– Я сказала ему, что с конем все в порядке.

– Он про него спрашивал?

– Спрашивал, – успокоила она братьев.

Джон и Генри обменялись взглядами, и Джон удовлетворенно кивнул. Похоже, что в их глазах незнакомец оказался достоин своего коня.

– Как его зовут? – спросил Генри.

– Он не сказал мне. – Предвидя следующий вопрос, она добавила: – И не назвал своего имени.

Мальчики на цыпочках подошли к кровати.

– Не беспокойте его, – предупредила их Мэдди.

В этот момент незнакомец открыл глаза. Взглянув на мальчиков, он застонал.

– Его мучает боль, – сказала она.

Следом за братьями в дом вошли девочки и присоединились к ним у кровати, разглядывая незнакомца.

– Мне не видно, – хриплым шепотом заявила Люси.

Мэдци принесла воды. Подсунув руку ему под голову, она приподняла ее, чтобы он мог пить. Он с жадностью осушил целую чашку. Она передала чашку Джейн, чтобы та ее снова наполнила.

Выпив вторую чашку, он вздохнул, открыл глаза и внимательно посмотрел на детей, выстроившихся возле кровати.

– Четверо детей? Четверо?

– Пятеро, – сказала Люси, которая приволокла стул, чтобы встать на него.

– Я говорила вам, что их пятеро, – напомнила Мэдди.

Он обвел их взглядом.

– Они чрезвычайно похожи друг на друга.

– Кроме меня, – заявила Люси. – Все говорят, что я похожа на Мэдди.

– Да, но я не сразу тебя заметил, – сказал незнакомец извиняющимся тоном.

– Я тоже вас не видела, но теперь встала на стул и хорошо вас вижу.

– Отличный стратегический ход, – сказал он.

Люси засияла от гордости, услышав такой комплимент.

– Может быть, вы проголодались? – спросила Мэдди, – Я приготовила суп. Вам нужно набираться сил.

– Это супом пахнет? – поинтересовался он. – Запах очень аппетитный.

Приняв это за согласие, она снова выставила детишек за дверь, отправив Джона и Генри к доктору, чтобы сказать, что незнакомец проснулся и может говорить.

Она налила в миску немного супа, заткнула ему за ворот салфетку и, усевшись на краешек кровати, собралась его кормить.

– Я могу поесть сам, – сказал он и взял у нее миску, но руки у него так дрожали, что он тут же отдал ее обратно.

– Вы получили тяжелую травму. И принять помощь – это совсем не проявление слабости.

– Я совсем не возражаю против вашей помощи, – сказал он и посмотрел на нее таким взглядом, от которого у нее вспыхнули щеки.

Она сосредоточилась на кормлении, избегая встречаться взглядом с его синими глазами, которые внимательно за ней наблюдали. Ей хотелось бы, чтобы он не смотрел на нее… И еще ее смущало то, что она была вынуждена сосредоточить внимание на его рте, на его красивом мужском, изящно очерченном рте. Все это будило мысли… и чувства… возникшие нынче утром.

– Вы так и не сказали мне, как зовут вашего коня, – напомнила она. – Дети захотят это узнать.

Он задумчиво глотал суп.

– Очень вкусный суп. Из чего он приготовлен?

Он по-прежнему избегал ответа на ее вопрос. Почему?

– Из крапивы, – сказала она.

У него удивленно округлились глаза, и ей стало смешно.

– В супе она не жжется и очень полезна для вас. Труднее всего собирать ее: приходится надевать перчатки.

Он показал ей жестом, что просит еще одну полную ложку супа, чтобы на сей раз как следует распробовать его вкус.

– Не подозревал, что крапива такая вкусная, – сказал он в порядке комплимента.

– Там не только крапива. Есть и другие продукты.

– Какие? – подозрительно спросил он.

– Например, глаз тритона и лягушачий палец.

Он улыбнулся, и она подумала, что уж лучше бы он не улыбался. Он был слишком привлекателен, чтобы это пошло ей на пользу.

– Вот вы смеетесь надо мной, а меня это действительно интересует.

Насколько она заметила, его это и впрямь заинтересовало.

– Уверяю вас, там нет ничего необычного: главным образом картофель, масло, сливки, кресс-салат и петрушка, – сказала она.

