По Версальскому миру от Германии отошли четыре приграничных района, где население состояло преимущественно или полностью из немцев: Саарская область, район Мальмеди, Данциг (Гданьск), Мемель (Клайпеда). В случае проведения свободных выборов в 20-х годах, в Саарской области (где проживало около 800 000 немцев){780}, Данциге (350 000 немцев) и Мемеле (60 000 немцев) население высказалось бы подавляющим большинством голосов за присоединение к Германии. В пограничном районе Мальмеди, аннексированном Бельгией, местные немцы сначала составляли большинство населения; затем они превратились в меньшинство в связи с большим количеством бельгийских “иммигрантов”.
В Эльзасе население в значительной своей части являлось по происхождению немецким и говорило на немецком языке; тем не менее эльзасцы чувствовали себя французами. В 1918 году они радовались тому, что пруссаки уходят. Но эта радость вскоре была омрачена. Французские власти, подталкиваемые некоторыми элементами из самих эльзасцев, всеми силами способствовали переводу школьного обучения в Эльзасе на французский язык. Это не замедлило вызвать протесты. Примерно с 1925 года в Эльзасе возникло довольно сильное движение в пользу культурной автономии.
Проигравшая войну Германия оказалась также вынужденной отказаться от тех районов, где в 1918 году немцы не составляли большинства населения: Северный Шлезвиг отошел к Дании, а Западная Пруссия (Польский коридор), Познань и восточная часть Верхней Силезии вошли в состав Польши. Датчане не притесняли немецкого национального меньшинства. Иначе обстояло дело в Польше, где местные немцы всеми силами и средствами сопротивлялись установлению польского господства. После окончания первой мировой войны поляки [399] последовательно проводили мероприятия, направленные против местных немцев. В результате за какой-нибудь десяток лет свыше трех пятых проживавшего в польских городах немецкого населении вынуждено было возвратиться в Германию. Четыре пятых принадлежавшей немцам земельной площади перешло в руки поляков. Нетрудно догадаться, что те немцы, которые, несмотря на все притеснения, остались в Польше, были настроены враждебно к полякам.
В результате Версальского мира потеряла связь с Германией еще одна группа (12 000) немцев, проживавших в Юго-Западной Африке. Эти немцы также выражали недовольство создавшимся для них положением, поскольку они лишились многих прежних привилегий. Привилегированное положение занимали теперь другие белые колонизаторы, прибывающие из Южной Африки.
В подобных случаях даже еще до прихода Гитлера к власти у немецкой части населения имелось сокровенное желание - восстановить немецкое господство.
Какие настроения наблюдались в Австрии, Судетской области и Южном Тироле, то есть в тех населенных немцами районах, которые входили раньше в состав Австро-венгерской империи?
Присоединение Австрии к Германии запрещалось мирным договором. Несмотря на это, все крупные политические партии продолжали выдвигать этот вопрос в своих программах. Впрочем, в 20-х годах вопрос об “аншлюссе” как бы отошел на задний план: гораздо большее внимание привлекала к себе растущая напряженность отношений между Веной, где было сильное влияние социалистических партий, и провинциальными районами страны, в которых сильное влияние на население оказывали церковники.
Немцы, проживавшие в Судетской области, никак не хотели примириться с “изменой” чехов во время первой мировой войны и с провалом собственных попыток добиться независимости. Немцы лишились значительной части землевладений. Правда, им уплатили соответствующую денежную компенсацию. Судетских немцев раздражали попытки чехов поселить некоторое количество своих сородичей в пограничных районах, столь важных [400] для молодой Чехословацкой республики в экономическом и военном отношениях. Во многих городах и поселках не утихала ожесточенная борьба между судетскими немцами и чехами. В парламенте судетские немцы имели свои фракции и политические группировки. Более половины их депутатов не знало ни слова по-чешски. В Судетской области проживало свыше трех миллионов людей, говоривших по-немецки и симпатизировавших Германии; они понимали, что приходится мириться с создавшимся для них положением, однако делали это с большой неохотой.
Немецкое население Южного Тироля, сосредоточенное в северных его долинах (на юге жили итальянцы), с установлением в Италии фашистского режима стало подвергаться принудительной, насильственной итальянизации. Проживавшие в данном районе немцы (280 000 человек) представляли, по мнению Муссолини, “не национальное меньшинство, а остатки этнических групп - напоминание о временах вторжений варварских племен”{781}.
Как мы уже упоминали, во времена средневековья, а также в XVIII и XIX веках значительные группы немцев расселились среди славянских народов и на территории Венгрии. После первой мировой войны все эти немцы, если смотреть на вещи с их точки зрения, переживали тяжелые времена.
В Эстонии (где проживало 18 000 немцев) и Латвии (65 000 немцев) они были лишены многих социальных и политических привилегий. В Латвии половина всей обрабатываемой земельной площади находилась ранее в руках примерно тысячи крупных немецких землевладельцев. Молодая республика приступила к осуществлению широких мероприятий по ликвидации подобного землевладения, проводя раздел земли между латвийскими тружениками сельского хозяйства. Немецкие “бароны”, имевшие ранее по тысяче или десятку тысяч гектаров, могли считать себя счастливыми, если им удавалось удержать в своих руках 50 гектаров земли. Немецкая буржуазия в городах также лишилась привилегированного [401] положения. Многие немцы выехали, а оставшиеся приспособились к новой обстановке, хотя и считали себя на положении угнетенных.
В Венгрии местные немцы (550 000 человек) испытывали на себе ограничения в области культурной и политической жизни. Они не пользовались правами национального меньшинства. В стране имелось некоторое количество немецких начальных школ, но ни одной средней. Немцам не разрешалось иметь обособленного политического представительства в парламенте.
В Румынии местных немцев (750 000 человек) также притесняли. У них отобрали часть земель, обучение в школах на немецком языке в ряде случаев не разрешалось.
В Югославии на немецкое национальное меньшинство (600 000 человек) оказывалось еще более сильное давление. Там немцы тоже имели свои начальные школы, где обучение велось на немецком языке, но ни одной средней школы, ни одного учительского института. Немцы не хотели признавать себя побежденными. Они боролись за “каждую парту, каждого учителя, каждого ученика и каждый час преподавания на немецком языке”{782}. Особо упорной была борьба в Словении, где словенцы, так долго страдавшие под игом немцев, старались свести на нет все немецкие учреждения как бы в отместку за то, что сразу же за государственной границей, то есть в соседней Австрии, словенское национальное меньшинство было полностью лишено прав на культурную автономию.
В Советском Союзе для немецких поселенцев сложилась неблагоприятная обстановка. Большая часть проживавшей в городах России немецкой средней буржуазии сразу же после революции бежала в Германию. Богатые немецкие сельскохозяйственные колонии на Украине, в Прибалтике и Поволжье оказались в трудном положении. Как правило, они не имели ничего общего с большевизмом. Во время гражданской войны многие немцы с оружием в руках боролись против Красной Армии. [402] Победителями вышли коммунисты. После гражданской войны местным немцам пришлось пережить голод, потом пришла коллективизация сельского хозяйства, а затем снова голод. Из 1 100 000 немцев, живших когда-то на Волге, Дону, Днепре и у берегов Черного моря, в 1926 году в тех же районах осталось 760 000 человек. В Республике немцев Поволжья процент коммунистов среди русского населения был почти в 7 раз выше, чем среди немецкого. Приведенные выше сведения относятся к тому периоду, когда еще не начиналась борьба против “кулаков”. В ходе этой борьбы значительное количество немецких колонистов было выслано в Сибирь.
