— Шевалье! Какой приятный сюрприз! — сказал Лион, обнимая его.
— Мне совестно отрывать вас от дел, мсье маркиз, но мсье Роз настоятельно просил меня зайти к вам.
— В самом деле, я дал ему соответствующие инструкции. Хотя дело, порученное вам мсье Ле Телье, завершено, наши враги могут опять приняться за вас.
— Вы полагаете?
— Я уверен. У нас тоже имеется — как бы это сказать? — своя полиция. Она действует более скрытно, чем подчиненные мсье д'Обрэ, но столь же эффективно. Мы установили того, кто дергал за все ниточки и, без сомнения, организовал убийство Шарля Мансье, а также покушение на вас.
Выдержав паузу, Лион объявил:
— Это Луи д'Астарак, маркиз де Фонтрай.
Луи смертельно побледнел. Больше всего он опасался услышать именно имя маркиза! Вновь его пути скрестились с этим человеком, столь мудрым и столь злокозненным.
— Хотелось бы понять, как вы все узнали, — сказал он.
Лион, казалось, не расслышал его слов и ответил неопределенным жестом.
Луи не стал настаивать, и на мгновение в кабинете воцарилась тишина. Фронсак подозревал, что полиция Мазарини добралась до Фонтрая, выследив человека маркиза. Но каким образом тот выдал себя? И вдруг его осенило: наверняка Фонтрай тоже послал кого-то следить за ним! И за этим шпионом следовал другой, агент Кольмардуччо, как в одной итальянской комедии, которую они с Жюли смотрели за несколько дней до свадьбы. Это был фарс, где за Арлекино шпионил Панталоне, муж Коломбины, за которым, в свою очередь, крался Пульчинелла, слуга Арлекино! В очередной раз он недооценил хитроумие Мазарини. На мгновение у него даже мелькнула мысль, не послужил ли он приманкой для поимки маркиза де Фонтрая.
— Вы его арестовали? — небрежно спросил он, чтобы прервать слишком томительную паузу.
— Это было невозможно, шевалье… — ответил Лион, явно ощущая неловкость.
— Однако мсье де Фонтрая есть в чем упрекнуть.
— Конечно! Но какие у нас доказательства против него, кроме вашего свидетельства? Между тем маркиз имеет могущественных друзей, начиная с герцога Орлеанского, брата покойного короля. Регентша не поддержит нас. Кстати, вам известно, где он живет?
— По-прежнему у мсье де Ларошфуко?
— Именно так. — Осведомленность Луи явно удивила Лиона. — Следовательно, трогать его нельзя. Разве что он вновь открыто нападет на вас. — И, словно желая сменить тему, секретарь Мазарини спросил: — Чем собираетесь заняться в Париже?
— Я пробуду здесь недолго, мсье маркиз. Только проездом. Несколько недель назад я изложил Его преосвященству, а также господам Ле Телье и Бриену, пришедшую мне в голову мысль — создать новый шифр, который нельзя было бы раскрыть.
— Монсеньор говорил мне об этом. Но ведь это химера?
— Возможно. Тем не менее, мне назвали имя одного математика, необыкновенно сведущего как в области использования чисел, так и в теории вероятностей. Его зовут Пьер де Ферма, он советник парламента в Тулузе.
— Вы едете в Тулузу? — удивленно произнес Лион своим пронзительным голосом.
— Именно так.
Лион на мгновение умолк. Луи смотрел, как он проводит языком по губам, словно бы обдумывая какую-то таинственную комбинацию.
— Это тяжкое путешествие, особенно по зимнему времени, шевалье. Вам также необходимо где-то поселиться. Возможно, и помощь понадобится. Я мог бы облегчить вашу миссию, — предложил он после паузы, подняв глаза на Луи. — Не знаю, известно ли вам, но Ломени де Бриен находится в родстве с Кастельбажаками. Благодаря мсье де Бриену, я познакомился с маркизой де Кастельбажак и сумел оценить ее по достоинству. Она вдова, ее зовут Изабо. Ее супруг, Годфруа де Дюрфор, умер три года назад. Она живет во дворце Кастельбажак на Гранд-Рю Тулузы. Думаю, маркиза с удовольствием вас приютит.
