И улыбнулся, заметив, как засияли глаза Владимира…
Ленинград, начало мая 1938 г.
…Почему ей так запомнилось это лицо?..
Оно преследовало ее даже во сне. Одутловатое, нездорового бледного цвета, с мясистым носом и широкими залысинами…
Почему оно так пугало ее?..
Особенно этот пристальный, ощупывающий взгляд из-под пенсне. И еще пальцы. Толстые и постоянно шевелящиеся, как щупальца осьминога, пальцы…
Ее передернуло… Надо отвлечься. Подумать о чем-нибудь другом… Но мысли сами возвращались к этому неприятному незнакомцу в кожаном плаще.
Когда же это началось?..
Он садился вслед за ней на трамвай, а потом всю дорогу до института стоял рядом и смотрел. Снежке был противен этот липкий взгляд. Но, почему-то, она, мгновенно срезавшая любого остряка-однокурсника, способная поддеть за живое своим язычком кого угодно, цепенела под этим взглядом, как кролик…
Снежку никогда не беспокоили ни чьи взгляды. Она не считала себя красавицей, и, заглядывая в зеркальце, находила свое лицо вполне заурядным, хотя и симпатичным. И только пожимала плечами, замечая иногда восхищение в глазах папиных знакомых, молодых и не очень, пилотов и штурманов.
Вот, если бы Володька Иволгин хоть разочек так на нее посмотрел, вздохнула Снежана… Но они до сих пор оставались просто хорошими друзьями. Как и много лет назад, когда она была всего лишь голенастой, хулиганистой девчонкой-подростком, а он младшим летчиком отцовской авиабригады…
Снежка вдруг разозлилась на него! Ей уже девятнадцать, а он почему-то упорно не желает замечать, что она уже давным-давно не ребенок, а абсолютно взрослая девушка! И даже ни разу не попробовал ее поцеловать!
А она, дура такая, все равно думает о нем ночи напролет!.. Дура! Дура!..
А он ни о чем не догадывается!
Ну и ладно, вздернула она подбородок! Пускай тогда на нее смотрят посторонние мужчины! Пусть рассматривают, сколько хотят! Раз он такой дурак!
Ее мысли, сделав круг, вернулись к ужасному незнакомцу…
Его взгляд был совсем не таким, как другие. Так смотрит удав на свою жертву!
Господи, что же делать?!..
А, может, рассказать папе?.. Он был у нее самым лучшим на свете! Снежке было только семь, когда умерла мама… И с тех пор папа стал для нее всем!
Как она им гордилась!.. Высокий, сильный, смелый! Герой Гражданской войны! Красный командир! Пилот!
У нее не было от него никаких тайн! Никогда!.. Но сейчас ей почему-то не хотелось рассказывать папе о страшном незнакомце в черном кожаном плаще. Что-то подсказывало ей, что этого делать не стоит… Во всяком случае, пока.
Она могла бы обратиться за помощью к Володьке и он, конечно, не раздумывая, навалял бы по шее любому, на кого она покажет пальцем!
Потому что Володька вообще никого не боялся! Герой Испании! Комбриг! И кулаки у него были здоровенные, и гирями на спортплощадке он жонглировал легко и непринужденно, как цирковой силач! Снежка сама видела!
Но в последнее время он как-то от нее отдалился. Стал реже бывать у них с папой в гостях… Раньше, бывало, не вытолкаешь, вздохнула она… А сейчас он почему-то стал ее избегать.
Что же делать?!.. Снежке ужасно не хотелось опять ехать в одном трамвае с этим типом, у которого пальцы, как щупальца.
Значит, сегодня она пойдет в институт пешком! Она быстро сунула тетрадки с конспектами в командирскую сумку, подарок отца. Положила туда же, ломоть хлеба с колбасой на обед, и, захлопнув дверь, дробно застучала каблучками по лестнице…
Стояло прекрасное майское утро! Ночью была гроза, и умытый город дышал весенней свежестью. С огромных афиш новой, замечательной и безумно смешной кинокомедии «Волга-Волга», задорно улыбаясь, смотрела Любовь Орлова… Легкий ветерок трепал волосы и наполнял грудь. Снежке хотелось бежать босиком по теплому, все еще мокрому после ночного дождя асфальту и смеяться во весь голос!
