Мы чокнулись. У меня перехватило дух. Я улыбнулась. Джонатан ответил мне улыбкой – еле заметной – и подавил икоту.

«Да ведь он пьян»,– подумала я и почувствовала горькое разочарование.

«Постой-постой,– прозвучал в моей голове тонкий голосок.– Если так, ты можешь спокойно ему подыграть. После разрыва с Орландо флирт без последствий с достойным партнером – да тебе только это и нужно!»

Я действительно хотела пофлиртовать с Джонатаном. Просто ничего не могла с собой поделать.

– Признаюсь вам честно, Милочка изменила к лучшему не только вашу жизнь,– сказала я, сделав глоток шампанского и глядя на Джонатана сквозь полуопущенные ресницы.

Он подошел к окну и протянул руку, чтобы, опершись на нее, я тоже смогла наклониться и посмотреть на улицу. После пары бутылок так вот нежно и по-братски обращался со мной Нельсон.

Поколебавшись мгновение, я шагнула ближе к Джонатану.

– Знаете, Милочка, поначалу я побаивался наших встреч,– признался он, когда я осторожно прислонилась к нему.– Ведь в вашей компании мне следовало появляться в обществе, встречаться с новыми людьми. Выставлять себя напоказ. Теперь же…– Он глубоко вздохнул.– Теперь, не знаю почему, я жду каждой встречи с огромным нетерпением. Я и представить себе не мог, что когда-то скажу вам такое. После расставания с Синди мне казалось, что я больше никогда…

Он замолчал. Потом все же заговорил снова:

– Вернее, я не любил бывать на людях даже с Синди. Вы настолько другая… Не осуждаете, ничего не требуете, не становитесь на чью-либо сторону. Я чувствую себя с вами на все сто.

– Чудесно,– ответила я.– А я с вами – по крайней мере, на добрых пятьдесят.

Джонатан засмеялся, и я будто почувствовала, как под белой рубашкой на его крепкой груди перекатываются мускулы.

У меня пересохло во рту.

–Вы достойны большего,– сказал он.– Вдвое, даже втрое большего… Знаете, Мила Блен– нерхескет – та женщина, какую хотел бы видеть рядом с собой любой мужчина. Умная, независимая, решительная, практичная.– Райли снова вздохнул.– О красоте уж и не говорю. И вы никогда не даете мне во время встреч никаких исключительных прав.

От удовольствия я даже зажмурилась, но тут же широко открыла глаза, когда мне на ум пришла отрезвляющая мысль.

Джонатан говорил не обо мне, не о Мелиссе, а о вымышленной Милочке. Той Милочке, которой он платил деньги.

На этом следовало бы остановиться, но курсирующее по моим жилам шампанское желало вытеснить разочарование.

«Да, он имеет в виду Милочку,– заспорила я с собой,– и что с того? Ты явилась на бал как Милочка и до сих пор играешь ее роль. Чтобы быть ею, тебе приходится немало работать над собой, так почему же не воспользоваться хоть частью преимуществ? Вечер выдается невообразимо романтический, зачем отказываться от такого удовольствия?»

Я взглянула на наши отражения в стекле раскрытого окна. Та женщина в коридоре верно сказала: смотрелись мы прекрасно. Пусть я прикидывалась, выдавая себя за ту, кем на самом деле не была, но притворялся и Джонатан. Держался так, будто не страдал от разрыва с женой, охотно шел на разговор – словом, строил из себя неизменно обходительного американского джентльмена. К реальной жизни мы имели такое же отношение, как Джинджер и Фред или Джин Келли и Сид Чарисс.

– Милочка,– снова заговорил Джонатан, поворачивая меня к себе столь же искусно, как на танцполе.– Милочка, я должен кое-что вам сказать…

Я вдохнула мускусный аромат «Крид», запах рубашки, и моя голова пошла кругом.

– Это касается вас и меня…– Он внезапно прижал руку к груди и скривился.– Черт!

– Джонатан! – воскликнула я, отставляя бокал.– Джонатан, что с вами?

Джонатан всего лишь засунул руку во внутренний карман и с недовольной гримасой извлек мобильный.

– Райли,– произнес он, отходя на несколько шагов в сторону.

Я взяла бокал, хоть рука и дрожала слегка от ожидания непонятно чего.