— Это и в самом деле сильно облегчило бы мою задачу, мсье, особенно в это время года, даже если я пробуду в Тулузе всего два дня. Но быть может, вдове будет неудобно поселить в своем доме незнакомого мужчину. Начнутся разговоры…
— Не беспокойтесь, никаких разговоров не будет, да и вашей добродетели ничто не грозит, — засмеялся Лион. — После смерти мужа у Изабо репутация женщины твердого характера и безупречного поведения. Она протестантка, надеюсь, это вас не смущает.
Луи не знал, что ответить, а Лион продолжал:
— Итак, я напишу письмо, которое вы ей вручите. Я пришлю его утром в контору вашего отца. Вас это устраивает? Когда вы рассчитываете выехать?
— В среду, мсье маркиз.
— Значит, все будет отлично.
— Конференцию в Мюнстере по-прежнему предполагают начать в этом месяце?
— Да, но речь идет только о первом заседании. Мсье Сервьен уже отправился туда. Что до графа д'Аво, он заедет еще в Соединенные провинции. Его задача — убедить их не вступать в односторонние переговоры с Испанией. Вполне возможно, что в конце года мсье Сервьен вернется.
— А монсеньор Чиджи?
— Он также покинул резиденцию нунция.
— Мсье де Колиньи будет по-прежнему возглавлять корпус гонцов?
— Да, Энгиен одобрил предложение Его преосвященства, и Колиньи уже начал подбирать людей в свой отряд. Мы очень надеемся, что он сумеет обеспечить безопасность наших курьеров, тем более что вам удалось обезвредить шпиона.
Вместо ответа Луи просто кивнул. Он совсем не был уверен в своем успехе.
В это самое время во дворце Лианкур маркиз де Фонтрай дочитывал письмо, только что полученное от герцогини де Шеврез через посредство ее друга, графа де Монтрезора.
Мари де Роан, пребывавшая в поместье недалеко от Тура, которое находилось под наблюдением после ареста герцога де Бофора, не оставила своих замыслов и преследовала единственную цель, полагая ее спасительной для будущего Франции, а особенно — своего: союз с Испанией, где Франция стала бы государством, подчиненным Габсбургам.
Разумеется, после провалившейся попытки убить Мазарини в конце августа, герцогиня во многом потеряла кредит доверия у испанцев, и на руках у нее совсем не осталось хороших карт, но, к счастью, маркиз де Фонтрай остался верен ей.
Между тем, несмотря на внешнюю преданность герцогине, маркиз преследовал другую цель, о которой не говорил никогда и никому: он страстно желал свергнуть монархию, дабы учредить во Франции республику и стать ее первым консулом.
Однако чтобы реализовать подобные честолюбивые намерения, он нуждался в союзниках, пусть даже временных, и особенно в деньгах.
Несколько месяцев назад ему удалось подкупить одного из служащих шифровального бюро, благодаря которому он поставлял испанским друзьям ценную информацию. Несмотря на неудачи герцогини де Шеврез, министры Филиппа IV, знавшие, на что он способен, относились к нему с почтением. Разве не он год назад передал королю Испании тайный договор, который составили герцог Буйонский, мсье де Сен-Map, Гастон Орлеанский и королева?
В то время я был всемогущ, с грустью думал порой Фонтрай. Тогда я был настолько силен, что смог получить от Испании четыреста тысяч экю для герцога Орлеанского и сорок тысяч экю годовой пенсии для Буйона и Сен-Мара в обмен на Руссийон!
Но заговор был, в конечном счете, раскрыт, и ему пришлось бежать в Англию.
Тайно вернувшись после смерти Ришелье, он замыслил еще более честолюбивый план: убить короля и, пользуясь наступившими вслед за этим беспорядками, учредить регентский совет, взяв власть в свои руки с помощью некоей марионетки.
Ему удалось отравить Людовика XIII, и он естественным образом поддержал Важных и герцогиню де Шеврез в их попытке захватить власть, рассудив, что впоследствии легко от них избавится. Но заговорщики провалились из-за Луи Фронсака. Тот самый маленький нотариус, из-за которого Сен-Map взошел на эшафот, сумел разоблачить и этот комплот, помешав даже убийству паяца Мазарини!
Очередная неудача могла обойтись Фонтраю очень дорого. К счастью, он не слишком вылезал вперед в интригах Важных и знал, что Мазарини не будет преследовать его, если он по-прежнему останется в тени. Тюремное заключение предполагает допрос, в ходе которого могли бы всплыть интересные детали. Например, о королеве — ведь у него имелись доказательства, что она была душой заговора Сен-Мара, да и всех предыдущих комплотов, поддержанных Испанией!
