Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

В Швеции иностранцам было запрещено пользоваться собственными или наемными автомобилями. Заводы и коммунальные предприятия поставили под надзор надежных лиц из состава самих работающих.

В Швейцарии правительство предупредило население об опасности ложной информации в условиях военного времени; оно заявило, что в случае нападения страна будет защищаться и любые сообщения о возможной капитуляции надо рассматривать лишь как хитрость со стороны противника.

В Румынии иностранцам запретили иметь оружие и фотоаппараты, им также предложили предъявить паспорта в полицию для перерегистрации; неисполнение данного требования грозило высылкой из страны.

В Югославии, где о существовании секретного гестаповского центра стало известно еще в феврале 1940 года, были проведены домашние обыски как у немецких подданных, так и у местных немцев. Обнаруженные документы давали основание думать, что “на случай внутреннего кризиса подготовлены 30 000 человек, рассредоточенных по важным пунктам страны. По получении соответствующего приказа эти находящиеся наготове люди должны были занять определенные пункты и объекты”{108}. [128]

* * *

На отдаленных островах Голландской Ост-Индии сообщения о немецкой и норвежской пятых колоннах вызвали большое волнение; от властей требовали принятия таких крайних мер против проживавших там немцев и голландских национал-социалистов, что генерал-губернатор в одном из своих редких публичных выступлений был вынужден защищаться от упреков в бездеятельности. “Высказываемые и проявляемые в связи с этим опасения, - говорил он, - психологически вполне понятны, однако фактическое положение вещей не дает основания для принятия рекомендуемых крутых мер”{109}. Слышавшие это выступление удивлялись такому хладнокровию. Вскоре стало известно об обыске в помещении одной крупной немецкой фирмы. Чем это вызвано? Почему “Дом немцев” в Батавии оказался расположенным буквально рядом с широковещательной радиостанцией? Почему новое здание немецкой фирмы “Сименс и Гальске” сделано из железобетона и выглядит так, словно оно предназначено для мгновенного превращения в крепость?

Все эти и им подобные сообщения, заявления, вопросы и предположения жадно подхватывались прессой и радио. Народ стал проявлять бдительность и не хотел, чтобы его перехитрили. Предлагались всяческие меры, которые должны были воспрепятствовать деятельности пятой колонны, прежде чем она снова двинется в свой страшный поход. Подготовка к отпору агрессорам все еще продолжалась, когда занялось утро 10 мая 1940 года. [129]

Глава 3. Вторжение в Голландию

Начало второй мировой войны мало отразилась на спокойной внутренней жизни Голландии. Население этой страны сожалело о том, что произошло в Польше, и восторгалось поведением Финляндии. Оно широко откликнулось на объявление войны Францией и Англией; люди искренне надеялись, что эти страны одержат победу над Германией. Каким образом? Этот вопрос казался второстепенным. Большинство голландцев считало, что война непосредственно их не затронет. Стране удалось сохранить нейтралитет во время первой мировой войны; теперь она снова была нейтральной.

Тем не менее каждый испытывал некоторое беспокойство. В течение зимы 1939/40 года неоднократно возникал сильный страх перед возможностью немецкого вторжения. 9 ноября 1939 года в армии отменили все отпуска; то же самое повторилось 15 января 1940 года. Считали, что первая тревога была связана с пограничным инцидентом в районе Венло, где немцам удалось захватить несколько английских офицеров-разведчиков и переправить их через границу; при этом один голландский офицер получил смертельное ранение. Вторая тревога возникла в связи с вынужденной посадкой немецкого самолета на территории Бельгии; как сообщалось, на нем обнаружили важные военные документы.

Были и другие признаки, может не столь существенные по сравнению с переводом пограничных укрепленных районов на штаты военного времени, но все же способствовавшие увеличению общего нервного напряжения. В первых числах ноября 1939 года один голландец, [130] проживавший в пограничном районе, пытался тайком перебросить в Германию несколько больших чемоданов с голландским военным обмундированием. Газеты были полны сообщений об этом факте. Отец виновника являлся членом так называемого национал-социалистского движения (Nationaal Socialistische Beweging - NSB), основной нацистской партии, действовавшей в Голландии. “Контрабандист” достал два полных комплекта военной формы в одном из амстердамских магазинов, торгующих поношенными вещами; кроме того, в чемоданах оказалась форма почтальона, телеграфиста, железнодорожника и “полная экипировка голландского полисмена”{110}.

Несколько месяцев спустя, в январе и феврале 1940 года, в разных местах страны отмечалась подача световых сигналов различного цвета. Несмотря на то, что подразделения полицейских и военных органов патрулировали по ночам во всех провинциях страны, обнаружить виновных нигде не удалось. Командующий сухопутными войсками приказал нанести на карту точки размещения запеленгованных сигналов; какого-либо внутреннего смысла сигнализации выяснить этим путем не удалось. Возможно, что немецкие агенты и их сообщники проводят тренировку на тот случай, если подобные сигналы понадобятся, иначе говоря, в предвидении немецкого вторжения. Кое-кто считал, что противник (который не так глуп, чтобы заранее возбуждать подозрения) просто хочет заставить голландцев понервничать.

Нелегальная переброска форменной одежды через границу, подача световых сигналов, иностранный шпионаж (шпионами оказывались главным образом немцы, хотя в одном сенсационном деле был замешан голландец - крупный чиновник государственного аппарата) - все это приводило многих голландцев к выводу, что в создавшейся обстановке требуется особая бдительность. Голландцы знали живущих с ними по соседству членов NSB и немецких подданных и следили за их поведением. Если отмечалось что-либо подозрительное, предупреждали полицию. Главному прокурору амстердамского суда [131] приходилось выслушивать самые фантастические сообщения. “Они здесь, господин прокурор, пожалуйста, приезжайте поскорее!” Когда же на место посылали одного из лучших сыщиков, он не мог обнаружить ничего подозрительного. Оказалось, что речь шла просто об отправке чемодана с театральным имуществом или о чем-либо подобном{111}.

Захват Дании и Норвегии 9 апреля 1940 года вызвал огромное смятение. Каждый новый номер газет сообщал дополнительные и притом возмутительные подробности о предательстве Квислинга и его сообщников, о действиях немецких шпионов и диверсантов. Немедленно было принято решение: усилить оборону некоторых голландских аэродромов, а другие аэродромы перепахать. В четверг 11 апреля правительство опубликовало воззвание, призывающее население не верить “лишенным основания и распространяемым антипатриотическими элементами слухам”{112}.

Через несколько дней после немецкого вторжения в два скандинавских государства в Голландии произошел следующий случай. Близ Гааги один прохожий нашел на дороге объемистый официальный немецкий пакет. Он был адресован в Берлин для передачи Г. Корсу, одному из руководителей заграничной организации нацистской партии. В пакете явно находилось значительное количество документов. Предосторожности ради находку доставили в полицию. Через некоторое время пакет (все еще запечатанный) лежал на письменном столе полицейского комиссара Гааги. Тот позвонил генеральному секретарю министерства юстиции: “Ко мне принесли довольно необычную находку - официальный немецкий пакет” На это последовал ответ:

29
{"b":"139769","o":1}