Владимир отвез ее домой, а сам отправился в штаб. И, надо сказать, появился там очень вовремя! Потому что дежурный уже оборвал телефон, разыскивая командира.
Снежка оказалась права, когда сказала, что приказ о переводе может придти прямо сегодня. Сразу после обеда позвонили из штаба округа и передали срочную телефонограмму.
Майору Иволгину предписывалось сдать бригаду заместителю и немедленно убыть во Владивосток к новому месту службы. Он был назначен командиром шестьдесят девятой истребительной авиационной бригады Краснознаменного Дальневосточного Краснознаменного фронта…
Владимир достал из сейфа заготовленный загодя приемо-сдаточный акт, поставил подпись и дату, и передал Черевиченко.
Тот, не глядя, подмахнул его и протянул руку:
- Ну, что ж, бывай Владимир Иванович!
- Бывай, Николай Петрович! - крепко пожал ее Владимир.
Он снялся с партийного учета, забежал в строевую часть за проездными документами и аттестатом, а потом к финансисту - за деньгами. Разделавшись со всеми формальностями и тепло попрощавшись с работниками штаба, которых собрал в актовом зале комиссар, Владимир заехал на склад ГСМ. Залив полный бак, он сунул еще пару двадцатилитровых канистр с бензином в багажник. До Москвы должно было хватить. А, если что, имелись и талоны…
Ну, вот и все, подумал Владимир, выехав за КПП.
Он гнал машину по шоссе и во все горло распевал «Авиамарш»:
- Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространство и простор!..
Завтра утром он, наконец, увезет Снежку отсюда! За девять с лишним тысяч верст! И понадобятся оч-чень длинные руки, чтобы дотянуться до нее на другом конце Союза!
Владимир даже представить себе не мог тогда, насколько он ошибается…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ИСПЫТАНИЕ ВЕРНОСТИ
осень 1939 г.
Глава первая
…Это было словно дежавю…
Владимир сидел на огромном гранитном валуне у самой воды и молча смотрел, как пенные штормовые валы с бешенством бросаются на берег и откатываются назад, шипя в бессильной ярости…
Когда-то с ним такое уже было… Когда-то он уже сидел на этом безлюдном берегу, пытаясь справиться с мучительными воспоминаниями… Пытаясь вытравить из памяти то, что из нее вытравить невозможно.
Все совпадало даже в мелочах. Ранение в воздушном бою, госпиталь, путевка в военный санаторий имени товарища Ворошилова…
И потеря любимой… Безвозвратная…
Не думать об этом!!
Владимир скрипнул зубами. Ну, зачем он сюда приехал?! Он понял, что совершил непоправимую ошибку, согласившись воспользоваться предложенной путевкой, только когда за окном вагона показались пригороды Сочи. Но было уже поздно…
Владимир оставил чемодан в номере и ушел на берег. По сто раз уже исхоженной им когда-то, круто спускающейся к морю, лестнице.
И притупившаяся за год боль скрутила его с новой силой…
Ненастное небо… Холодное море… Пустынный пляж… Одиночество и отчаяние…
Резкий ледяной ветер острыми солеными брызгами хлестал Владимира по лицу, но он его почти не замечал.
Как же это все произошло?! Почему?! Ведь, они так любили друг друга!..
Или это только казалось?
В начале июля тридцать восьмого года он получил новое назначение. На Дальний Восток… Сборы были недолгими, а дорога короткой.
По крайней мере, для них со Снежкой эти две недели пролетели словно миг!
Они выходили из своего двухместного купе только для того, чтобы поужинать в вагоне-ресторане, или размяться во время длинной стоянки в каком-нибудь крупном населенном пункте. А все остальное время сидели, запершись…
Точнее лежали… Потому что Снежка, добравшись, наконец, до Владимира, сумела компенсировать и себе, и ему, все, что отняла у них его служба. Она едва не свела его с ума своей ненасытностью. А он наслаждался ее нежностью и страстью, и сам никак не мог насытиться…
Наверное, это и есть рай, думал Владимир! Или, как минимум, его преддверие!.. Шампанское, шоколад и фрукты. Зашторенное окно и крепко-накрепко запертая дверь. Любимая девушка, обнаженная и жаждущая ласки!.. И никаких телефонных звонков!
