Я мысленно воззвала к высшим силам, прося, чтобы сырная поездка папочки не оказалась хитрым прикрытием для грязных приключений с какой-нибудь девкой в Лондоне.
– Если оценивать по меркам «Керл и Поуп», офис, конечно, скромный,– бодро сказала я.– Это на Долфин-сквер, большое многоквартирное здание рядом с Уайтхоллом. Знаете, как туда добраться?
Джонатан не знал, и я объяснила.
– Жду встречи с нетерпением,– любезно сказал он и добавил: – Милочка…
От того, насколько восхитительно прозвучало это ласковое словечко, у меня по спине побежали мурашки.
Я поежилась. Следовало привыкнуть к тому, что мужчины называют меня «милочка», и научиться разграничивать истинное обаяние и то, каким пользуются в работе. Джонатан – прожженный профессионал и давно умеет становиться для дела галантным и доброжелательным, хоть по большому счету это ничего не значит… Я, впрочем, тоже «включала» шарм, не трогая души, с парнями типа Джереми или Роджера, то есть когда знала, как действовать. Райли же был пока для меня загадкой, потому я немного терялась.
Он не походил ни на Квентина, ни на Нельсона… ни, конечно, на Орландо. Что и сбивало с толку.
Когда я вернулась, Джереми сидел, перекинув длинную ногу через подлокотник стула и представляя на обозрение истертое, как старый плюшевый мишка, место, где между ног соединялись брючины. Он рассматривал в «Эль» картинки с рекламой дамского белья и тихо ржал.
Подняв на меня глаза, Джереми засунул руку под рубашку, почесался вполне по-обезьяньи, а потом внимательно исследовал то, что осталось под ногтями.
Позднее я, ни секунды не колеблясь, записала его на дорогостоящие курсы по обучению поведению на свидании. А тогда поспешила от него отделаться, чтобы перед встречей с Джонатаном успеть привести в порядок себя и отцовскую квартиру.
В лондонском обиталище папочки до переезда из столицы жила моя бабушка. Теперь, когда она устроилась в Брайтоне, отец пользовался квартирой во время парламентских сессий, причем остальным членам семьи запрещал останавливаться в ней даже после поздно заканчивавшихся театральных представлений и в прочих подобных случаях.
Запасные ключи имелись лишь у меня: бывало, отец звонил мне в любое время суток и давал распоряжения типа: «Завтра будь там, когда явится водопроводчик» или «Придут дезинфекторы обрабатывать квартиру, присмотри за ними».
Когда я вошла в подъезд, портье встретил меня широкой улыбкой. Выполняя приказы отца, мы с Джимом провели вместе немало времени. От него я узнала, что под Рождество жильцы платят обслуге приличные чаевые; отец, впрочем, такой щедростью не отличался.
– Мистер Ромни-Джоунс еще не вернулся? – спросил Джим.
Я покачала головой. Чудесно. В здании несколько сотен квартир, однако портье удивительным образом знают все о местонахождении едва ли не каждого жильца. Если Джим спрашивал, не вернулся ли отец, значит, тот еще был в командировке.
– Я пришла, чтобы встретить… мм… дизайнера,– сказала я.– Прости, поболтать нет времени.
Джим покивал и заулыбался.
Я подошла к квартире, вставила в замочную скважину ключ и, толкнув дверь, крикнула:
– Пап, привет!
У меня уже была заготовлена история про запропастившуюся куда-то сумку – так, на всякий случай.
Ответа не последовало, и я, глубоко вздохнув, вошла внутрь.
Квартира была небольшая: просторная гостиная с кремовыми диванами в одном конце и обеденным столом в другом, кухонный утолок, ванная и спальня на двоих. Но благодаря многочисленным цветам и тому, что все было отделано в стиле ар-деко (обстановкой занимались мы с бабушкой), площадь ее как будто увеличивалась, к тому же из огромных окон открывался восхитительный вид на Темзу.
С моих губ слетел тяжелый вздох. Как же хотелось жить тут! Стали вспоминаться бабушкины рассказы о бутылях шампанского, некогда охлаждавшихся в ванной, о босоногих прогулках по набережной Виктории после городских балов– маскарадов, о многочисленных забавах, которые бабушка делила с вереницей чудаков-друзей…
Однако на мечтания времени не оставалось. Я открыла большую сумку – подделку под «Келли» – и выложила на кофейный столик букет цветов, которые купила по пути, ежедневник, пакет молока и печенье к ланчу, а еще восхитительные туфли – ходить в них я практически не могла, но сидя смотрелась роскошно.
