, но я и так знаю себе цену,– возразила я.– Запросы у меня отнюдь не маленькие!

Нельсон фыркнул.

– Вот только не надо иронии! – сказала я.– Ведь ты, в отличие от меня, совсем не знаешь Орландо.

Как только с моих губ слетели эти слова, я поняла, что допустила оплошность. У Нельсона имелась прескверная привычка любые достоинства Орландо превращать… как бы поточнее выразиться… в нечто посредственное и невзрачное, что ли.

Но все-таки я продолжила свою мысль – хотя бы только потому, что в эту минуту страстно захотела услышать о нас с Орландо что-нибудь обнадеживающее. Пусть из собственных уст.

– В Орландо есть все, чем должен обладать мой мужчина,– настойчиво сказала я.– Он романтичен, у него тонкая натура, и ему небезразлична я. Я настоящая.

– Ну и почему же вы тогда разбежались? – прямо спросил Нельсон.

– Наверное, решили друг от друга немного отдохнуть,– неуверенно промямлила я.

И тут же подумала: хватит дурачить самой себе голову! Мы расстались. Еще в Новый год. Надеяться больше не на что, ведь на День святого Валентина он не прислал открытки, даже с днем рождения меня не поздравил!

Наша история осталась в прошлом; твердить, что все еще наладится, не имело ни малейшего смысла. Я даже удивилась тому, что столь долгое время водила себя за нос.

Ноги внезапно ослабли. Чувствуя себя так, будто меня сшибло автобусом, я остановилась посреди тротуара.

– Ив который раз вы разошлись? – спросил Нельсон.– И дозволено ли тебе подыскивать ему замену, пока он осмысливает свою жизнь и принимает решение? Мел? Почему ты остановилась?

Я почти не слышала его. У меня было такое чувство, будто все темные углы моей жизни, куда я все не решалась заглянуть попристальнее, вдруг осветились ярким светом. Я моргнула, стряхивая с ресниц горячую слезинку, и потерла глаза, ощущая себя бесконечно одинокой.

Одинокой и глупой.

Я не нуждалась в замене, потому что мечтала лишь об Орландо. Хоть он этого и не заслуживал.

Нельсон не видел моего лица, поэтому расценил молчание как знак того, что можно продолжить лекцию.

– Ума не приложу, почему ты тратишь столько времени на отъявленных тунеядцев,– произнес он менторским тоном. – Тебе нужен разумный мужчина, который мог бы тебя обеспечить и окружить заботой. В глубине души ты ведь очень старомодна и занимаешься самообманом, соглашаясь на поверхностные, ни к чему не ведущие отношения. Я просто бешусь, Мел, когда вижу, как ты посвящаешь свою жизнь неудачникам типа Орландо. Ты достойна другого, и большего…

– Замолчи, Нельсон,– сказала я сквозь слезы.– В конце концов, ты мне не отец.

– И очень жаль! – парировал он.– Твоя проблема в том, что ты не знаешь, какой тебе нужен мужчина. К тому же ты не уверена в своих силах.