Иными словами, суп, как и большая часть их еды, был приготовлен из тех овощей, которые она сама выращивала, собирала в диком виде или получала в порядке обмена. Слава Богу, Лиззи работала дояркой.

– Я мог бы поклясться, что суп на курином бульоне.

– Да, бульон был сварен на куриных костях…

– Надеюсь, не на костях Мейбл или Дороти? – в ужасе спросил он.

Она рассмеялась.

– Нет, этого цыпленка звали Томми. Томми был сначала милым и пушистым; но со временем превратился в отвратительного агрессивного петуха, который вечно затевал ссоры и даже нападал на детей. Он вполне заслужил свою участь.

– Томми поплатился за свои грехи. Это справедливо, – сказал он.

Пока она его кормила, с его лица мало-помалу исчезала болезненная бледность. Она ощущала на себе его взгляд, ласковый, как прикосновение. Он был незнакомцем. Она даже имени его не знала.

Но она спала рядом с ним, когда он был голый.

Она спасла ему жизнь и обнимала как ребенка.

Зато он обнимал ее совсем не как ребенка.

– Назовите мне, пожалуйста, ваше имя, – тихо попросила она.

Он как-то странно посмотрел на нее, покачал головой и отвел взгляд.

Она принесла ему вторую миску супа, но, продолжая кормить, больше не пыталась разговаривать. Его отказ отвечать на ее вопросы рассердил ее. Кто он такой, чтобы скрывать свое имя? Какой-нибудь преступник? Человек, преступивший закон, и к тому же распутник?

Он был задумчив и ел суп, которым она его кормила, как будто ее не было рядом.

Она же остро ощущала его присутствие, близость его поджарого мужского тела, видела темные волосы на его предплечьях, ухоженные руки джентльмена. Эти руки были как бы не из этого мира. Нужно ей поскорее отправить его отсюда. Возможно, кто-нибудь пришлет за ним экипаж.

– Я хотела бы сообщить кому-нибудь о том, что вы здесь, – сказала она, когда он вытер салфеткой рот и руки. – Скажите, кого следует известить?

– Известить?

– Например, вашу семью или того, к кому вы ехали, когда произошел несчастный случай. Они, наверное, беспокоятся.

Он вздохнул, но ничего не сказал.

Она встала и сказала таким тоном, каким говорила с детьми, когда была намерена воспользоваться своей властью:

– Если вы мне не скажете этого, я буду вынуждена сообщить о вас властям. Кто вы такой?

Последовало продолжительное молчание, потом он неохотно произнес:

– Я не знаю…

– Что вы хотите этим сказать? – прервала его она. – Вы действительно не помните, кто вы такой?

Может быть, он просто придумал это, чтобы не сообщать свое имя?

– Вы на самом деле не знаете этого?

– Совсем не знаю. У меня провал в памяти. – Он наморщил лоб. – И вы говорите, что тоже не знаете меня?

– Я впервые увидела вас, когда вы упали с коня прямо перед моим домом.

Он скорчил гримасу.

– Но я думал…

– Что вы думали?

– Вы спали здесь со мной.

Он похлопал ладонью по одеялу.

Она покраснела и, собрав на поднос посуду, вскочила с кровати.

– Это было только потому, что вы лежали без сознания – по крайней мере я так думала, – и потому, что иначе я замерзла бы на полу.

– Я в самом деле не знаю, кто я такой. – Он огорченно махнул рукой. – И не могу вспомнить, куда направлялся. Я знаю лишь, что говорю правду.

Он был одновременно и зол, и смущен, и Мэдди, как ни странно, была склонна поверить ему.

– Но мне показалось, что я знаю вас, – закончил он.

Взгляд, которым он ее одарил, заставил ее поежиться.

Она открыла было рот, чтобы сказать что-нибудь язвительное, что поставило бы на место этого ставшего слишком фамильярным незнакомца, но не смогла произнести ни звука.

Она была вынуждена отвернуться, потому что вспыхнуло не только ее лицо, но и все тело.

– Ну вот, – сказал он, – я чем-то рассердил вас.

– Вы так думаете?

Она взглянула на него, прищурив глаза.