«А также героя из „Крупицы ума“ Грина», — подумал он.

Может быть, Льюис пытался раскрыть сущность литературных агентов Елизаветинской эпохи? Или даже Голливуда?

Кто из живших в то время претендовал на звание поэта и драматурга? И к тому же был «значительной» личностью?

Джейк сделал для себя пометку и стал читать дальше: «Да, не верь им; ибо среди них появился Ворон-Выскочка, украсившийся нашими Перьями, с сердцем Тигра в шкуре Игрока, который считает, что способен потрясать своим напыщенным белым стихом не хуже лучшего из вас».

Вот оно: Ворон. Но кто он, этот выскочка, и на что намекают строчки, ему посвященные?

«Совершенно очевидно, что Грин был чем-то возмущен», — подумал Джейк, откинувшись на спинку стула и закрыв глаза, как делал всегда, когда ему требовалось сосредоточиться.

Потом он взглянул на часы. Пришла пора отправляться в новое путешествие по улицам Лондона со всеми их препятствиями и опасностями.

К своему облегчению, он не заметил преследовавшего его ранее мужчину, когда возвращался на Денмарк-стрит. Однако его пугало знание о том, что он где-то есть. Имеет ли это какое-то отношение к исчезновению Десмонда Льюиса? И если имеет, то какое и почему?

Беркли, Калифорния, конец октября

Мелисса Флеминг вышла из электрички и начала пробираться сквозь вечернюю толпу, стараясь успеть на автобус, который доставит ее домой, в Эшли. Вне всяких сомнений, сегодняшняя встреча была проведена в воспитательных целях. Она знала, что ее исследовательская работа полностью соответствовала общепринятым нормам, проблема была не в этом. Впрочем, ее никто не назвал бы консервативной, ни в коей мере. Просто дело в том, что ее преподаватели, как большинство людей их профессии, не одобряли, иногда весьма яростно, «инакомыслия» в том, что касалось преподавания, и в еще большей степени — докторских диссертаций. После того как ее сурово отчитали — дважды — за предложенную ею тему, призванную раскрыть очевидное влияние некоторых малоизвестных писателей Елизаветинской эпохи, таких как Флетчер и Нэш и особенно Мэри, герцогиня Пембрукская, на развитие театра, Мелисса решила сдаться на милость традиционных тем и больше не отступала от неизменных и проверенных идеи. В конце концов, степень — вещь важная. А потом, как ей казалось, можно будет изучать все, что захочется. Поэтому она сделала то, что ей велели.

Она даже пошла дальше и провела сотни ночных часов, работая над документами для руководителя своего диплома, доктора Скофилда, который возглавлял кафедру Елизаветинской эпохи. Его новая книга должна была вот-вот выйти в свет, и Мелисса очень за него волновалась, впрочем, в неменьшей степени она гордилась собственным вкладом, хотя и знала, что ей не суждено разделить и крупицы славы. Впрочем, доктор Скофилд обещал упомянуть ее на странице с благодарностями, а это все-таки лучше, чем ничего.

Но после сегодняшнего заседания Мелисса увидела для себя новую блестящую возможность: направление, согласующееся с ее собственной работой; то, которое поддержит даже ее наставник доктор Скофилд. В любом случае, ей нужно съездить в Лондон, чтобы провести там исследования, необходимые для диссертации. А лучшего времени, чем сейчас, когда отец там, не придумаешь — по крайней мере, он пробудет в городе достаточно долго для того, чтобы она смогла завязать нужные связи и получить возможность действовать дальше самостоятельно. Идеальный момент. Город Диккенса, знаменитых королей и поэтов, с его славной историей и тайнами — неожиданно она подумала, что и сама не знает, почему так долго откладывала эту поездку. Мелиссе не терпелось сообщить отцу, что она решила к нему приехать. Она не сомневалась, что он не будет против. Она даже может оказаться ему полезной.

Кроме того, было еще кое-что. Когда она упомянула о том, что ее отец разыскивает Десмонда Льюиса, в комнате повеяло холодом. Неужели ее отец ввязался в какую-то историю? Ее миссионерский дух взял верх, и вопрос был решен. Она убьет двух зайцев одним ударом: напишет свою диссертацию в Лондоне и спасет отца от возможных неприятностей, если он будет продолжать совать свой нос в мир науки, где ему совсем не рады.

— Carpe diem![6] — крикнула она ветру, заставив нескольких прохожих обернуться.

Впрочем, Мелисса привыкла к тому, что на нее смотрят.

Лондон, конец октября

Громадный кампус Лондонского университета предоставлял богатые возможности лондонцам, англичанам, иностранцам и всем остальным, желающим получать степени и продолжать образование, а самое главное — сохранять анонимность и оставаться незаметными среди десяти миллионов (или около того) человек, населявших этот район Лондона. Блумсбери казался всего лишь еще одним районом Лондона, а университет — еще одним скоплением зданий, по крайней мере для неискушенного взора.

Для Джейка Флеминга он представлял собой кошмар, спастись от которого можно было только при помощи мятных конфеток. С помощью справочника и парочки правильно заданных вопросов, а в случае одного швейцара — вовремя предложенных нескольких фунтов он довольно легко нашел офис Десмонда Льюиса. А вот разыскать коллег профессора оказалось значительно сложнее. Ему удалось добыть справочник Колледжа искусства и наук — что оказалось совсем не простой задачей — в одном из книжных магазинов кампуса. Но это было всего лишь началом. Система нумерации зданий и офисов представляла собой практически неразрешимый шифр, а снующие по всей территории кампуса студенты и преподаватели, как правило, не были склонны делиться с ним информацией. Плюс часы работы различных представителей факультетов в офисах и классах сильно отличались друг от друга.

Ему удалось найти главу факультета английского языка Диану Паркер почти случайно, когда он задавал очередные вопросы в библиотеке кампуса. Библиотекарь неохотно кивнула в сторону седовласого мужчины в дальнем конце вестибюля:

— Вы можете спросить у доктора Чайлдерса. Он ее заместитель.

Джейк бросился к профессору, который в этот момент направлялся к двери.

— Прошу меня простить, доктор Чайлдерс?

Профессор повернулся и сердито приподнял брови.

— Да, что такое?

Джейк догнал его и протянул свою визитку.

— Джейк Флеминг, «Сан-Франциско трибьюн». У вас не найдется пары минут?

Чайлдерс посмотрел сквозь стеклянную дверь на мрачную погоду на улице, затем перевел взгляд на Джейка и, судя по всему, выбрал его.

— На самом деле не могу. Я спешу на совещание. Что вы хотите?

— Понимаете, мне никак не удается найти доктора Паркер, и я подумал, что, возможно, могу задать вам несколько вопросов касательно одного из преподавателей вашего факультета, доктора Льюиса?

Плечи Чайлдерса напряглись, и на лице появилось беспокойное выражение.

— А что вас интересует?

— Вы видели его в последнее время? Или, может, слышали что-нибудь о нем?

— Нет, не видел и не слышал. Но в этом нет ничего необычного. Разумеется, я не могу говорить за доктора Паркер, но я не слежу за теми, кто работает у нас на факультете, они все уже взрослые люди. По большей части.

Джейку показалось, что он рассмеялся про себя, а затем принялся кашлять.

— Угу, — улыбнувшись, пробормотал Джейк. — Понимаете, он не пришел на встречу со мной и вот уже несколько дней я не могу с ним связаться. Я подумал, что вы, возможно, знаете, куда он мог подеваться?

— Сожалею, но такая непредсказуемость очень для него характерна.