– Хорошо.– Джонатан со вздохом закрыл телефон и взглянул на меня с выражением крайнего сожаления.– Послушайте, вы теперь наверняка возненавидите меня. Проклятая работа. Клиентка из Нью-Йорка. До того надоела мне со своим чертовым домом! Нужно ехать в офис.

– Популярность среди клиентов требует жертв,– сказала я, стараясь выглядеть беспечной и веселой, в то время как внутри у меня все ходило ходуном.

Джонатан взял бокал из моей руки и поставил его на цветочную полку.

– Милочка, если бы это была не настолько важная клиентка, я сказал бы ей, что нахожусь на балу в «Дорчестере» с красивейшей женщиной во всем Лондоне. Но такие, как она, требуют особого отношения. Я должен ехать.– Он взял мою руку и поднес к губам.– А вы, если хотите, оставайтесь.

Важная клиентка?

А не Синди ли это позвонила?

Дышать стало почти невозможно, так давил корсет. Джонатан целовал мою руку, от шампанского кружилась голова.

– Зачем мне оставаться, если вас не будет? – задыхаясь, спросила я.– Какой смысл?

– А-а, именно этих слов я от вас и ждал,– ответил Джонатан с озорной улыбкой.– Пойдемте, надо взять такси.

Мы извинились (каждый из присутствовавших за столом, судя по подмигиваниям и кивкам, принял это с пониманием и одобрением), вышли на улицу и сели на заднее сиденье черного такси, остановленного для нас швейцаром.

Джонатан взял мою руку. Поскольку я решила, что не должна нарушать романтичность вечера, то не отняла ее.

К сожалению, офис находился буквально в нескольких минутах езды от «Дорчестера», а Джонатан, как только сел в машину, впал в задумчивость.

– Вы нормально себя чувствуете? – спросила я, гадая, о чем же он хотел мне сказать перед тем, как зазвонил телефон.

– Прекрасно,– ответил Джонатан, слегка сжав мою кисть.

Тут я подумала, что не имею права портить ему вечер дурацкими вопросами, и, отвернувшись к окну, стала смотреть на проносившиеся мимо здания и просто наслаждаться тем, что сижу в такси рядом с Джонатаном.

– Вы счастливы? – совершенно неожиданно спросил он.

– Да,– честно призналась я.

Если ему доставляло удовольствие проводить время с Милочкой, то мне нравилось быть ею.

Машина подъехала к офису. Джонатан достал из кармана бумажник и вышел.

– Вот,– сказал он водителю, протягивая несколько купюр.– Отвезите, пожалуйста, даму, куда она скажет.

– Джонатан, вы уверены, что в таком состоянии можете заниматься делами? – осторожно спросила я.

Он наклонился, заглянул сквозь раскрытую дверцу в салон и шутливо нахмурился.

– На что это вы намекаете? Я совершенно трезв!

Когда он произносил эти слова, я почувствовала, что от него не пахнет алкоголем, и покраснела.

– Спокойной ночи, Милочка,– негромко произнес Джонатан, подавшись вперед.

Его губы коснулись моей щеки, потом он чуть отстранился и на мгновение замер. Я чувствовала на коже его горячее дыхание.

– Спокойной ночи,– прошептала я, вдыхая свежий аромат его волос.

– Вот это да,– произнес он шепотом.– От вас так волшебно пахнет. Прямо как от настоящей блондинки – секс-бомбы из пятидесятых.

Боже, подумала я, задрожав. Сейчас он поцелует меня, поцелует!..

Я сидела с закрытыми глазами и ждала этого поцелуя, а Джонатан уже ушел.

Таксист снова завел двигатель, машина тронулась с места, а я не могла ни говорить, ни двигаться. Лишь через несколько минут мне удалось вернуться с небес на землю и назвать свой адрес.

Если влюбляются не так, тогда я вообще не знаю, что под этим подразумевается.

О господи!

В ящиках для растений перед парадной дверью нашего дома цвела душистая лаванда. Я уткнулась носом в облако лиловых цветов и вдыхала восхитительный аромат до тех пор, пока не закружилась голова. Полное умиротворение нарушал лишь отдаленный шум машин.

Как же прекрасен бывает Лондон в предрассветные часы, подумала я, ощущая приступ нежной любви к тому месту, где жила. И поспешила вставить в замочную скважину ключ, чтобы скорее войти внутрь, пока не заметила перед домом собачье дерьмо.