Не жизнь, а мечта!..
Владимир стиснул виски ладонями и закрыл глаза.
Боже мой!.. Побывать в раю, а потом опять оказаться в аду! Только теперь уже навечно! Что может быть ужаснее?!..
Они приехали во Владивосток в воскресенье, двадцать третьего. Устроив Снежку в гостинице, Владимир отправился в штаб Приморской группы Краснознаменного Дальневосточного фронта. И попал, что называется, с корабля на бал!
Несмотря на выходной, штаб сильно смахивал на растревоженный улей.
На дальневосточных рубежах СССР последние двадцать лет всегда было тревожно.
Сначала дремать не давали белогвардейцы и белоказаки - колчаковцы, дутовцы, семеновцы и прочие белобандиты. Китайские милитаристы прикормили всю эту шваль и периодически натравливали на Советский Союз…
А потом недобитых царских генералов и атаманов перекупили и приспособили к своим нуждам самураи. Захватив Северо-Восточный Китай и создав на оккупированной территории буферное государство Маньчжоу-Го, они расквартировали там целую армию, нацеленную на Советский Союз. И провокации участились, становясь все ожесточеннее и ожесточеннее…
В поезде Владимиру читать газеты было некогда. Закрывшись в купе, они со Снежкой начисто отгородились от всего окружающего мира! И даже если бы Луна свалилась с неба, вряд ли заметили бы ее пропажу…
Но в штабе группы его очень быстро ввели в курс дела.
К этому времени обстановка в Приморье была уже накалена до крайности. Около недели назад, поверенный в делах Японии в Москве в ультимативной форме потребовал вывести советские войска с высот Заозерная и Безымянная в излучине реки Туманная у озера Хасан. Во вторник, девятнадцатого июля, фашистские молодчики напали на полпредство СССР в Токио. А на следующий день японский поверенный вручил наркому иностранных дел новую ноту с требованием передать Маньчжоу-Го весь спорный район. Советское правительство, естественно, отвергло эти наглые притязания и немедленно привело в повышенную боевую готовность войска Дальневосточного фронта.
Владимир потолкался в штабе, представился командующему и его замам, и получил приказ немедленно вылететь в бригаду.
По пути на аэродром он заскочил в гостиницу, чтобы предупредить жену…
Владимир ожидал упреков, но Снежка только вздохнула. Дело привычное. Он улетает, она остается. Ну, что ж, придется немного побыть одной… Пару дней…
Но не больше!
Добившись от Владимира клятвенного обещания забрать ее, как только он определится на месте, что и как, Снежка сунула ему в руки тревожный чемодан и чмокнула в щеку. Он обнял ее, поцеловал и прошелся руками, не оставив без внимания ни одной выпуклости или вогнутости в пределах досягаемости своих крепких ладоней…
На остальное времени уже не оставалось. Оба прекрасно это понимали и только вздохнули. Печально. И совершенно в унисон. И рассмеялись от радостного осознания такого совпадения и мыслей, и желаний.
Тогда они у них еще совпадали…
Владимир поежился и поднял воротник своего кожаного реглана. Сырость и холод пробрали его уже до костей… Это ничего, напьется горячего чаю и отогреется… А как согреться, если холод сковал самую душу?!..
Ему не удалось забрать Снежку к себе ни через пару дней, ни через неделю, ни через две…
Потому что на Хасане к этому времени разгорелась настоящая война! За десять дней только его истребительная авиабригада сделала более пятисот боевых вылетов на штурмовку самурайских позиций!
А тогда он едва успел принять дела, как поступил приказ командующего воздушными силами фронта о передислокации к месту боев.
Пятнадцать истребителей И-15 из сорокового полка сразу же перелетели на временную площадку в Августовке. Еще тридцать «чатос», из сорок восьмого, были переброшены в Заимку Филипповского, рядом с Барабашем.
