— К каким же выводам вы пришли, наблюдая за мной? — с любопытством спросил Блез.

Луи ответил не сразу. Он ничего не знал о характере этого молодого человека и опасался обидеть его своей откровенностью. Но все же предпочел рискнуть:

— Войдя, вы посмотрели на аналой и книгу, которая лежит на нем. Позолоченные буквы названия хорошо видны на корешке.

Чтобы освободить побольше места в библиотеке, Ришпен велел перенести часть полок и два аналоя в залу. На одном из аналоев лежало сочинение Антуана Арно «О частом причастии», которое только что прочел Фронсак-отец.

— Когда вы объясняли мне устройство вашей машины, то несколько раз поворачивались к этой книге, — продолжал Луи. — С другой стороны, вам нравится работать с отцом Нисроном, францисканцем. Однако францисканцы осудили эту книгу и наверняка посоветовали вам даже не брать ее в руки. Но у вас научное мышление, и вы предпочли бы составить собственное мнение о ней.

И он заключил с улыбкой:

— Полагаю, вам хочется прочесть эту книгу.

— Так и есть, — сказал Паскаль бесцветным голосом. — У меня есть друзья, которые знают аббата де Сен-Сирана.[64] Его только что освободили из тюрьмы, как вам, должно быть, известно. Мне настоятельно рекомендовали познакомиться с этой книгой, поскольку, говорят, это изумительное сочинение.

И вновь Луи заколебался, стоит ли продолжать. Но, подумав, а вдруг его умозаключения помогут расположить молодого Паскаля, решился.

— Скажу больше. Вы страдаете, вам трудно передвигаться, поэтому вы сомневаетесь в существовании Бога, спрашиваете себя, по какой причине Он так поступает с вами. Вы знаете, что в книге Арно ставится проблема божественной благодати. Вы разрываетесь между научной истиной, знаниями и верой. И спрашиваете себя, нет ли в этой книге ответа на ваши сомнения, ваши муки.

Блез, бледный от природы, при этих словах просто посерел. Он долго молчал и словно бы молился про себя. Луи встал, взял книгу и вручил ему:

— Мне дала ее герцогиня Энгиенская.

— Вы прочли, мсье?

— Мы все здесь прочли. Хотите, я одолжу вам ее?

— Как же я верну? — прошептал Блез.

— Мы еще увидимся, я в этом уверен.

Молодой человек вздохнул, и на его губах появилась улыбка.

— Провидение наградило вас даром, который мало кому достается, мсье, — сказал он. — У вас тонкий ум, способный проникнуть в то, что от других ускользает, и одновременно ум геометра, позволяющий выносить правильные суждения. Это встречается очень редко: я замечал, что у геометров часто плохое зрение, а тонкие умы не могут постичь принципы геометрии.

Улыбка юноши стала более сердечной.

— Теперь вы объясните мне ваши затруднения? — спросил он.

И Луи понял, что завоевал его доверие.

— Речь идет о проблеме кодирования, — начал он, — о секретном шифре. Пока для меня это всего лишь игра ума. Как вы знаете, обычный способ утаить информацию — это сделать транспозицию, чтобы каждому реальному элементу в документе соответствовал элемент кода. Но вы также должны знать, что одаренные в области математики люди способны раскрыть эти манипуляции, изучив вероятные возможности транспозиции каждого элемента. И я задал себе вопрос: можно ли придумать такой метод, такой механизм, к которому были бы неприменимы правила теории вероятностей?

Молодой Паскаль на мгновение задумался, а потом спросил в упор:

— Вы играете в кости, мсье?

— Очень редко.

— Жаль! Если у вас две кости, как вы думаете, сколько раз следует их бросить, чтобы получить двойную шестерку?

Озадаченный Фронсак поднял брови и не ответил.

— У вас один шанс из тридцати шести, мсье. А чтобы получить семерку, с теми же двумя костями, сколько нужно бросков?

— Думаю, тоже тридцать шесть?