Отец использовал квартиру в основном как офис, и тут было предостаточно оргтехники, чтобы помещение сошло за агентство. Я боялась одного: вдруг за время нашей с Джонатаном беседы кто-нибудь вздумает позвонить папаше.
Не пришлось даже убирать семейные фотографии со стен и столов – их тут не было.
Отчасти поэтому меня не слишком мучили угрызения совести.
Ровно в три зазвонил домофон. Я как раз успела все пропылесосить и готовилась к встрече морально.
Я подробно рассказала Джонатану, как найти «офис» в лабиринте коридоров, и понадеялась, что он не станет задавать вопросов портье. Все было готово, когда в дверь постучали.
Глубоко вдохнув, я собралась с мужеством и повернула ручку.
– Здравствуйте еще раз,– сказал Джонатан, учтиво протягивая руку.
На нем был отлично сшитый темно-синий костюм, белоснежная рубашка и затянутый идеальным виндзорским узлом сиреневый галстук Медные волосы поблескивали на солнце. Габи ошибалась: ничего нелепого в них не было. Они смотрелись бесподобно.
Мне в голову пришла мысль: вот бы показать Джонатана Джереми, чтобы тот увидел, как должен одеваться мужчина.
– Фионы нет? – с едва заметной улыбкой спросил Райли.
– Фионы?..– Я не сразу сообразила, о чем речь. Ах, ну да, секретарша.– Поехала к дантисту,– весело сказала я.– Прошу, проходите. Обстановка в офисе неофициальная, но я подумала, что так будет лучше для дела.
– Прекрасная квартира. Очень уютно. Откройте секрет,– попросил Джонатан, пройдя за мной и сев на диван напротив.– Почему мне кажется, что вы сегодня какая-то другая?
Я улыбнулась и опустила очки пониже.
– Сегодня я в очках, а на вечеринке была в контактных линзах.
– Ах да, действительно…
Последовало секундное молчание. Джонатан откинулся на диванную спинку и закинул ногу на ногу. Я обратила внимание на его черные носки, идеально начищенные туфли и чуть не вздохнула в знак одобрения.
– Итак, чем могу быть полезна? – бодро спросила я.– Что у вас за… предложение?
– Кажется, мне нужна помощь профессионала,– с серьезным видом произнес Джонатан.
– В делах «Керл и Поуп»?
Мне пришло на ум, что хитрец Квентин взял на вооружение мою идею помогать в обустройстве дома холостым покупателям и выдал ее Джонатану за собственную.
– Нет, в моих личных делах.– Райли поправил манжету рубашки и помолчал, будто собираясь с мыслями.– Надеюсь, я правильно понял, чем занимается ваше агентство.– Он нервно хохотнул.– И простите меня, если неправильно.»
Я улыбнулась, но ничего не сказала на случай, если Джонатан и в самом деле неправильно меня понял. Насколько неправильно – было пока не ясно, но представить его в числе клиентов миссис Маккиннон я никак не могла.
Во всяком случае, верила, что он другой.
Снова потянув вниз манжету, Джонатан взглянул мне прямо в глаза.
– Моя история довольно банальна. Тем не менее, я хотел бы, чтобы это осталось между нами.
Я кивнула, показывая всем своим видом, что ни о чем другом не может быть и речи.
– Хорошо. Дело вот в чем. Я планировал переехать сюда со своей женой Синди. Однако она отказалась, не пожелав покинуть Нью-Йорк.
– Ужасно,– посочувствовала я.– Но может статься, когда Синди взглянет на ваш восхитительный лондонский дом, то…
– Не думаю.– Джонатан поморщился.– Она уже живет с другим мужчиной.
– Кошмар.
– С моим братом, Имоном.
– Ужас.
– Скоро у них будет ребенок. Впрочем, я даже рад,– продолжил Джонатан торопливо, словно осознал, что сказал слишком много,– что Синди выбрала более подходящую для нее жизнь: именно так считает ее психоаналитик. Однако же я оказался в весьма затруднительном положении. Англия для меня – совершенно чужая страна, в Лондоне я второй раз в жизни. Мне бы сейчас нужно побольше веселиться, встречаться с интересными людьми, посвящать развлечениям значительную часть досуга… Но жены, которая могла бы организовать вечеринки и выходы в свет, у меня нет, обременять личными заботами секретаря я не хочу, заводить с кем-то исключительно с этой целью роман тоже не желаю.– Он перевел дыхание.– Короче, постоянно чувствую себя не в своей тарелке.
