– У вас звонит телефон,– заметил он.

– Слышу. Это мой личный. Не буду отвечать.

Я широко улыбнулась, надеясь, что улыбка поможет.

– Если из-за меня – пожалуйста, не надо,– сказал Райли, и его голос прозвучал вежливо, но так сдержанно, словно я была его клиентом, которому он показывал дом.

Я пристальнее всмотрелась в его глаза, надеясь увидеть хотя бы отблеск былых искорок, но там было темно и пусто.

Я расстегнула сумку и достала телефон.

Звонил Нельсон.

– Где ты? – спросил он требовательно и так громко, что Джонатан наверняка услышал его.

– Возле главного входа,– ответила я, хоть мы и стояли несколько дальше.

– Отлично. Если подойдешь к машине в течение пятнадцати минут, поедем в «Нандо» есть курицу. Засунь шляпу под свитер – скажем, что ты беременная, и нас пропустят без очереди.

Убирая телефон в сумку, я смотрела на Джонатана.

Сейчас он выглядел гораздо старше меня, казался строгим отцом семейства. Я не сумела его понять и теперь страшно мучилась. Тяжесть на сердце давила, как тонна кирпичей.

Сначала Джонатан рассказал про Хьюи и Кэролайн, потом попытался выяснить, помню ли я, что не отдыхаю, а работаю. Он держался учтиво, говорил искренне, был настоящим джентльменом… От осознания этого факта я лишь сильнее ощущала себя глупой девчонкой. Глупой и ни черта в жизни не понимающей.

Я чувствовала себя так, будто из меня удалили все внутренности. Стояла совершенно опустошенная и потерянная.

– Мне пора,– пробормотала я, внезапно поняв, что должна немедленно очутиться рядом с Нельсоном.

Там, где и должна была быть.

– Ваш сосед по квартире? – спросил Джонатан.

Я кивнула:

– Да.

– Понимаю.

Я готова была закричать: «Ничего-то вы не понимаете!» – но от этого положение бы не изменилось. Сами слова «сосед по квартире» звучали по-детски. Джонатана ждал большой красивый особняк, вполне подходящий для взрослой семейной жизни, мне же предстояло вернуться в конуру, которую мы делили с Нельсоном, в корявый дом на невзрачной улочке.

Я почти услышала, как отец смеется над моей несостоятельностью.

– Вечер был замечательный, Милочка,– сказал Джонатан, поправляя шарф.– Спасибо, что пожертвовали ради меня личным временем. Извинитесь от моего имени перед друзьями, ладно?

– Да что вы, какие могут быть извинения,– тихо сказала я.– Спасибо за виски.

Джонатан улыбнулся, и мне вдруг показалось, что он хочет поцеловать меня. Он даже как будто немного наклонился вперед, но тут же снова выпрямился, сделал прощальный жест и зашагал прочь.

– Джонатан! – крикнула я.

Он остановился.

– Вам не туда! – заорала я, видя, что на меня все оглядываются.– Если хотите поймать такси и ехать домой, идите вон к тому выходу!

Джонатан пожал плечами и продолжил путь в прежнем направлении.

Я смотрела ему вслед до тех пор, пока он не слился с толпой, потом повернулась и, точно зомби, двинулась к выходу.

Утром следующего дня я проснулась с тупой головной болью. Подкрепившись в «Нандо» курицей, Габи и Нельсон вздумали гулять всю ночь, а мне пить ни капли не хотелось. Теперь вместо похмелья меня окутывало, точно старое вонючее одеяло, ощущение безумно глупого исхода.

На моей кровати сидел некто, благоухавший ароматом от Джо Мэлона, который Нельсону никогда не нравился.

– Мел,– прозвучал льстивый голос.– Ты не спишь?

Я еще не раскрывала глаз, потому прикинулась, будто сплю.

– Мел? – более настойчиво повторила Габи.– Я принесла тебе чаю!

Тут я догадалась: ей от меня что-то нужно. Если Габи чего-нибудь от тебя хочет, лучше сдаться без боя.

Не открывая глаз, я приподняла край стеганого одеяла, чтобы Габи забралась под него. В моей спальне было довольно холодно. Нельсон включал центральное отопление как можно позднее: экономил. Или, по его собственному выражению, пекся о чистоте окружающей среды.

– О-о-о! Как тут у тебя тепло,– протянула Габи.