— Отнюдь, всего семь. Это задача, которую мне предложил один из моих друзей, Антуан де Гомбо, шевалье де Мере. Он желал узнать число бросков для двух костей, чтобы прозвучало заветное: «звенит!»[65] Видите ли, все это может показаться просто забавой, — продолжал Блез серьезным тоном, — но для игрока это крайне важно. Я же хотел подчеркнуть следующее: у того, кто знает математические правила, больше шансов победить, нежели у того, кому они незнакомы. Пример с костями прекрасно иллюстрирует теорию вероятностей. Я довольно силен в этой науке, но есть человек, куда более сведущий, перед которым я ничто. По моему мнению, он величайший математик нашего века. Именно к нему вам и следовало бы обратиться.

— Кто же этот изумительный человек?

— Советник тулузского парламента, которого зовут Пьер де Ферма. Должно быть, ему чуть больше сорока лет. Сначала он заинтересовался геометрией, подобиями, инверсиями, дистанциями. Эта сфера близка к тому, что интересует вас. Вот уже несколько лет он посвятил себя поиску максимумов и минимумов в формах и, в частности, проблеме соприкасающихся кривых.[66] Я состою в переписке с ним и полагаю, что никто в Европе еще много лет не сможет понять его открытия в науке чисел.

— Тулуза? Черт возьми, чтобы встретиться с ним, мне пришлось бы поехать туда…

— Разумеется. Хотите, я напишу ему? Расскажу о вас и курьерской почтой получу ответ примерно через три недели.

— Я буду вам очень признателен. Скажите ему, что я могу отправиться в Тулузу даже в это время года, тяжкое для путешествий.

— Весной в Тулузе гораздо приятнее. Ваша задача не может подождать?

Луи вновь поколебался, но тут же прогнал свои опасения. Он ощущал полное доверие к молодому человеку.

— Нет. Я должен также обратиться к вам с просьбой. Мои поиски имеют строго конфиденциальный характер, речь идет о безопасности королевства. Вы понимаете, что это означает?

Помолчав, Блез решительно обещал:

— Я не скажу об этом никому, даже моему отцу. И с отцом Нисроном не буду говорить о вас, даже на исповеди. Вы, однако же, утверждали, что это чисто личное дело…

— Так и есть, но если я получу результат, оно перестанет быть только моим личным делом. Я подам рапорт в высокие инстанции.

— Быть может, какому-нибудь министру? — спросил молодой человек, преисполненный любопытства.

— Королю, мсье.

Паскаль опустил глаза, смущенный тем, что задал нескромный вопрос.

— Как только получу ответ от мсье Ферма, тут же заеду к вам и верну книгу. Вы живете здесь?

— Нет, в Мерси, это восемь лье от Парижа. Сейчас я вам объясню…

После ухода Блеза Луи не захотел вновь встречаться с сапожником Жюли. Раз уж они решили завтра вернуться в Мерси, он мог бы заглянуть к Шарлю де Брешу и купить «Галантные похождения герцога д'Оссона».

Как и накануне, Гофреди поехал вместе с ним в карете, на козлах которой сидел Никола.

И, как и в прошлый раз, они не заметили ни мальчугана, бежавшего за каретой и порой прыгающего на задок, чтобы прокатиться, ни музыканта с барабаном и флейтой, который издали следовал за ребенком. Этот музыкант вел себя довольно странно: когда экипаж останавливался из-за пробок, он начинал играть сицилийскую песенку, которую тут же прекращал, едва карета трогалась с места.

Шарль де Бреш был счастлив вновь увидеть Луи и сразу же пошел за «Галантными похождениями герцога д'Оссона», отложенными для него в задней комнате лавки.

— У вас есть труды Марена Мерсена? — спросил Луи.

— Думаю, у меня найдется его перевод «Механики» Галилея, — сказал книготорговец, указывая на одну из верхних полок. — Но должен вас предупредить, что это сочинение трудно читать. Сверх того, мое издание принадлежит к числу довольно редких.

— Я возьму его, — решил Луи. — А других трудов отца Мерсена нет?

— Сейчас посмотрю.

Бреш поднялся по лесенке, чтобы добраться до самого последнего ряда книг.

— Там я держу издания, которые меньше всего спрашивают, — сказал он извиняющимся тоном. — Или самые редкие, чтобы их не трогали попусту.