»Ах, ты радость молодая, невозможная!..»
Как здорово, когда тебе всего девятнадцать и все-все еще впереди!..
И Снежка бежала, скинув туфельки, смеясь и размахивая своей командирской сумкой, и солнце сквозь прозрачные зеленые кроны тополей слепило ей глаза…
Он стоял, заложив руки за спину. Его толстые губы кривились в усмешке. Прищурившись, он смотрел сквозь пенсне на испуганно замершую перед ним девушку…
- Так можно и простудиться, - услышала она вкрадчивый голос.
Чуть наклонившись, Снежка молча надела туфли.
- Что вам нужно? - неожиданно хрипло прозвучал ее, обычно такой звонкий, голосок.
- Меня зовут Златогорский. Генрих Семенович Златогорский. А что мне от вас нужно, я объясню вам позже и в другом месте. Возьмите, - он протянул ей листок в косую линейку. - Вечером я буду ждать вас по этому адресу.
- Никогда, - отшатнулась она от него.
- Никогда не говори никогда… - покачал головой Златогорский. - Добрич Снежана Георгиевна, русская, родилась пятого февраля девятнадцатого года, член ВЛКСМ, студентка второго курса Ленинградского медицинского института; мать, Добрич Наталия Николаевна, русская, одна тысяча восемьсот девяносто четвертого года рождения, умерла в двадцать шестом году; отец, комдив Добрич Георгий Александрович, серб, одна тысяча восемьсот девяностого года рождения, член ВКП(б) с двадцатого года, участник Гражданской войны, награжден орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени и медалью «ХХ лет РККА», в настоящее время помощник по ВВС командующего войсками Ленинградского военного округа.
Снежана от ужаса не могла вымолвить и слова.
- Будет лучше, если вы все-таки придете по указанному адресу, - он стер, наконец, с лица свою мерзкую усмешку. - Позвольте представиться еще раз. Майор Государственной безопасности Златогорский. Следователь по особо важным делам.
- Ну и что! - запальчиво крикнула Снежка.
- Ничего, - спокойно сказал Златогорский, откровенно разглядывая ее грудь. - Если вы будете послушной девочкой, то ничего… А если нет, - его глаза зловеще сверкнули из-под пенсне и потухли. - Тоже ничего… Пока ничего… - он снова криво усмехнулся, взял ее ладошку, вложил в нее листок и неторопливо удалился.
Снежка смотрела ему вслед, не в силах пошевелиться…
Очнувшись, она скомкала листок с адресом и отшвырнула подальше. А потом уронила сумку и подбежала к ближайшей луже, чтобы отмыть в чистой дождевой воде гадкое ощущение от прикосновения щупальцев этого чудовища…
Снежку всю трясло, колени подгибались. Она подошла и прислонилась к стройному зеленому тополю.
Вдруг налетел легкий порыв ветра, и весенняя листва прошелестела ей какую-то веселую мелодию. Теплый солнечный луч, проскользнув сквозь тополиную крону, согрел ее своим поцелуем. Прямо перед ней по асфальту запрыгал воробышек. Он подскакал к ней, наклонив свою головку сначала в одну сторону, а потом в другую. Чив-чив! Привет, прочирикал он, и Снежка улыбнулась.
И тьма, распростершая было над ней крылья, испуганно ускользнула…
Никуда она не пойдет! А, если этот тип в плаще, еще хоть раз к ней приблизится, она все расскажет папе, решила Снежка! А еще лучше, скажет Володьке, и он набьет ему морду!
Разобравшись с проблемой и приняв решение, она повеселела. Бегать босиком ей пока расхотелось, но и опаздывать на лекцию не стоило. Ленка Терехина, староста их группы, и так на нее уже косится.
Снежка выкинула из головы все свои неприятности, подхватила сумку и припустила в припрыжку по утреннему проспекту навстречу солнцу…