– Из-за фланелевой пижамы,– вяло сказала я.– Лучшее средство от холода.

– Как погуляли с Джонатаном? – спросила Габи, устраиваясь поудобнее.– Хорошо?

– И да, и нет…

– А мы с Нельсоном – замечательно,– радостно сообщила она.– Волшебный был вечер.

– Правда?

У меня екнуло сердце.

Теперь я могла думать только об отчужденной взрослости Джонатана, которая так ярко проявилась в нем после того, как я провалила тест с мобильным телефоном. Если это вообще был тест.

Господи. Как все запуталось.

Я закрыла глаза – и опять увидела лицо Джонатана. Уткнувшись носом в подушку, попыталась переключиться мыслями на платье Эмери, на его новый фасон, рисунок которого она прислала по электронной почте.

Ничего не вышло.

– Да, пока ты не появилась, мы с Нельсоном очень мило болтали,– сказала Габи.– Он расспрашивал меня о работе и о многом другом, рассказал о морском путешествии в Ирландию, которое планирует совершить с Роджером Трампетом…

Я не отвечала, и Габи умолкла.

– Ме-ел?

– Что?

– Знаешь, я очень долго раздумывала над твоими словами. Ты сказала, мне следует разобраться в чувствах к Нельсону, а уж потом решать, как поступить с Аароном…

– По-моему, именно таких слов я никогда не произносила,– начала было я, но Габи не стала меня слушать.

– Поговоришь с ним, а? С Нельсоном? – взмолилась она.

Час от часу не легче.

– И что я должна ему сказать? – простонала я.

– Ну… просто выведай, как он ко мне относится. Чтобы я знала.– Габи поправила одеяло на ногах.– Чтобы все стало ясно.

Я была уверена, что могу ответить на ее вопрос прямо сейчас, но во мне заговорила совесть. А вдруг я ошибаюсь? Раз Габи обратилась ко мне с просьбой, следовало ее выполнить, а потом честно рассказать подруге о чувствах Нельсона. В конце концов, в моих неприятностях с Джонатаном ни она, ни сосед не виноваты. И потом, этот разговор мог окончательно все решить.

Кроме того, Нельсон будет вынужден признаться в страсти ко мне – если он в самом деле ее испытывает.

Эта мысль, как ни удивительно, лишь усугубила мои страдания.

– Хочешь, чтобы я, э-э, сказала ему: «Габи к тебе неравнодушна»? – спросила я.– В общем, рассказала о твоей влюбленности?

– О моей влюбленности ничего не говори,– поспешно сказала Габи.– Только если Нельсон сам признается, что все эти годы сохнет по мне, можешь сказать, что и он мне нравится…

– Ладно. Но пообещай, что не убьешь вестника, если ответ окажется не из приятных. И имей в виду: подобных заданий я не выполняла с пятого класса. Кстати, тогда все закончилось весьма печально.

– Хорошо, хорошо! – весело воскликнула Габи.

Я попыталась перетянуть одеяло, но Габи надежно им завладела. Так вот почему Аарон не любил оставаться у нее на ночь… Я махнула на свою затею рукой, поднялась с кровати и отправилась в душ.

Хандра не прошла даже после ванной, хоть я и побаловала себя всевозможными средствами по уходу за телом, которые берегла для исключительных случаев. Об уборке, которой обычно посвящалось субботнее утро, было тошно даже подумать. Болтаться по дому без дела и выслушивать ахи и охи Габи, адресованные Нельсону, тоже не хотелось. Поэтому я отправилась в единственное место, где не чувствовала себя круглой дурой,– в свой офис.

По субботам я редко занимаюсь делами, но в последнее время скопилось много бумажной работы. Руки все не доходили, к примеру, до финансовых расчетов, а благодаря отцу я старалась не вступать с налоговиками ни в малейший конфликт.

Едва войдя в офис, я почувствовала облегчение: здесь я умела прекрасно владеть собой. Вид раскрытого ежедневника с расписанием на две недели вперед, составленным ручками разных цветов, вселил еще большую уверенность, за что я мысленно поблагодарила судьбу.

На автоответчике меня ожидали два сообщения. Первое – от Джонатана, который позвонил, очевидно, прямо перед тем, как я отправилась на встречу с ним в Баттерси: «Привет, жду вечера с нетерпением…»